В одном из ночных налетов фашистов был сбит самолёт. В 1,5 км от деревни Патерево на опушке леса в районе падения самолёта длительное время мы находили различные детали с надписями на иностранном языке. Попадались и боеприпасы в лентах, которые мы, естественно, использовали по-своему, то есть в тайне от взрослых, бросали в костёр, прятались за бугорок или в канаве и ждали, когда они начнут взрываться. К счастью, никто не пострадал в таких «мероприятиях».
В августе с 8-го на 9-е число 1941 года, ещё было темно, на свет появился мой младший брат Валерий Иванович. Он родился дома. Мы со средним братом Юрием с вечера были уложены спать на полу в углу передней комнаты под Казанской иконой Божией Матери. Горели лампадка и керосиновая лампа. Рядом с матерью была бабушка Дуня, соседка. Перед этой иконой при бомбёжках мать всегда молилась, стоя на коленях. Так, в лихое время начала войны стало у нас в семье трое братьев. Отец в этот период был на строительстве оборонительных сооружений, поэтому матери было не просто с тремя детьми. Надо было убирать урожай, делать заготовки к зиме и трудиться в колхозе. В те времена не слишком-то баловали отпусками по рождению ребенка. Немного ей помогали её сестры Ольга и Анна. Они жили в деревне Патерево и тоже трудились в колхозе.
В такой кульминационный момент появились уполномоченные по сбору налогов, предъявили матери претензии о неполной сдаче хозяйством полагающихся налоговых обязательств. Мать не смогла предъявить никаких документов, они, по-видимому, были у отца. Эти налоговые инспекторы ничего другого не придумали, как описать имущество и домашних животных. При этом увели корову и овцу со двора, забрали ножную швейную машину, зеркало большое со стены и ряд других предметов, остались только голые стены, пустой двор и трое детей с больной матерью. В это время у неё сильно разболелись ноги, она не могла ходить. Обстановка в доме создалась жуткая. Мать просила меня: «Шурка, сходи в лес, наломай моржухи», так в деревне называли можжевельник. Я знал, где он растёт, и знал, что его наломать невозможно, он колючий. Поэтому взял небольшой топорик и нарубил можжевельника большую охапку для матери. Помог матери, чтобы она грела свои ноги в очень теплой воде с распаренным можжевельником и это, конечно, помогло. Ей стало лучше. Мне в ту пору завершался уже шестой год и помню, как будто это было вчера.
Через некоторое время нас навестил отец. Он закончил работу на трудовом фронте и был принят на НПЗ им. Д. И. Менделеева бондарем. Обнаружив непорядок, царящий в доме, незамедлительно обратился с письменной жалобой на налоговиков к «Всесоюзному старосте» М. И. Калинину, поскольку у семьи долгов по налогам не было. Документы об оплате налогов находились у отца и были тому подтверждением. Отрадно отметить, что это обращение возымело действие, семье довольно быстро всё было возвращено. До сих пор в доме висит то самое злополучное зеркало.
Работая на НПЗ им. Д. И. Менделеева, мой отец часто общался со своим младшим братом Петром Александровичем. До войны он, отслужив срочную службу в армии, продолжил её сверхсрочником. В годы войны он нес службу в войсковом подразделении ПВО по обороне НПЗ, изредка попутно бывал у нас в деревне, когда контролировал службу поста ВНОС на берегу р. Волга. Помню его форму одежды зимой: шинель, головной убор вначале будёновка, а затем шапка-ушанка, обмотки на ногах и вместо сапог большие ботинки. Когда фронт передвинулся на запад, дальше от Москвы, налеты немецкой авиации на наши районы прекратились, мой дядя Петр Александрович тоже был передислоцирован со своим подразделением ближе к боям, погиб в апреле 1945 года в Восточной Пруссии. Он был холост.
