– Не я, а мой старший брат.
– Но ведь он разругался с отцом!
– Неважно. Все равно отныне главный – он. Амит должен приехать на похороны, и тогда мы все узнаем.
– Что он решит?
– Неизвестно. Однако он совершенно точно не отправит тебя на костер, ведь ты ждешь ребенка! – ответил Нилам и неловко добавил: – Теперь ты можешь и даже должна объявить об этом.
– То есть ты хочешь, чтобы я сказала, что ребенок от моего мужа, твоего отца?!
– Разве у нас есть другой выход?
С полминуты они смотрели друг на друга, словно борясь взглядами. Нилам первым отвел глаза.
– Хорошо, – согласилась Ратна. – А что будет дальше?
Он повторил:
– Неизвестно. Но ты будешь жить.
Они еще постояли в ногах усопшего, однако не осмелились ни соединить рук, ни дать друг другу какие-то обещания.
и, не отвечая на вопрос брата, начал рассказ о себе.
Сипайский лагерь состоял из трех-четырех тысяч хижин, заменявших военные палатки. Они образовывали кварталы, обведенные водосточными канавками и отделенные мощеными переулками. Обстановка хижины состояла из постели, медного сосуда для омовения, глиняной посуды и плетеной корзины для хранения платья. Каждый сипай носил оружие, подчинялся воинской дисциплине и получал жалованье.
– А как вы живете вне службы?
– Так, как приписывают кастовые правила. Мы не питаемся из общего котла, как англичане. А когда я в увольнении, для меня готовит жена.
Нилам едва не подавился куском лепешки.
– Жена?!
Амит хранил спокойствие, присущее военному человеку.
– Да. Я женился полгода назад. Взял в жены девушку из нашей касты. Пока что она живет в городе со своими родителями.