Так, значит, если бы ты тогда умел говорить, ты посоветовал бы мне подделать твои метрики? Тебе жаль, что ты в начале жизни не обманул государство? тихо спросил папа.
Я замотал головой, потому что не помнил, чтобы у меня когда-нибудь появлялось такое желание.
Мама молча всё это слушала. У неё с папой я ещё раньше понял был договор: когда он меня ругает, она молчит, а когда она помалкивает папа.
Митя, если ты кончил, то скажу кое-что я, наконец вмешалась мама.
Нет! заупрямился папа. Разговор далеко не окончен! Прошла целая школьная неделя, а в твоих тетрадках кляксы и какие-то червяки вместо прямых линий! У тебя, может быть, дрожит рука?
Она как-то не двигается, сказал я.
А при разборке моей кинокамеры у тебя двигалась рука?
Двигалась, сказал я.
Короче говоря, мне всё ясно, заявил папа и после этого неожиданно потребовал, чтобы в течение завтрашнего дня Кыш был обучен не наливать на полу лужи.
Митя! Пойдём подышим свежим воздухом, вдруг предложила мама.
Это значило, что она не хочет, чтобы я присутствовал при её серьёзном разговоре с папой.
Там холодно, поёжившись, сказал папа.
Надень пальто.
Но оно на полатях.
А ты достань. Пора, сказала мама, и папе ко всему прочему пришлось доставать пальто, а мне снова держать стремянку.
Потом они ушли дышать свежим воздухом.
Кыш уныло лежал на матрасике. Он как будто чувствовал себя виноватым.
«Завтра привяжу его, когда пойду в школу, пока привыкнет не устраивать везде ералаш», подумал я и посмотрел в окно.
Папа и мама не спеша ходили по скверику. Папа что-то горячо доказывал, размахивая руками.
Я сел за уроки и начал новую тетрадку. А Кыш встал за стул, стоявший перед моим столиком, и смотрел, как я вывожу пером чёрточки и нолики и макаю ручку в чернила. От интереса он высунул язык, но не мешал мне. Наоборот, у меня получилось несколько очень ровных палочек с хорошим нажимом и совсем мало клякс. Потом я учился читать по слогам.
Потом вернулись мама и папа. Папа сказал:
Знал бы, никогда не стал бы есть пуд соли с этим человеком! Предатель дружбы!
Всё-таки, по-моему, ты не прав, сказала мама. И пока не признаешь это, будешь злиться.
Никогда! О-о! Никогда! воскликнул папа и проверил мои тетрадки.
Перед сном я спросил, кто из его друзей оказался предателем дружбы.
Дядя Сергей Сергеев, сказал папа.
Значит, выходит, пуд соли зря пропал?
Ещё есть какие-нибудь вопросы? сухо поинтересовался папа.
У нас была договорённость: для того чтобы не теребить папу каждые десять минут разными вопросами, я должен был их копить целый день и вечером задавать все сразу.
Что такое пигмей? спросил я.
На этот вопрос я отвечу завтра, сказал папа. Всё остальное ясно?
А почему дядя Сергей Сергеев предатель? Что он сделал?
Станешь взрослым поймёшь! сказал папа. И зря ты обижаешься на прозвище Двапортфеля. Прекрасное и очень редкое прозвище. Такие бывают только у индейцев. Помнишь, я читал про одного индейца? Его звали «Он Красит Волосы В Рыжий Цвет». Так что не обижайся.
А у тебя в первом классе какое было прозвище?
Булка. Меня звали Булкой, потому что я любил есть на уроках. Потом отвык. Ну, спи, сказал папа
Глава 21
Утром перед школой я так и сделал, как задумал: привязал Кыша. Поставил рядом миску молока, блюдце с водой и отрезал кусок колбасы.
Не вздумай перегрызть верёвку, сказал я ему. Мне тоже приходится как привязанному сидеть за партой по сорок пять минут. А переменки маленькие. На уроке, если повернёшься не так, сразу тебе замечание делают. И до звонка из класса никуда не выйдешь. Понял?
«Р-ры! Ничего я не понял. Иди уж, а то опять опоздаешь!» сказал Кыш, и я пошёл в школу, но на этот раз не опоздал.
Мотор экскаватора завели без меня. Он пыхтел, пуская в небо синие колечки, а машинист прилаживал к стреле вместо ковша огромную железяку, похожую на бомбу
В классе на меня сразу набросилась Снежка:
Ты почему вчера от всех убежал и меня бросил?
Кыш был голодный и очень бедокурил, сказал я ей.
