Но как, ни жаль! Моя ночная фея не вняла моим молитвам, а решила одеваться. Видимо ей тоже не очень хотелось этого делать. Маша трогала одежду, хмурилась и тяжело вздыхала. Наконец, она сняла со спинки стула розовые плавочки, нагнулась и поочередно вступила в них. Протянув их по стройным ножкам, высоко и плотно натянула на живот, последний раз дав мне мимолетно насладиться узким гребешком волос между ног. Розовый бюстгальтер, очевидно, не высох и она, приложив влажную материю к груди, сморщилась смешно, и немного подумав, свернула и сунула его в сумочку, а шерстяное платье еще не совсем просохшее с трудом через голову одела на голое тело.
Так! Так! Достаточно! мысленно произнес я рывком спускаясь с приступки фундамента. Да! Я уже чувствовал, что задержался без меры и мне пришлось поспешно ретироваться и мчаться стремглав назад. Я вновь чуть не растянулся на повороте и еле успел! Когда она появилась в сенях, я уже сидел мокрый на стуле, у открытой двери, и с меня лилось не меньше чем с нее, когда она уходила.
Спасибо за печку. Так тепло и здорово! промолвила она с добрыми нотками в голосе, когда я услышал ее шаги у себя за спиной.
Я рад Маша! обернулся я к ней. Так будет лучше.
Правда, шикарно! Других слов не найду я вам так благодарна. Вы очень добрый и хороший!
«А какая ты хорошая не представляешь!!! У меня до сих пор руки дрожат!» подумал я, стараясь быть спокойным, и пытаясь никак не выдать душевного волнения. Я глядел на нее, и только что увиденное, яркими образами всплывало у меня в сознании. Мои глаза видели ее вновь без этого сурового клетчатого платья. А она наивно хлопала ресницами и мило улыбалась.
Хотела спросить, вдруг промолвила она, бросая взгляд в соседнюю комнату. Видела у вас гитару. Вы играете?
Немножко.
Может, когда-нибудь, я услышу вас? лукаво щуря глаза, сказала моя гостья.
Моя игра тебе быстро надоест, и ты непременно попросишь спеть, разведя руками констатировал я.
Она улыбнулась, как будто своим мыслям.
Наверно так и будет. А что тут плохого?
А пою я скверно и даже отвратительно, пришлось сознаться мне.
Совсем?! не поверила моя гостья.
Увы! Без сомнений. А в гитаре не важно как ты играешь главное как ты поешь.
Не задумывалась, с нотками сожаления промолвила она.
Это правда. Ты знаешь, сколько заблуждений окружают нас, это была ключевая фраза. Спусковой крючок. Я почувствовал, что меня понесло. Если девушка нравилась мне, меня несло. И чем сильней тем больше, и я продолжил не в силах совладать с собой, это и в живописи и литературе так. Люди думают, если человек умеет рисовать, то он уже художник.
Вы так не считаете?
Человек, который может точно нарисовать, еще совсем не художник, он просто хорошо владеет карандашом. Он ремесленник, а не творец и возможно им никогда не станет. Так можно любого учителя русского языка назвать писателем. Да! Он грамотно пишет, правильно излагает на бумаге свои мысли, возможно даже прекрасно разбирается в литературе и учит учеников, как писать сочинения но все же до писателя ему далеко. До хорошего я имею в виду.
Пожалуй насчет учителя, я с вами соглашусь. А у вас на гитаре шесть струн или двенадцать?
Шесть одинарный набор.
Жаль конечно!
Мне осталось непонятным, что ей было жаль: или то, что струн только шесть или, что у меня голоса нет. Я не успел ей ответить, как Маша неожиданно заметила состояние моей одежды.
А что с вами? Вы тоже с ног до головы? удивилась она, увидев меня, насквозь промокшего.
Я люблю ходить в дождь, пробормотал я, не задумываясь, первое, что пришло на ум.
Вы не боитесь грозы? удивилась она, оглядывая меня недоверчиво и со скептицизмом в лице.
Я люблю её, заверил я без тени сомнения. Гроза в июле прекрасно!
Это все равно холодно, неуютно! неуверенно возразила девушка.
Первую минуту! А потом здорово: только нельзя стоять.
Бр-р-р! сжав кулачки, выпалила она.
Надо двигаться.
И вы один так долго ходили по дождю?! изумилась она.
