Господин Муртазин? спросил тот, который вылез с пассажирской стороны автомобиля.
Я поправил лямку рюкзака на плече и отрицательно покачал головой:
Нет. Обознались.
Мужчины переглянулись.
Здравствуйте, господин Муртазин, вступил в разговор второй (водитель). Вы проедете с нами.
Что? Я попрыгал, чтобы рюкзак улегся за спиной поудобнее. Что проедем?
Что значит «что»? Не «что», а куда.
Если «куда», то говорят «поехать туда-то», а проехать можно мимо чего-то, или проехать какое-либо расстояние, участок пути. Судя по выражению лиц двоих из ларца, мои разъяснения их не убедили. Я вздохнул. Так, филологию к черту. Куда? И с какой стати я должен с вами «проезжать»?
Вы должны проехать с нами, вмешался тот, который пассажир. Тут, не далеко.
А если откажусь? Я снял с локтевого сгиба шлем и ухватился за него так, чтобы сподручнее было в случае чего отбиваться от наглых близнецов. Какой такой Муртазин? Не Муртазин я вовсе. Говорю вам вы обознались.
Муртазин, Муртазин. Водитель сунул руку за борт пиджака. Мы точно знаем.
Я покрепче сжал рукой шлем и ощетинился.
Держи-ка руки так, чтобы я их видел, парень!
Спокойно. Я покажу вам удостоверение.
Не надо. Мне абсолютно фиолетово кто вы такие и что из себя представляете.
Надо, Тимур, надо.
Он действительно вынул из внутреннего кармана бордовую книжицу, раскрыл ее и придвинул поближе к моему лицу. Я сдержался, чтобы не отпрянуть и вгляделся в текст удостоверения.
Ну и? Вижу, что капитан вижу, что Першин Иван Иванович вижу, что разведывательное управление чего?! Вы из ГРУ?!
Вот именно, со значением произнес пассажир, из ГРУ. Мне тоже показать?
Не надо показывать. Верю, что вы тоже капитан. И тоже Першин. И, разумеется, тоже Иван Иванович.
Вовсе я не Першин. Я капитан ГРУ Расчетчиков.
Рас чего?
Расчетчиков. Фамилия такая. А зовут меня Артем Николаевич.
А я Матроскин. Тоже фамилия такая. Я огляделся. Во что мне пришлось вляпался?
Вы Муртазин Тимур Хасанович хватит отпираться. В конце концов, глупо же Вам тридцать два года, не женаты, детей нет. С некоторых пор проживаете здесь, в провинциальном городке Булмагане, в доме номер семьдесят восемь по улице маршала Жукова, квартира шестая, второй этаж, окна выходят во двор.
Квартира, кстати, принадлежит не вам, а Радимичу Игорю Михайловичу, пенсионеру шестидесяти восьми лет. Это уже водитель влез с подробностями. Вы снимаете у него комнату по договору найма. Вот мы вам удостоверение показали, а вы можете паспорт предъявить? Или другой удостоверяющий личность документ?
Усы вот и хвост пробормотал я машинально. Потом задал встречный вопрос, Зачем вам мои документы, если вы и так все про меня знаете?
Ваши документы нам ни к чему, это точно. Мы и так знаем кто вы на самом деле. Просто вы сами заладили: я не Муртазин, я не Муртазин Так докажите нам, что вы не он. Ну?..
Нет у меня с собой документов.
Тогда проедем.
Я вздохнул.
Куда «проедем»?
Тут, не далеко.
Это я уже слышал. О местах не столь отдаленных.
Зря опасаетесь мы не причиним вам никакого вреда. Но дело к вам очень серьезное. Государственной важности.
Ко мне?
К вам.
Государственной важности?
Именно. Водитель повернулся к своему автомобилю и открыл заднюю дверь. Прошу.
А мой скутер? Личная собственность, все-таки. Нет уж, вы давайте езжайте, а я за вами.
О скутере позаботятся наши люди, господин Муртазин.
Кто бы сомневался. «У нас длинные руки»
Шлем оставьте. Подвесьте его на ручку руля. Вашу личную собственность отгонят во двор дома, где вы проживаете, а ключ и шлем передадут хозяину квартиры Радимичу. Даже помогут пенсионеру загнать драгоценный скутер в гараж.
А рюкзак? спросил я и понял, что смирился с неизбежностью поездки с близнецами в «тут, недалеко». Его тоже на ручку повесить?
