Где задержалась?
Промялась солома под весом тела. Мира с интересом всмотрелась в её лицо. Шелли сглотнула, обсосала пальцы и, припрятав грязную тряпицу с кроличьими костями у лежбища, опустилась рядом.
В кладовой встретила Сурина, ну, знаешь, он всегда такой противный.
О Рассказала бы главе уже. Как смеет защитник отпускать похабные шутки его дочери вслед?! И что это, вообще, за защитник такой. Старик и дурья башка!
Шелли поперхнулась, подивившись горячности подруги.
Брось, то всего лишь шутки, пусть и неприятные. Но ты же знаешь батюшку: отлупит так, что, боюсь, сердце старца не выдержит. Да и Альма ему после еще добавит.
Мира согласно фыркнула: жена Сурина вовсе не отличалась кротким нравом, пусть с ними и была всегда добра.
А охота? И отчего ты так любишь это дело? Пальцы все в мозолях, руки как у мужика уже!
Замечание лучше игнорировать, ведь стоит распалиться в споре, тот затянется надолго, в худшем случае, вовсе завершится взаимной обидой. А ругаться с подругой хотелось в последнюю очередь, к тому же по такому поводу.
Неплохо.
Уловом она гордилась, и то слышалось, звенело в голосе колоколами поутру. Не все юнцы справлялись так хорошо, как она.
Поздравляю, значит, не зря собрала репей, хихикнула Мира, а Шелли удивленно вскинула брови. Скосила глаза, когда подруга протянула пальцы к воротнику.
Действительно, репейник. Теперь и ей хотелось хохотать.
Великая охотница, да вам стоило стать травницей.
Благодарю за похвалу, я обязательно об этом подумаю, скривилась Шелли и все же рассмеялась, не в силах сдержаться. Но у меня правда отлично выходит стрельба из лука, думаю, даже лучше, чем у Ричи.
Она запнулась, осознав, что выпалила имя, не подумав, и скосила взгляд на Миру. Узкие плечи той дрогнули, а фигурка вся будто сжалась.
Как думаешь, Ричи вернется? шепот показался слишком громким.
Все будет хорошо. С ним все будет хорошо.
Мира кивнула и завернулась плотнее в одеяла. Раздались тихие всхлипы. Шелли положила ладонь ей на плечо и легонько сжала. Её, как и подругу, не покидали дурные мысли. Сердце билось чаще, в горле пересохло. Действительно вернется? Думы не отпускали из крепких тисков, мучили, когда она всматривалась этим днем в лежащие вдали горы. Ричи её жених, друг, товарищ Миры и брата, конечно, они беспокоились. Попытка отговорить его от дурацкой затеи провалилась. Как он пояснил: и в павшей Империи существовало подобное испытание. Юношей, достигших двадцати пяти годов, отправляли на охоту, а от добычи зависело будущее положение в обществе.
Глупо! Из-за давних дел почем зря рисковать жизнью в руинах столицы. Мог ведь попросту отправиться в леса и поднести главе тушу кабана иль медведя. Все разумные юноши так поступали.
Дурной Ричи! Детиной здоровенным вырос, а в голове солома.
Шелли мотнула головой, отгоняя сомнения.
Конечно, он цел и наверняка прямо сейчас держит обратный путь.
Веки налились свинцом, плач Миры стих, а в ноздри ударил привычный сладковато-соленый аромат. Знакомый кошмар распахнул свои объятия.
Глава 3
Рошель
От плотного завтрака дыхание давалось тяжко, сытое довольство за миг сменилось сожалением. Будь за столом Ричи, засмеял бы. Но он далеко, а Мира, ничуть не удивленная аппетитом подруги, сразу же после трапезы уволокла Шелли смотреть новые работы. Вышивка и вправду оказалась восхитительной, особенно прекрасным показался узор из желтых цветов с парящими синими бабочками. В такие моменты зависть колола грудь. Из неё никогда не получилась бы такая рукастая мастерица. Да и мужикам по нраву покладистые, легкие на подъем девы. Таковой и являлась Мира: говорливая, беспечная, легкая, искренняя в своих порывах.
Точно вторя думам, подруга расхохоталась, ступая по нагретой летним солнцем воде. Шелли прикрыла веки, заслоняясь от яркого света, сощурилась, рассматривая длинную светлую косу с синей лентой и поднятые юбки.
