Я когда-то жила в столице, с сомнением протянула Сона, убирая со стола посуду, но мало что помню об этих днях. Однажды заглянула под сцену: какие-то декорации, старые сундуки с костюмами. Пыль, паутина и темнота. Я так испугалась! Упала в обморок! Потом полгода болела, врачи, сеансы гипноза
Они вышли на веранду и расселись в креслах.
В саду было росно и солнечно, всё сверкало бриллиантовой пылью.
Как красиво! восхитился Егор Антонович, указывая на тюльпаны. И добавил без перехода: Вы ведь пели в столичном хоре, Соната. Говорили, у вас волшебный голос, сам король приходил оценить талант!
Сона изобразила смирение, сделала вид, что прячет слёзы. Дознаватель кивнул с сочувствием. Всё успел про неё разузнать!
.
Егор, ты не глушишь, нет? хмуро спросил второй дознаватель. Его представили, как Модеста. Просто Модеста, без отчества.
Блокировка отключена. Как дела?
Средний фон, скривился Модест, копаясь в какой-то машинке, похожей на осциллограф. Колебания незначительны.
Сона видела осциллограф в школе, на почётном месте в кабинете физики. Но школьный прибор измерял электричество, показывал амплитуды. А что пытался измерить Модест? Какие ещё колебания?
Расскажите, что случилось в больнице, мягко попросил Егор Антонович. Что вас так напугало, Сона?
Соната подумала, напряглась. Как писали в городском чате, дознавателю говори только правду! Но зачем же всю, господа хорошие? Не лишайте людей работы!
У меня есть магический дар, отчаянно заявила Сона.
И Модест согласно кивнул, подкручивая что-то в машинке.
Это настоящая магия! Когда я говорю кому-то «спи!», он засыпает. На семь часов!
Соната всё сделала правильно: сложила губы, напрягла связки. Ей хотелось для наглядности их усыпить. И самой вернуться в кровать!
Только ничего не случилось: дознаватели остались сидеть на веранде, слушали птичек, грелись на солнышке. Модест зажужжал машинкой, распечатывая график на бумажной ленте, и отрицательно качнул головой:
Так себе, Егор, ниже среднего. Дар использован в фазе «куколки», сработал на точечных импульсах.
У меня очень полезный талант! изобразила обиду Сона, хотя уже поняла, в чём дело: слишком часто она напрягала горло за эту неспокойную ночь. А господа дознаватели были обвешаны амулетами, словно ёлки на Рождество: таких вполсилы не уложить! Я работаю в интернате, иногда дежурю в больнице. Сегодня усыпила одного старичка
Егор Антонович покивал, но было видно, что дознаватель разочарован Соной. Он заскучал и стал торопить:
Усыпили архивариуса, а дальше?
«Не поправил, отметила Сона. Значит, в больнице меня не выдали. Потому что у профессора Монса и самого рыльце в пушку. Столько дней утаивал постояльцев, всё вакцину искал от вируса!»
Дальше закричал петух! И такое началось, такое! Все пациенты проснулись, сторож примчался, белый от страха. Я поспешила вниз, а там драка. И мне почудились монстры! И вообще жутко было: свечи, гробы. Я выбежала в сад
К реке? равнодушно уточнил дознаватель.
«Не так-то он прост! Осторожнее, Сона!»
Не помню. Ведь я испугалась! Но река была где-то рядом, я слышала плеск воды. Выбралась на дорогу Я хотела домой, в свою комнату, забраться под одеяло
Ночью, одна на дороге. Почему вы не взяли велосипед?
Я забыла о нём, представляете? Мне было очень страшно! В парке я видела какие-то тени, и что-то ужасно скрипело
Кресло-каталка? спросил дознаватель.
Я не знаю, что! закричала Сона. Скрипело, трещало, ухало. Петух ещё кукарекал. Это кошмар, понимаете? У меня уже были срывы!
Ну же, господин дознаватель! Перед вами нервная девочка, слабачка, как обзываются в классе. Кто угодно вам скажет: Соната Ландер гантель с трудом поднимает! Разве может она утащить покойника?
