Не было, согласился я, чокнулся с ним и поставил стакан не пригубленным на стол, ведь было еще утро, а я как раз направлялся на работу.
Возможно, у нашей директрисы полно недостатков, но недостатка обоняния у нее точно нет.
Можно забыть об Анютке, как о страшном сне, разглагольствовал Витек.
Согласен, забудем.
Ты выпей, выпей.
Не хочу, утро же.
А я выпью, решил Витек и мигом выполнил обещание.
Осушив стакан, он снова его наполнил, но пить не стал, а одарил меня странным взглядом. Я поежился. Мой внутренний, встроенный от рождения сигнализатор опасности снова ожил и начал попискивать. Чем дольше и выразительнее смотрел на меня Витек, тем быстрее и громче пищал сигнализатор.
Что? не выдержал я.
Прости меня, друг, ответил Витек, сочувствующе глядя на меня, и едва не всхлипнул.
Ну что еще? Опять надо кого-то встретить? Кого на этот раз? Бабушку или племянницу? Может, внучку?
Не надо никого встречать, ответил Витек и глотнул из стакана, решив, очевидно, отныне накачивать себя алкоголем более умеренными дозами, чтобы растянуть удовольствие. Понимаешь, мужчины слабые люди. Особенно когда девушки обращаются к ним с просьбами.
Я бы, конечно, не обобщал, но отчасти ты прав. Продолжай.
Видишь ли, с полчаса назад мне позвонила твоя Анютка, ты ведь в курсе, что она знает мой номер телефона. На самом деле она звонила тебе. Пришлось сказать, что я твой личный помощник.
Т-так предчувствуя недоброе, прошипел я, если только можно, конечно, прошипеть слово «так». Мне показалось, что я его прошипел.
Она очень-очень-очень просила подсказать ей, как тебя найти. Я упирался, как мог, сопротивлялся, можно сказать, до последнего. Но девушки бывают очень-очень-очень настойчивыми. А ты ведь знаешь, как я отношусь к девушкам. Не смог отказать в малюсенькой просьбочке и
И-и-и столь же зловеще прошипел я, как ранее прошипел слово «так».
И подсказал, как тебя найти.
Что?! я подпрыгнул до потолка и только чудом не оставил в нем вмятину своей головой.
Сказал, где ты работаешь. Подумал, а вдруг это судьба, и я, если не сообщу твой адрес, разлучу два любящих сердца, разрушу две молодые жизни
Я и не заметил, как схватил стакан и проглотил его содержимое. Витек наблюдал за мной восхищенным и одобряющим взглядом. Так смотрит тренер на штангиста, поднявшего рекордный вес, хотя рекорда от него никто не ждал.
Вот это правильно, похвалил он, и тоже, в знак солидарности, отхлебнул заморское пойло.
Надеюсь, ты понимаешь, что я имею полное право тебя задушить?
Да, конечно. Но у меня есть оправдание я же не знал, что ты сбежал от Анютки, спрыгнув с балкона, как человек-паук.
Не ври, ты решил сбить ее со своего следа.
Ну, может и так, беззастенчиво улыбнувшись, согласился Витек. Но я бы на твоем месте не волновался. Подумаешь, велика беда Анютка знает место твоей работы. Сотни людей знают, где ты работаешь, но клиентов из-за этого в вашем музее не прибавляется. Кстати, ты ведь можешь в любой момент уволиться!
Что?!
Ничего, просто предлагаю варианты. Думаю, боятся нечего. Тебе надо затаиться и отсидеться в темном углу. До отъезда твоей благоверной осталось всего пять дней.
Пять? Откуда знаешь?
Я оплатил гостиницу на неделю. Потом ее вышвырнут. Если ты, конечно, не перевезешь ее к себе домой или не оплатишь следующую неделю в гостинице.
Хочешь сказать, что она еще целую неделю проведет в нашем городе?!
Нет, всего пять дней, не считая сегодняшнего. Потом точно уедет, потому что ей негде будет жить, а денег на гостиницу у тебя нет. Только не вздумай ее приютить, этого я никогда не пойму.
Думаешь?
Конечно, а что ей здесь делать? Меня ей не захомутать, ты от нее трусливо сбежал. Девушки обычно понимают такие сигналы. Боятся нечего.