Нет, рюкзачок возьмите с собой. Кстати, планшетный компьютер у вас с собой? То есть, он в рюкзаке?
Откуда вы Да, в нем. А что, собственно?..
Рюкзак возьмите с собой.
С какой это стати? Какую государственную важность представляют собой старый поношенный рюкзак и его содержимое дешевый планшет?
Поверьте, представляют. Еще какую важность представляют, вы пока не догадываетесь.
С тоской оглянувшись на скутер, я повесил на его ручку шлем, в нерешительности потоптался, снял с плеч государственной важности рюкзак, с подозрением осмотрел его, потом полез на заднее сидение пахнущего кофе салона иномарки.
Вообще-то, закупаться в магазин приехал непримиримо проворчал напоследок для острастки, чтобы не такой уж трусливой показалась моя сговорчивость. Блин Где я, и где ваше ГРУ
Капитан Першин занял место рядом со мной. Водитель завел двигатель.
Зачем, спрашивается, им понадобился Тимур Муртазин?! Неужели прознали о моей находке? Откуда?! Ох, зря планшет с собой в рюкзаке таскаю И при чем тут ГРУ?
* * *
«Тут, недалеко» оказалось километров за сто от Булмагана. Раньше я и представления не имел о военном аэродроме, на который меня привезли капитаны ГРУ Першин и Расчетчиков. У взлетной полосы стоял остроносый самолет незнакомой мне модификации, экстерьер которого позволил предположить, что это истребитель. Метрах в ста пятидесяти располагалось небольшое здание, предназначенное, должно быть, для руководства полетами. Из него вышел военный летчик с гермошлемом в руке и бегом направился в нашу сторону.
Это ваш транспорт, господин Муртазин, сообщил мне капитан Расчетчиков. Насколько мы знаем, перелеты вы переносите нормально.
Капитан, что за дела? Я стоял возле автомобиля и прижимал к себе рюкзак, инстинктивно используя его как щит. Зачем мне транспорт? Какие перелеты? Куда вы меня собрались отправлять? Да еще на истребителе! Ведь это истребитель?
Какая вам разница, истребитель или бомбардировщик Долетите до места в миг, чихнуть не успеете.
Как долечу? На крыле?
Самолет двухместный.
Я шагнул к иномарке.
Нет уж. Никуда не полечу. Мы так не договаривались, господа шпионы. Я лицо сугубо гражданское
и не вышедшее из призывного возраста. Капитан Першин перегородил мне дорогу. Родина нуждается в вас, Муртазин.
Расчетчиков добавил:
Хорош бузить, Тимур. Надо лететь. Говорят тебе служба.
Срочную службу я уже отслужил, капитан. Наелся вашей идиотской субординации досыта. Демобилизован двенадцать лет назад и не собираюсь повторять печальный опыт.
Чрезвычайные обстоятельства позволяют призвать вас повторно.
А что, на дворе война, что ли? Я начал обходить настырных капитанов, твердо намереваясь забраться в автомобиль. Везите меня в Булмаган, откуда взяли. Я не согласен лететь неизвестно куда, на какую-то войну. Мне мои права известны Не волнуйтесь, компенсацию требовать не буду. Если только со скутером вы меня не накололи.
Першин взял меня за локоть. Надежно так взял.
Есть такое слово надо. Понимаете, Муртазин? Надо.
И неужели вам не интересно полетать на таком самолете? вмешался Расчетчиков, подходя ко мне слева и не менее надежно, чем его коллега, взяв за другой локоть. Он даже позволил себе улыбнуться. Поверьте, ощущения будут незабываемые.
Я обернулся, с сомнением глянул на истребитель, на подбежавшего летчика
Верю вам на слово, капитан.
Летчик успел засунуть голову в гермошлем, что-то глухо пробубнил и пошел к самолету.
Время, Муртазин, время. Лететь все равно придется. Расчетчиков уже не улыбался. Вас ждут.
Я вздохнул. Ситуация была непонятной как вести себя? Было очевидно, что лететь меня заставят в любом случае. Эти люди выполняют приказ вышестоящего начальства, и никакие взбрыкивания штатского «пиджака» не помешают им впихнуть его в самолет насильно. Резко свел руки, высвобождая из шпионских захватов локти, и деловито спросил:
Тоже гермошлем хочу, как у летуна. Или в нем чихать будет не комильфо?