Насилу протолкнувшись в угол, Волк приметил свободную лавку. Кабачник, не спрашивая, принёс им браги из сушёных яблок, и только получив оплату, ушёл.
Косой долго причитал о суровости и строгости князя, как лупит тот свою жену.
М-м-м протянул Влаксан.
Опять молчишь? спросил Косой, и тут же продолжил, Я вот что скажу: огонь.
Что огонь? удивился Волк.
Вот, что нам поможет. На празднике будет много огня. Ты же можешь что-то придумать. Солому, щепу Поменьше воды, куда следует.
Волк поднялся, похлопал Косого по плечу и пошёл к дому. Ни к чему такие откровенные разговоры. Бык всё равно всех накануне соберёт, там можно обсудить. Если устроить поджог с нескольких сторон будет гораздо сподручнее, лучше всего бы подрубить мостки. Надо зайти к Быку, попросить подсобить, пусть Птах ночью под мостками пошарит, а Косой вкруг обойдёт и столы подсмолит. А как стемнеет затеять свой праздник.
9
Инг с самого утра крыл проклятиями на все стороны. Он хозяином разгуливал по дому, бранясь на чём свет стоит. Бык ушёл, поглядеть, как идут приготовления к празднику, а Птах уже два дня не объявлялся в слободе.
Влаксан сидел на скамье, поджав ноги, и мастерил праздничный наряд из ярких лоскутов да звонких бубенцов. Косой лениво развалился на полу, пощипывая струны на гуслях. Раскатистый звон бубенцов и музыка сливались с бранью Инга, отчего казалось, что здесь уже во всю отмечают.
Вы хуже чертей! Осквернять праздник Духов такой низостью! ворчал Инг.
Отвали, огрызнулся Влаксан, наматывая на сапоги красные мешки, глухой перезвон эхом вторил ругательствам приятеля.
Косой сел и придирчиво оглядел Волка:
Охота тебе так канителиться? Купил бы себе покраше. Видят духи! Третий день тряпьё перешиваешь! Неужто весь задаток прогулял?
Волк покачал головой, не отрываясь от шитья:
Дурак ты, Косой! Это ты можешь пойти и прикупить себе наряд скомороший. Либо думаешь, что не приметит никто того, кто княжича утащит? Коль им будет нужен скоморох в красных сапогах, да звенящий бубенцами, то вряд ли они обратят на меня внимание, когда скину все эти яркие погремушки.
Да ты прям всё продумал, протянул Косой.
Если бы ты княжонка забирал, тоже думал бы, проворчал Влаксан, доставая из короба крупный бубенец. Где Птах?
Пошёл искать, где надёргать соломы да смолы. Бык велел ему мостки заложить. И под столы, ухмыльнулся Косой, Эх! Таких скоморохов Грата ещё не видала! он довольно хлопнул себя по колену.
Инг продолжал ворчать, хмурясь, точно туча:
Одумайтесь, аль я пустое место тут? Духи проклянут вас за такое!
Изыди! отмахнулся Влаксан.
И то верно, поддержал Косой, мешаешь только.
Инг плюнул и, грязно выругавшись, вышел на улицу.
Эй, заговорщицки позвал Косой, подвигаясь ближе, Щенок, а тебе не страшно?
Отвали.
Бык велел всем нарядиться шутами да скоморохами. Косой ловко справлялся с гуслями, только вот петь лучше бы не начинал, но и скоморохи не редко юродивые. А вот Волк полагался на свою ловкость и наряд.
Приятель был прав: чем ближе был день праздника, тем тяжелее мысли в голове. Тут либо сразу озолотишься, либо смерть. Да, зная Брониимира, не даст он умереть спокойно, будет долго заживо шкуру снимать.
Щенок, а ты смелый, опять завёл Косой, наигрывая «Лихую». Гляди, на празднике-то в штаны не навали.
Ты за мои штаны не беспокойся, да по себе не суди, процедил сквозь зубы Волк, откусывая нить.
Плевать мне на твои штаны, я думаю, как бы ты не драпанул, когда жара начнётся.
Влаксан внимательно посмотрел на Косого. В одном тому повезло: чтоб выглядеть скоморохом, ему не нужно даже наряжаться, шутовской вид ему маманя подарила.
Знаешь, что я думаю, Косой?
Ну? довольно улыбаясь, спросил тот.
Ты сам готов штаны намочить от страха, и пытаешься обвинить меня в трусости, чтоб смельчаком казаться.
