Больно оно было надо.
Молодец, Щенок. Молодец! покачал головой Косой, я-то правда не ожидал, особенно, когда баба тебя поймала. Думал всё пропало дело. Ни княжонка не видать, ни тебя уже. А ты ловко выкрутился. Не дрогнул!
Птах странно кудахнул. Косой продолжал веселиться:
Вот, Духи видят, едрить его! Был уверен, что ты только кур резал раньше! Одно дело охранником кому наняться, да коль придётся шугануть воров, другое вот так вот
Хорош, перебил Волк.
Эх! покачал головой Косой. А имя-то ему какое дали чудное! На твоё похожее Граксан, Грисан
Градсан, поправил Волк, закрывая глаза. Меньше всего хотелось думать, что Духи уже приняли княжича, и теперь придётся отвечать перед ними.
Колдун говорил, это на языке гор.
Да, кивнул Влаксан, На языке гор это «Защищающий Сын» или «Сын Защитника», как сказал Брониимир.
Что же, выходит, ты с Награя? Тоже будешь чей-то сын по имени? спросил Косой.
Влаксан, на языке гор «Волчий Сын».
Вот так да! Это ты не Щенок! Ты Волчонок? засмеялся Птах, то-то тебя корчмарь Волком кличет. Я думал, ты так называешься, потому что тебе Щенок не любо, а оно вон как
Что там князь? перебил его Волк, Уже на казнил кого?
Ага радостно подхватил Косой, воеводу своего, что пожар да мелкого проглядел. Колдуна одного Сидят теперь на шестах над кострищем, в обе стороны глядят. На псаря он тоже зол. Не берут след, хоть ты тресни.
Как они его возьмут? дёрнул плечом Волк. Там всё костром прожжено и затоптано да и я будто не знаю, как собак со следа сбить.
Если Косой и Птах действительно поверят, что у него всё под контролем, то может и обойдётся.
Псарь каждый день гоняет свору вдоль берега, князь велит. Я сам видал поделился Птах, И княгине достаётся. Она аж почернела с горя. Князь её лупцует. Ходит, лицо завесила прозрачным покрывалом, говорит, по сыну убивается, а на самом деле синяки прячет.
Ты-то откуда знаешь? безучастно спросил Влаксан.
Мне ли не знать? Сам видел! Хочешь, тебя свожу поглядишь, хмыкнул Птах.
А чавой же? И я бы глянул, хохотнул Косой.
Куда тебе? Ты ловкий, как бревно! Такому в жизни не подлезть, а Щенок вполне управится.
Упаси. Я бы поодаль от княжьих хором гулял, отмахнулся Влаксан. Что по делу?
Ничего. Золото пока лучше придержать и сидеть тихонько. С города нос не совать, по дорогам больно не носиться. Князь не дремлет, ищет и ждёт, когда похитители себя выдадут.
А малец где?
Бык его тут же и передал, кивнул Птах, Быстро обернулся, так что обошлось. Теперь от нас зависит, как дальше обернётся. Главное, чтоб глупостей никто не наделал.
Каждый день нам в пользу, согласился Косой. Пока у них ничего. Я жеж вкруг дворца ходил, слышал, как князь бесится. Гонцы пустые приезжают. Колдун награйский шибко зол, ждёт, когда его отпустит Брониимир. Кричал, что ноги его не будет в этом проклятом городе, едва ворота откроют. Он уверен, что холодные ведьмы бесчинствуют в Грате.
Не думал, что кто-то всерьёз верит в эти байки, кисло улыбнулся Волк.
Да, не боись ты, Щенок! Косой положил руку на плечо Влаксану, не первый раз на нечистое дело идём. Такое серьёзное оно, конечно, впервой, но что же мы не знаем, как затаиться? Обойдётся. Ты главное живи, как жил, Косой крепко сжал ему плечо, не озоруй, и будет ладно.
Влаксан не ответил. Раньше он не задумывался о доверии, но теперь понял, что не шибко-то хотел, чтоб его жизнь зависела от таких людей, как Птах или Косой.
14
С утра Волк наведался к кожевнику. Крепкий седой мужик вышел из лавки, быстро глянул на него, и утёр пот со лба, пошёл в мастерскую:
Что? И у тебя в заварушке сапоги подрезали?
И у меня? удивился Волк.
Думал, только княжича под шумок упёрли? Много сейчас ко мне приходят. Всё кошельки и сапоги заказывают. Пройдись по перекупщикам, может, там чего своего найдёшь, кожевник достал из-под стола ящик и стал в нём шумно рыться.