Больше так не делай. Надо прощаться.
Когда начался урок, Снежка сказала мне:
Давай поспорим, что я сейчас на уроке саблю проглочу и съем!
А на что поспорим? спросил я, даже не успев подумать, откуда у Снежки взялась сабля.
То, что их глотают некоторые люди, я знал из рассказов папы про цирк.
На любое желание давай спорить, сказала Снежка. «Американка» называется такой спор.
Вета Павловна как раз в этот момент смотрела в другую сторону. Мы ударили по рукам, а Оля Данова, по прозвищу Ога, разняла наши руки.
Снежка вытащила из портфеля какой-то предмет, завёрнутый в жирную бумагу, и положила его на коленки.
Может, не надо глотать на уроке? Подождём переменки, шепнул я.
Я позавтракать не успела, сказала Снежка и достала кусочек булки. С хлебом сабля вкусней. Ну, смотри!
Я раскрыл рот от волнения, а Снежка вынула из бумаги что-то ржаво-сине-серебристое, только без ручки. Она откусила кусок, пожевала и проглотила. Потом откусила ещё кусок и с набитым ртом сказала:
Это сабля, но только жареная рыба. Не догадался? Ты проиграл!
Я захохотал на весь класс, и к нашей парте тут же подошла Вета Павловна:
Сероглазов! Ты почему смеёшься? Встань!
Мне смешно стало, сказал я правду, потому что обещал папе никогда не врать учителям.
Почему смешно? Молчишь? Садись. Снежана Соколова, встань. Что у вас здесь происходит?
Снежка быстро успела всё проглотить и сказала:
Можно, я вам на ухо объясню?
Нет, нельзя. Нехорошо при всех шептаться и некрасиво.
Тогда Снежка бесстрашно рассказала, как поспорила со мной, что съест на уроке саблю с хлебом, потому что не успела дома позавтракать, и показала всему классу недоеденный кусок этой заморской рыбы.
А ещё в магазине есть рыба жареный капитан, добавила Снежка, и все ребята и Вета Павловна долго смеялись.
Но вдруг Вета Павловна нахмурилась, села за стол, задумалась и спросила:
Кто мне ответит: что такое дисциплина?
Это когда нужно обязательно делать то, что заставляют, подняв руку, оттараторила Снежка.
Так вот что: «заставляют» это не то слово, сказала Вета Павловна. Мне очень не хочется заставлять вас учиться, заставлять внимательно меня слушать, а не есть жареную саблю. Заставлять чисто писать, хорошо считать и читать. Вы должны сами понимаете! сами хорошо учиться и хорошо себя вести. А для чего вам нужно хорошо учиться? Кто нам скажет? Пожалуйста, Миша Львов!
Хорошо учиться нужно, чтобы всё знать, сказал Тигра.
А почему тебе хочется всё знать?
Интересно, сказал Тигра.
А для чего нужна хорошая дисциплина? (Многие ребята подняли руки.) Нам ответит Оля Данова.
Плохая дисциплина мешает учиться, тихо сказала Ога, которая разнимала наши руки при споре.
Снежана Соколова! Теперь тебе ясно, что такое дисциплина?
Я догадалась, сказала Снежка. Это когда сама себя заставляешь обязательно сделать что-нибудь хорошее.
Молодец! Кстати, ты могла спросить разрешения, и я позволила бы тебе тихонько съесть жареную саблю. И мы не потеряли бы из-за неё столько времени. Сероглазов, а тебе ясно, почему нельзя ни с того ни с сего смеяться на уроке?
Чтобы не мешать другим учиться, если хотя бы и смешно, ответил я.
Молодец! Садись.
Вета Павловна продолжала урок.
«Вот если бы она сообщила папе и маме, что я молодец, совсем было бы хорошо», подумал я.
Глава 22
На переменке Тигра подошёл ко мне и спросил:
Двапортфеля! Ну как твой щенок?
Он, наверно, забылся, когда сказал «Двапортфеля», и испуганно посмотрел на рассердившуюся Снежку. Но я без обиды ответил Тигре:
Щенок хороший. Весёлый. Только дисциплины у него мало. Делает не всё, что заставляешь.
Э-эх! почему-то сказал Тигра и убежал в коридор.
Снежке я объяснил, что у меня прозвище редкое. Оно как у индейцев, и я буду на него откликаться.
Как хочешь, Алексей. Ты не забыл про спор?
Я согласился, что проиграл, хотя сабля была жареная, и спросил, какое Снежкино желание нужно выполнить.