Тю! Удиви-ыл, протянул Косой. А то я без тебя не знаю, что мне боязно. Уж мне-то шкура дорога, она у меня одна. А знаешь, что, Щенок? Пожалуй, подговорю я Птаха, чтоб взял и для тебя пару ножей. Ежели тебя кто схватит, аль дурить удумаешь, чтоб он сразу и разобрался с тобой.
Влаксан снова поднял взгляд на приятеля: Косой продолжал глупо лыбиться, во весь щербатый рот, но взгляд был холоден и серьёзен. Птах, хоть и был тщедушен и жалок с виду, но ножи мечет отменно, он вытачивает их из чего угодно, хоть из камня, хоть из дерева. Незаметно пробираясь по верху, он бесшумной смертью прикрывает банду.
На душе стало совсем гадко и тревожно:
Главное не торопись, а то за зря без денег останешься, прошипел Волк.
Не боись! Коль молодцом всё сделаешь, я за тебя горой, похлопал его по плечу Косой.
10
К вечеру с берега Гратки лилась громкая музыка. Сизый дым окутал всё на версту вокруг, и тяжёлый запах распаляемых костров накрыл слободы, деревни и улочки города. Посередь поляны, на берегу реки, занимался огромный главный костёр. Мелкие сватовские кострища заложили у самой воды. Кудиир и два боярина помоложе приглашали на мостки знатных гостей. Столы для простого люда выставили вокруг поляны и горами сложили на них угощения.
Собралось уже немало гуляк. Под зазывные песни скатывали в воду насмолённые колёса. Ловкачи да скоморохи скакали через них, отплясывая и напевая «Лихую». Огненные артисты подбрасывали головешки, выкрутасничали с зажжёнными булавами. Вокруг бочек с брагой шумели мужики. Дети радостно визжали, обливаясь водой. А нарядные девки, в расшитых кокошниках да венках, жались к костру, надеясь, что сегодня каждой сыщется жених, и на закате подхватит её, и перенесёт через три костра. Захмелевшие парни, точно на смотринах, выделывались, как могли: громко пели зазывалки и плясали присядку, да разножку.
Князь приехал последним, когда солнце уже почти закатилось. Брониимир посадил подле себя жену, и велел поставить рядом на высокую скамью люльку младенца. Охранники выстроились по углам, а няньки возле люльки. Последними расселись за княжим столом приглашённые на праздник колдуны.
Птах, ряженный птицей, выхаживал, пряча лицо за длинным деревянным клювом. Влаксан в яркой маске, что принёс ему Бык, вытанцовывал и прыгал через голову, наигрывая на дудочке. Люди улюлюкали и хлопали в ладоши, и под звон бубенцов щедро бросали монеты. Волк собирал их между танцами, прятал в ярком бесформенном платье, проверяя при том, не выпал ли поясной нож. В маске было тяжело дышать, а уж играть на дудочке тем паче, но главное сейчас убедительно притворяться скоморохом и от души веселить народ.
Музыка смолкла, едва погас последний солнечный луч. Князь медленно поднялся, оглядывая собравшихся гостей. Брониимир был не молод, но и не стар, глаза презрительно сощурены, от чего взгляд казался змеиным, между бровей и на лбу залегли глубокие морщины, а губы сжаты так, что за усами их и вовсе не было видно.
Я рад приветствовать вас! объявил князь, Сегодня мы не просто гуляем, восхваляя Сватовник, мы благодарим Духов Огня и Воды за плодородие и богатство. Мой сын дар Высших Духов! Не только семье княжеской, но и всей Грате! И сегодня Мой наследник ваш будущий князь получит своё имя!
Люд радостно загалдел. Кружки браги и пива поднялись над головами, расплёскивая пахучую пену.
Я родился в Награе, где имя князьям дают Духи Гор. Сегодня с нами мой добрый друг и наставник Мудромысл, он и скажет, как будут звать вашего будущего князя!
Под ликующие вопли гратичей, поднялся из-за стола старый колдун, прошёл по мосткам, к князю, его белая борода опускалась до пола, едва не касаясь босых ступней при каждом шаге. Князь вынул из люльки кричащего младенца и над столом протянул его старику.
Мудромысл прижал к себе княжича и пошёл к главному костру. Он затянул длинную молитву духам огня, младенец сразу же замолк. Князь довольно кивнул: то добрый знак, значит дитя благословлён духами и слышит их.