Запомнился такой важный факт. Как рассказывал отец, при налетах немецких бомбардировщиков на нефтеперерабатывающий завод было обнаружено, что с земли немцам кто-то помогал, так как осуществлялась подсветка целей, то есть были диверсанты, которых, конечно, вылавливали. Однако на самом деле при налетах немцев ущерб НПЗ всё-таки был, так как в Волгу попадало некоторое количество нефтепродуктов. Ими Волга длительное время и даже после войны была загрязнена, а от выловленной рыбы пахло нефтью. И ещё. По-видимому, не случайно были нам, мальчишкам, предупреждения от взрослых, чтобы мы в одиночку на Волгу и глубоко в лес не ходили, потому что будто бы видели там немецких парашютистов-диверсантов и их надо опасаться, а если что заметите, то об этом немедленно сообщайте.
Помимо этого в деревнях по ночам поочередно от каждого дома наряжалось дежурство, ходили и наблюдали за происходящим, в случае какой-либо опасности обязаны были звонить в било, которое висело в середине деревни. Дежурный ходил с колотушкой в руках и звук от неё был слышен до утра, это значило, что всё в порядке. Поскольку из мужчин в нашем доме в то время самым старшим был я, то мне и приходилось дежурить, несмотря на малый возраст. Так было и в других семьях.
Запомнился в годы войны и такой факт: в сторону Ярославля вдоль Волги с севера осуществлялись периодически массовые пролёты самолетов типа По-2, как правило, в группах было по 36 самолётов. Думаю, что это их перегоняли на фронт через аэродром Дядьково в городе Ярославле с каких-то заводов-изготовителей.
В начале войны и в ходе её в колхозных семьях выполнялись задания по заготовке сухарей и изготовлению тёплых рукавиц (трёхпалых) и носков для отправки на фронт. Также собирались и отправлялись шубы и полушубки. Наша мать тоже выполняла эти задания: пряла шерстяные нитки из овечьей шерсти, вязала рукавицы и носки, заготовляла сухари. Всё это собиралось в определённое время назначенными людьми и отправлялось на фронт.
В первый класс я пошёл в 1943 году. Зимой в 1944 году в нашей школе были организованы курсы, на которых обучались воины, демобилизованные из-за ранений, несовместимых с дальнейшим использованием на военной службе. Многие из них после курсов в последующем стали учителями военного дела, физкультуры и других предметов в школах области, в том числе и в нашей школе 17.
Отлично запомнил день 9 мая 1945 года. Мы прибыли в школу на занятия в первую смену, я учился уже во втором классе. Однако нам занятия в этот день были отменены. Всем школьникам целыми классами было указано прибыть на площадь посёлка Норское. Там состоялся митинг по случаю окончания войны. Стоял тёплый солнечный майский день. Собралось очень большое количество людей, в том числе было много военных. Играл духовой оркестр. Этого забыть невозможно: тут были и слёзы и радость всё вместе. Очень долго после митинга народ не расходился, шли разговоры о войне и победе, очень переживали за погибших в каждой семье. И хотя всего-то мне было лишь 9,5 года, а впечатление до сих пор осталось в памяти.
Что же дальше? Дальше начались послевоенные будни: возвращение победителей, долечивание ранений, восстановление порушенного хозяйства в стране, да и в нашем колхозе дел было предостаточно. Пошли ожидания пополнения в семьях вернувшихся с войны мужей, свадьбы и создание молодых семей, в которых тоже появлялись дети один за другим, как правило, не менее трёх.
О воинах-победителях хочется сказать особо. В нашем сельсовете пришли с войны два Героя Советского Союза, один из них Александр Лебедев из нашей деревни имел ранения в ноги. Второй из деревни Попадино имел ранение в нижнюю челюсть, врачи сумели «подлатать» её, чтобы он смог пить, кушать и говорить. Геройски сражался Валентин Костылёв из деревни Патерево, пришел с фронта с очень тяжелым ранением в голову, совершенно слепым. Ему было очень трудно, но родные, близкие и друзья помогали ему во всём и он смог даже создать семью. Мой дядюшка Анатолий Фёдорович Галочкин, материн младший брат, был ранен в левую руку, у него не стало нескольких пальцев, однако он сумел восстановить навыки игры на баяне, одним пальцем подыгрывая на басах, получалась красивая игра.