Ходил. А как дети бегают по лужам и получают удовольствие, продолжал я нести околесицу. Это как настроиться. Вспоминаются ощущения чего-то давно забытого и утраченного. Такой заряд: энергии, бодрости нового и свежего!
Вы так вкусно рассказываете! удивленно и с интересом промолвила моя гостья.
Потому что это правда, соврал я.
В этом наверно, что-то есть? неуверенно предположила девушка и слегка задумалась.
Конечно какие сомнения!
Может и мне попробовать возьмете меня? неожиданно предложила она.
Наверное! смущенно улыбнулся я.
У вас сомнения насчет меня? сморщила она лобик, и капризно вытянула губы.
Ничуть. В следующий раз обязательно.
В следующий? разочарованно протянула она.
Конечно.
Почему в следующий? недоумевая, спросила меня Маша.
И мы встретились глазами, и я утонул в них. Так хороши они были. Так волновали меня. Я определенно чувствовал, что со мной что-то происходит.
В очередной раз непременно, как мантру пробубнил я, чтобы хоть что-то ответить.
А зачем ждать? сказала она, и глаза ее озорно заблестели.
Ты серьезно? немного опешил я, прикусывая губы.
Конечно! Только сейчас! И сию минуту! Иначе, иначе в общем: или не будет дождя, или меня, или вообще ничего!!
Как же так Маша?! недоумевал я. Ты только просохла?! пытался образумить я ее.
Я все равно пойду если пойдете вы! решительно промолвила она и посмотрела на меня открыто, и даже дерзко. Ее взгляд и голос привели меня в легкое замешательство. Мне показалось в эти секунды, что незримая преграда ломалось в наших отношениях. Видимо Маша, тоже почувствовала это, и в глазах ее, одновременно с вызовом и бесстрашием, читалось что-то еще. Она смотрела на меня долго и неотрывно дожидаясь моего ответа. Наконец я не выдержал и сказал не совсем уверенно:
Без шуток?!
Конечно! глаза Маши горели огнем.
Готова? Мы сейчас пойдем в дождь? спросил я, хотя это было лишним, я понимал, что она не отступит.
Мы пойдем в дождь!!!
Вот это был поворот! Ночь, дождь как из ведра, всполохи грозы, а мы решили покинуть наш дом.
Взявшись за руки, мы вышли в ночь, и ледяные струи огненным холодом беспощадно полились нам за шиворот, проникая всюду, где только находили сухое местечко. Скоро таких мест не осталось, но нам не было плохо. Нам напротив, было очень хорошо. Я приостановился, не отпуская ее ладонь: она с ходу по инерции развернулась на полушаге. Мы оказались лицом друг к другу. Я не отпускал ее руку, нашел в темноте вторую. Она приблизилась ко мне: близко, потом еще ближе, потом вплотную. Струи дождя текли по голове, лицу, распущенным волосам Маши. Темные волосы фосфорически поблескивали, обрамляя овал лица, и бросали на него таинственную зыбкую тень. Свет из окон веранды скрадывал черты, и нельзя было рассмотреть ее глаз. Они казались очень глубокими и черными как смотришь на дно бездонного колодца. Мы стояли очень близко, и я чувствовал ее маленькую теплую грудь. Она доверчиво не отстранялась.
Хотите, я научу вас целоваться? сказала она вдруг и засмеялась.
Что? не расслышал я из-за близкого раската грома.
Если вы меня не поцелуете я могу это сделать сама!! почти прокричала она звонко и весело.
Маша!!! взволнованным шепотом проговорил я, и нежная волна благодарности захлестнула меня.
Я, правда умею!
Я нагнулся и бережно вскользь поцеловал ее: в голову, в мокрые волосы, потом в лоб, глаза и, наконец, добрался до ее скользкого холодного рта. Я целовал ее не нежно и трепетно, а немножко грубо, поворачивая голову и не давая ей дышать. Она держала свои руки на моих плечах и тянулась вверх, привставая на носочках. Дождь лил и лил, а нам было хорошо. Какой это был дождь! Мы не замечали его холодных струй. Мы были так близки, мы были одним целым. Это было вожделение! Восторг и маленькое сумасшествие в одном стакане. Что делалось с нами?! Разве это можно описать! Я дрожал, но не от холода, от близости, от того что она рядом, что мы могли позволить это себе. И она дрожала в ответ! Мы были на вершине блаженства.