И все же не надо было ей говорить, где я работаю.
Прости, старик, иначе я поступить не мог. К тому же твой бесшабашный и необдуманный прыжок с балкона спутал все карты. Предупреждать надо о таких прыжках.
Я кивнул, с сожалением взглянул на стакан, который еще держал в руке, с сожалением в том смысле, что сожалел о том, что опустошил его. Надо было проявить твердость духа, мне же еще на работу идти.
Девица тебя больше не побеспокоит, успокаивал меня Витек. Даже музей твой не найдет, она же не местная.
Да, ты прав, больше половины местных жителей даже понятия не имеют, где находится наш музей, соглашаясь, заметил я.
Тем более. Ну что, опрокинем еще по стопочке?
Нет решительно отказался я, но продолжить не успел, так как завибрировал мой телефон. Я взглянул на экран звонила директриса. Волнение тронуло струны моей души. По пустякам она меня не беспокоит.
Да? ответил я, насторожив уши, как охотничий пес, которому показалось, будто километрах в трех к юго-западу в канаве шевельнулся дремавший кабанчик, заподозривший, что в лесу, пока он спал, начало твориться что-то неладное.
Чутье меня не подвело.
Звонила начальница, с прискорбием сообщил я Витьку, который, верно угадав по моему лицу характер вести, предупредительно, будто был действующим чемпионом мира среди барменов-любителей, наполнил мой стакан. Велела срочно бежать в музей.
Неужели подвезли свежий труп мамонта?
Нет, бесцветно ответил я, отрешенно глядя в пространство перед собой, быстро заполнявшееся туманом. В музей явилась беспардонная особа и заявила, что она моя невеста. Требует встречи со мной. В противном случае обещает разнести в пух и прах экспозицию девятнадцатого века, а на ее создание ушло почти четыре года.
Почему именно девятнадцатого?
Потому что она ближе всех к выходу. Не надо далеко ходить, чтобы разнести ее в пух и прах.
Понимаю, это очень удобно. Погоди, ты только что сказал твоя невеста?.. У тебя что, есть невеста?
Полагаю, что только одна особа на нашей планете могла явиться в музей, назваться моей невестой и пригрозить разнести в пух и прах экспозицию девятнадцатого века.
Анютка? осенило Витька.
Анютка, сокрушенно ответил я, чувствуя, что пол под ногами превращается в зыбучий песок.
В таком случае, беги, друг, беги, выдохнул Витек и сочувствующе протянул мне стакан с виски на дорожку
***
Многие любят рассказывать о передрягах, в которые заводит их жизненный путь. И гордятся тем, как им удалось выкрутиться. Хотя, наверное, чаще привирают. Редко кто рассказывает истории, заканчивающиеся для них плачевно. Рассказчик обычно выходит победителем из любой неожиданной и неприятной ситуации, а слушатели восторженно ему аплодируют. В моей жизни передряги тоже случаются. Но я нечасто рассказываю о них, ибо выпутаться из передряг лично мне бывает крайне сложно. Настолько нелегко, что вспоминать о них неприятно. Обычно я укладываю очередную историю на дальнюю полку памяти и выуживаю ее на свет, предварительно отряхнув от пыли, только в крайнем случае. Вот и сейчас я рассказываю вам эту историю только потому, что уже начал ее рассказывать, не задумываясь о последствиях, и было бы нетактично прервать повествование в зародыше.
Итак, волею судьбы я стал жертвой самых странных обстоятельств, которые только может представить себе человек, человек моего круга, по крайней мере. Трудно вообразить, что размеренная жизнь рядового обывателя может перевернуться лишь от того, что лучший друг попросит его встретить на вокзале прибывающую товарным поездом любимую тетушку. Тетушка на поверку оказывается девушкой, а девушка помесью борца супертяжелой весовой категории с таким же боксером, да еще и обладающей сверхтяжелым характером. Поймите, я снова повторюсь: проблема Анютки заключалась вовсе не в весе. У меня были и есть подруги, которые и сами мечтают о том, чтобы скинуть двадцать-тридцать килограммов, и все же они вызывают у меня искреннюю симпатию. Просто потому, что люди они хорошие, этакие душки.