Волк пропустил мимо ушей совет:
Что по сапогам?
Готовых нет, дёрнул плечом мужик.
Готовых нет. Раскупили. Пошью за три дня.
Получив плату, кожевник приложил колодку к стопе Волка, и бросил её в ящик:
Приходи через три дня.
Мне бы ещё полукафтан без рукавов, и чтоб под горло, Волк указал на шею.
Есть охотничьи, с рукавом и без. Вон, погляди в том углу, махнул в тень кожевник, усаживаясь за стол.
Влаксан обернулся и приметил у стены сваленные в кучу разные кожаные кафтаны, полукафтаны и пояса.
После праздника все как с ума посходили! Сапоги подавай да мелочь всякую рукавицы, кошельки на охотничье и раньше спрос был не велик, а после закрытия ворот и вовсе хоть пропадай.
Я возьму этот, указал на понравившуюся безрукавку Волк.
Хорошо. Два серебряных.
Сколько? поперхнулся Влаксан, сам говоришь, никто не берёт.
Он без тебя два года лежал, полежит и ещё два. Мне не мешает. А там, глядишь, Брониимир и разрешит охоту, будет и спрос, продам и за три
Кожевник говорил тихо и невозмутимо, не отрываясь от работы.
Волк выложил два серебряных и быстро надел жилет. Двигаться в таком наряде стало сложнее, но и проткнуть его не просто. Косому придётся не мало изловчиться, чтоб попасть под ворот, а незаметно пробить кожу силёнок у него не хватит. Отец надевал такую безрукавку на охоту, чтоб в запале зверь не подрал шею.
По главной улице, позванивая бубенцами, проехала княжья повозка. В этот раз она не была укрыта пологом, и в открытой телеге среди цветов, тёмными истуканами сидели княгиня и её девки. Все в чёрном, лицо княгини закрыто полупрозрачным покрывалом. Городские ворота отворились и тут же снова затворились, едва выпустив княгиню.
Поехала по сыну убиваться, пробурчал уличный попрошайка.
По сыну? переспросил Влаксан.
Вдруг бедняк знает, чего интересного.
Каждый день ездит. Цветы возит, рыдает. Только для ней князь повелел ворота открывать.
А что ж псарю?
Так, не гоняет уже. Вчера под стражу взяли, почесал грудь попрошайка.
Влаксан удивлённо уставился на мужика. Вот так так! И как же это Косой да Птах вчера недоглядели.
Зуб даю! мужик щёлкнул ногтем по гнилому зубу, глядишь, скоро ещё одного на кол посадит!
Волк внимательно смотрел на мужика: не поймёшь, сколько ему лет, ободранный, весь в пыли и размытых пятнах, спутанная грязная борода и волосы. Он точно на улице уже давно, и ему ничуть не жаль людей. Глаза мужика горели любопытством, когда он говорил о казни.
Бросив ему медяк, Волк побрёл к лубочникам. Надо бы хоть лапти найти пока, да придумать, чем занять себя днём, покуда город закрыт. Благо для вечеров есть кабаки, корчмы и весёлые дома.
Весь день Волк шатался по улицам, в Торговый конец вернулся только к вечеру. В обеденной уже собрались любители подгулять. Даже музыканты, пришедшие к празднику, и запертые теперь в Грате. Один успел сложить песню про горе князя. Он так славно выводил:
«Ах! Занялся пожар,
Горит всё кругом
Кабан обокрал княжий дом!»
Песня тянулась долго и путано, заканчивалась горем безутешной красавицы-княжны. Девки облепили гусляра, вздыхая о печальной истории.
Грустная песня, закатила глаза крупная девка, усаживаясь рядом с Волком.
Праздник был ещё грустнее, ответил Влаксан.
Это у тебя невесту задавили?
Волк закашлялся и удивлённо уставился на девку.
Мне твой друг сказал, показала в сторону девка.
Волк обернулся: Любомир радостно махал ему рукой. Огромный синяк растёкся в половину его лица. Волк хмуро кивнул Любомиру, кажется, с таким болтливым «другом» придётся осторожнее коротать время.
Ему знатно досталось, вздохнула девушка. А ты красивый.
Ты тоже хороша, вскользь глянув на девку, привычно ответил Влаксан.
Меня Гулькой звать. Жаль, что праздник так обернулся. Я думала, найду жениха, вздохнула девка.
Волк снова подавился. Вот так заявление! Даже пиво поперёк горла встало. Девка озабоченно глянула ему в глаза:
Болеешь?
Влаксан покачал головой: