Поняв, что нужно уносить ноги, Сигмар погасил магический светлячок, сунул шкатулку в карман и поспешил к потайному входу. И вполне вероятно успел бы ретироваться так и, оставшись никем незамеченным, если бы в тот момент, когда он пробегал мимо платяного шкафа, из него прямо ему под ноги не вывалилось тело хозяина покоев, через которого невезучий, но благородный взломщик и споткнулся.
И если бы только споткнулся
Или если бы хотя бы тело, о которое он споткнулся было живым, то какой бы большой ж это не было, это всё равно было бы полбеды. Но нет. Мерзавцу Бертрану, очевидно, было мало испортить жизнь бывшему лучшему другу лишь частично, и поэтому он подсуетился и вывалился из шкафа абсолютно мёртвым.
Услышавшая грохот горничная сама идти в кабинет побоялась и потому позвала стражу.
Иначе говоря, если бы, как уже было упомянуто выше, невезучий, но благородный взломщик только споткнулся, то у него были бы все шансы успеть сбежать. Однако он не только споткнулся, но ещё и потерял равновесие, вследствие которого при падении ударился виском об угол письменного стола и потерял сознание. Вследствие чего, он не только бегать, но и даже ползать не мог.
Обнаружившим его стражникам даже в голову не пришло сомневаться в том, кто убийца младшего наследника, а посему они тут же схватили бесчувственного Сигмара, заковали в наручники и поволокли в темницу.
Когда охранники заталкивали его, только-только начавшего приходить в себя, в камеру, молодой дракон горестно размышлял о превратностях судьбы. Даже в его полной приключений и авантюр жизни редко случалось так, чтобы ситуация настолько стремительно и внезапно переходила из просто неприятной в скверную, а затем в хуже уже некуда.
Однако он ошибался. Хуже, оказалось, было куда.
И в данный момент он смотрел на это хуже
Солнце ещё не поднялось над городскими стенами, но ясное небо над головой обещало чудесный осенний день. От мысли, что он вряд ли уже увидит, каким именно будет этот день сердце молодого дракона болезненно сжалось. Проклятье! Неужели он действительно долетался?
Чем меньшее расстояние Сигмару оставалось преодолеть до виселицы, тем больше у него дрожали колени и тем сильнее наливались свинцом его ступни. А ещё у него нещадно чесался нос. Он попытался дотянуться до носа, но слишком короткие цепи его кандалов не позволили ему это сделать.
Во дворе уже стояла телега-труповозка. Увидев её молодой дракон оцепенел. Не таким он представлял свой последний путь.
Сигмар хотел было взглянуть на небо, чтобы последним, что он увидит в этой жизни было небо, а не его собственная труповозка, но не успел. Несколько сильных рук грубо схватили его, подняли и поставили на ящик. Стоявший рядом палач опытной рукой накинул ему на шею петлю
Приговоренного к смерти била дрожь. Он поднял глаза к небу, но с его зрением творилось что-то очень неладное. Вместо прозрачной синевы чистого неба, его взору предстала сплошная кроваво-красная пелена.
До его ушей вдруг донеслось чьё-то неистовое бормотание-обращение к богам. Однако прежде чем он понял, что это было его бормотание и это он молился, начальник стражи отдал приказ:
Вздернуть его!
Сильный удар выбил из-под ног Сигмара ящик.
Сам не понимая зачем, Сигмар со свистом втянул в себя воздух столько, сколько смог, до пожара в лёгких, до боли ребрах и вдруг полетел
Кроваво-красная пелена внезапно, словно по чьему-то хлопку в ладоши, рассеялась, и над головой дракона засияла, закружилась бездонная синева неба. Ему всё-таки удалось напоследок увидеть небо! Возликовал Сигмар. Что ж теперь можно и умереть
Вот он рывок.
Верёвка болезненно впилась в кожу, челюсть клацнула с такой силой, что заболели зубы и ещё, кажется, он прикусил язык
И это только начало! Дальше будет хуже! «приободрил» себя Сигмар, внутренне готовясь к треску своих ломающихся позвонков и собственно удушению.