Егор Антонович, по всему, думал примерно о том же. Он ещё раз осмотрел Сону, сверился с распечаткой Модеста. И сделал правильный вывод:
Ваша магия слаба, Сона Ландер. Неопасна для королевства. Не огорчайтесь, вам повезло. Что до страшных событий в больнице Уверяю: не нужно бояться. Всех, кто вас так напугал, мы забираем с собой.
Модест отключил прибор, убрал его в саквояж.
Егор Антонович показал палочку, которую испытал на Соне: та мигала зелёным светом вверху, а снизу отливала металлом.
Это настоящая магия! Помноженная на науку. Вы с перепугу натворили дел, усыпили сторожа и сестёр. Но включаем антимаг и готово! Персонал больницы снова в строю. Можно снять любое воздействие, даже обычных сонных таблеток.
Он встал, оправил сюртук:
Кстати, милая барышня! А себя вы не можете усыпить этим вашим волшебным «спи!»? Вам бы пригодилось, честное слово.
Модест громко засмеялся и пошёл к калитке, за которой фыркал светомобиль, отмеченный знаком короны и двумя перекрещенными секирами.
Егор Антонович открыл портмоне и вручил Соне визитку:
Здесь мой номер телектрофона, позвоните, если что-нибудь вспомните. Или скиньте сообщение в чат.
Соната покорно кивнула.
Отчего-то было обидно, что в ней не признали магика. Она жалкая и никчёмная, с вороньим гнездом на голове! Вон как смотрит столичный франт, будто Сона пустое место. Но с другой стороны, до чего хорошо: дар, неопасный для королевства. Никаких обвинений в укрывательстве трупа. И никто не расскажет маме, что Сона работала в морге!
Спасибо, Егор Антонович, искренне расплакалась девочка.
Дознаватель приподнял котелок, торопясь к гудящему светомобилю.
6. «Акколада»
На визитке дознавателя значилось: Егор Антонович Громобой.
Интересная фамилия, звучная. Оркестровая, как сказал бы дед.
Если б не эта визитка и не грязная посуда на кухне, Сона решила бы, что дознаватели ей приснились в кошмарном сне. Вместе с упырём-Вольдемаром.
Увы, реальность оказалась жестока. В ней остались вещественные доказательства.
Сона вымыла тарелки и сковородку, подмела на кухне и на веранде, в общем, постаралась убрать следы, чтоб не нервировать маму.
Тщательно расчесала волосы, переоделась в форму и поспешила в лицей.
Четыре урока, неприятный день. Биология, математика, поэтическая практика и физкультура! И, как будто физры было мало, дополнительно занятие хора! Кто поёт после стометровки? Зачем так уродовать связки?
По компетентному мнению Соны, школьный хор был страшнее ночного морга. А дружелюбные одноклассники хуже оскаленных зомби!
В лицее при «Скрипичном ключе» учились необычные дети. Их родители были певцами, актёрами, композиторами, режиссёрами. И считалось, что потомки известных людей в нужной среде раскроются сами. Лицей был теплицей, где зрели гении!
Соне сравнение нравилось. Уж она-то знала, сколько навоза высыпано на эти грядки! И как больно жалят сорняки и колючки, если утратишь дар.
Соната не любила лицей. Примиряло лишь то, что занятия начинались после обеда. Ну ещё бы, будущим гениям не по статусу вставать спозаранку! К тому же элитная школа с красивым названием «Акколада» был единственным вариантом учёбы кроме мрачного интерната.
Акколада такая фигурная скобка, объединяющая нотные станы, поэтому учащихся звали «нотками»! Жуткое дело быть ноткой в отвратительно фальшивой мелодии. После потери голоса Соната с высот популярности рухнула в оркестровую яму и уже не сумела выбраться. Прочие нотки не дали ей шанса вернуться на нотный стан. Потерянный звук в мажорной симфонии
Сона, подожди! Да не гони, не съем!
Соната притормозила, оглянулась через плечо. Кто там такой зубастый?
Её догонял Кирилл Беллоут.
Впрочем, звучную фамилию Беллоут давно переделали в Баламута. Прозвище так прижилось, что даже учителя привыкли и вызывали: Баламут, к доске!
Одноклассник пыхтел и отдувался. Велосипед ему маловат: он давно перерос машину. Киря был длинным, как жердь, угловатым, нескладным парнем, похожим на сломанный циркуль. И когда он работал педалями, колени почти задевали уши.