Когда они добрались до ручья, время уж шло к полудню.
Присоединяйся скорее, так здорово. Водичка чудо! восторг явно слышался в звонком голосе.
Она шумно вздохнула. Мокнуть не хотелось, день выдался прохладным.
Нет уж! Холодно, ноги еще сушить. И ты вылазь! Околеешь.
Брось. Лето же, солнышко печет. И вовсе не холодно, ишь чего удумала!
Я думала пойти к поляне, созналась тихо Шелли, но Мира услышала.
Подруга помрачнела, нахохлилась и направилась к суше. Воды здесь неглубоки, ручей, пусть и широкий, не бурлящий суровый поток.
Сразу говорю: не пойду, не проси! Звери в лесах дикие, мало ль чего, а я бегать быстро не умею! она вздернула высоко подбородок, перехватив крепче подол, выбралась на берег. Зеленая высокая трава тут же сокрыла босые ступни. К тому ж, далече, к ужину едва поспеешь. Главе не по нраву придется.
Будто кто спрашивал!
Шелли закатила глаза. Батюшка в самом деле не одобрит, однако дело того стоило. До поляны с рекой дорога пролегала чрез чащу, тропы там не хожены, зато оттого зверья много непуганого. Ей нравилось слушать птиц и плеск водицы, когда рыба всплывала на поверхность прежде, чем исчезнуть вновь.
Скажи: на охоту ушла.
На Грома? У тебя жених есть, охотница, протянула Мира, выжимая намокшую местами ткань одежд.
Эй! Гром старше нас лет на двадцать. Ты же в курсе, он мне помогает. И Ричи знает, Шелли пожала плечами, неопределенно махнув рукой в сторону.
И то верно. Жених из него для нас, что коню кролик вместо сена. Он, конечно, умелец, однако стоит поискать в другом огороде.
Брось свои шутки. Хороший он мужик! осадила её Шелли.
Хороший! поддакнула подруга. Разве ж кто спорит? Но не для тебя или меня.
Следовало выдохнуть. Мира редко подбирала слова, хотя, казалось, среди них не она несла прозвище упрямой ослицы и вездесущей белки.
Ступай давай, увидимся за ужином, согласилась, наконец, Мира, видать, припомнив неказистые черты лица защитника, и, отвернувшись, запела известный мотив.
Увидимся.
Жил-был стражник: хорош собою. Жил-был стражник тихое мурлыканье за спиной понемногу стихало, пока не умолкло вовсе, прикрытое трелями лесных птиц и трещащими под башмаками сухими ветвями.
Шелли ускорила шаг, тая надежду, что Гром её дождался. У него и так вдоволь обязанностей, еще и взял на себя тренировки девчонки, за что она ему крайне благодарна и никогда не забудет, что бы в основе поступка не лежало.
К стремлению Шелли активно участвовать в жизни селения, будь то охота иль наука обращения с клинками, люд относился с недовольством: девка должна за домом смотреть, а не растрачивать себя в мужском ремесле. Однако ж охоту батюшка ей дозволил, едва стукнуло двенадцать. Может, устал ловить в лесах, может, пожалел, кто знает. За сим широкие жесты окончились: кроме лука оружие в руки брать добра не давал, а те сами тянулись к блестящим на свету лезвиям.
Лет шесть назад поймал её Гром на той самой поляне. Кинжал Шелли стащила, но обращалась с ним неумело: то себя резала, то вместо ствола толстого древа попадала в растущий рядом колючий куст шиповника. Так и застал он её: в поиске клинка задом кверху, передом в кустах с исцарапанными колючками руками. Ох и хохотал, покуда все лицо её не окрасилось в цвет спелого томата.
После встречались они еще трижды, покуда Гром не предложил помощь. С тех пор и виделись из разу в раз. Из него выдался добротный учитель: шутливый, но строгий и понимающий.
Тропа пропала из виду, трава становилась все выше и выше, вскоре достигла колен. Шелли поморщилась, когда осока царапнула лодыжку. Конечно, добираться до поляны трудно, можно найти место для тренировок и ближе, но там больше шанс, что их увидят. Если батюшка прознает, одним разговором дело не обойдется. Меньше всего ей хотелось подставлять под гнев отцовский Грома.