Однако он ошибся. На сей раз, правда, к счастью. Впрочем, наученный горьким опытом последних нескольких дней, молодой человек не спешил с выводами.
Вслед за первым рывком, последовал второй Вслед за которым его босые ступни, а затем локти, пятая точка и даже затылок больно и резко врезались в твёрдую землю. Удар был такой силы, что даже тяжелые железные кандалы протестующе звякнули
Пакуйте его в мешок и грузите на телегу! скомандовал рядом с ним голос деда.
Сигмару бы обрадоваться, но ничего кроме злости и обиды он не чувствовал. И хотя с одной стороны, он понимал желание старого дракона проучить своего беспокойного внука. Более того, он и сам бы себе с удовольствием надавал тумаков и наставил памятных шишек, дабы навсегда отбить у себя охоту лезть туда, где его наверняка ждут неприятности. И всё же с другой стороны Сигмар считал поступок своего деда слишком жестоким.
Его не загрузили, а швырнули на телегу. И повезли. Причём везли так, словно он и в самом деле был трупом.
Лежать в мешке, чем дальше, тем было всё менее и менее терпимо. Руки и ноги затекли, голова трещала, к горлу то и дело подкатывала тошнота сказывалась контузия, полученная в результате столкновения с углом письменного стола.
«Неужели сложно было хотя бы соломки подстелить?!» всё более и более злился Сигмар. Точнее уже не Сигмар, а отбивная из него настолько хорошо над ним поработала команда из многочисленных колдобин и жёстких досок.
В конце концов, провидение всё же сжалилось над сначала повешенным, затем уроненным, после чего ещё и подвергшимся жестокому и извращенному избиению драконом и он потерял сознание
Очнулся Сигмар от того, что его в очередной раз куда-то швырнули. Он прекрасно знал, что правильной тактикой было бы продолжать притворяться бессознательным. В этом случае он мог застать врагов врасплох, наброситься на них, раскидать и удрать. Однако боль, одолевавшая его измученное тело, была столь велика, что ему элементарно не хватило силы воли, и он застонал.
Достань моего внука из мешка! тут же кому-то приказал его дед.
А почему я?! визгливо откликнулся этот кто-то. Почему мне всегда поручают самую опасную работу?
Потому что, лорд-констебль, ты ниже нас статусом, прошелестел, словно ветер из преисподней, голос лучшего друга его деда герцога Грейтстоундержского, лорда-канцлера Великой Логиртании.
И потому что, Форкет, казнить моего внука, а значит и доставить его сюда в мешке, было твоей светлой идеей! добавил дед.
Да идея была моя, но решение было НАШИМ! Вы оба согласились с тем, что в интересах следствия необходимо действовать именно так, а не иначе! продолжал отпираться от предложенной ему сомнительной чести лорд-констебль Форкет.
Сигмар пребывал в растерянности, грозящей перейти в ступор. И то и другое, впрочем, в последнее время, кажется, становились его естественным состоянием.
Пожалуй, решил он, пришло время изменить стиль поведения. Долой смиренность и апатию! Да здравствуют решительность, доблесть и героизм!
Сказано. Сделано. И доблестный дракон сделал над собой героическое усилие решительно напряг закованные в кандалы занемевшие и сведенные судорогой мышцы. И ему даже удалось шевельнуть указательным пальцем на правой руке и конвульсивно дёрнуть правой ногой. Но, если вы думаете, что на этом он и сдался, вы не знаете Сигмара делло Бранд. Драконы не сдаются!
Делай, что тебе сказали, Форкет, или я тебя сейчас испепелю, жалкий ты трус! под звон кандалов грозно пропищал молодой, но очень решительный и доблестный дракон.
И, правда, Форкет, не заставляй нас ждать! А то премии лишу! А если поторопишься, то кто знает, может ещё и сверху награжу! пожурил своего подчиненного, понукая к действию, лорд-канцлер.