Мы уничтожим мир по ту сторону стекла!
Кого мы боялись
нельзя сказать, чтобы мы их боялись, ведь бояться можно того, кто делает тебе что-то плохое, ну на крайний случай того, от кого не знаешь, чего вообще ждать они же ничего дурного нам не делали, старались держаться как можно незаметнее, чтобы ненароком ничего не нарушить, никого не обидеть, не задеть. Ходили по улицам, смотрели старинные домики, делали снимки, заходили в лавочки, покупали всякую всячину, были любезны как-то особенно, фанатично любезны, будто боялись одним неверным движением разрушить нашу гармонию.
И все-таки мы их боялись вернее, не их самих, а того, откуда они при даже непонятно, как сказать, приехали, пришли, прилетели, прибыли, при Иногда пытались спросить у них, из какого года никогда не спрашивали, почему-то понимали, что о таких вещах не говорят.
Мы поняли, что никого не боялись, что вообще не знали, что такое бояться когда появились другие, а может быть, те же самые но другие, которые приходили смотреть не на дома и не на улицы, а на небо чистое голубое небо, на зеленую траву, на землю. Вот у них и правда не терпелось спросить, откуда они, что там и опять же не спрашивали, понимали, что спрашивать нельзя
Город в степени города
он мне уже не нравился, давно не нравился с того самого момента, когда
ну, вы же сами понимаете, что с ними нам не тягаться, с этими со всеми, у которых хотя бы восьмерка есть, не говоря уже про тех, у которых девятки есть
И это все, что вы можете сделать? в отчаянии смотрю на скачущие вперед миры, миры, которые мы никогда не догоним, вот это все, что вы можете сделать? Семь-два-ноль-ноль?
Премного сожалею
Смотрю на него, никогда не глядящего в глаза, мне так и кажется, он чего-то недоговаривает, не люблю я таких, которые не глядят в глаза и не договаривают, что он скрывает, что он задумал, кто он вообще, я даже имени его не знаю, то ли дело раньше было, знакомятся, сразу имя называют, а тут как будто вообще чуть ли не дурным тоном стало имя спрашивать
Отсюда с балкона видно миры, стремительно обгоняющие нас миры с восьмерками и девятками, миры, скачущие во весь опор
Ну, это не ваша вина, смягчаюсь, в конце концов, нам достались не очень-то хорошие цифры, да и цифр-то всего две, семерка и двойка, а нули это так
Дело не в цифрах
Смотрю на него, как на психа, а в чем же еще или ты совсем того, тебя как вообще на работу взяли, математик ты наш хренов
не в цифрах в одной-единственной цифре, которая стоит в начале
Ну не скажите снова смотрю на миры, вон, семь-семь-три-два, они побыстрее нас будут
Смотрю с балкона, отсюда с балкона видно миры, хороший балкон, побольше бы у нас таких без дома, без всего, просто парящий высоко над городом, веревочная лестница трепещется по ветру
уже тогда
да, уже тогда он мне не понравился, не смотрящий в глаза, что уже говорить про сейчас
Что вы делали ночью?
Смотрю на него, брошенного передо мной на колени двумя стражниками, руки скручены за спиной.
Что вы делали?
Легкая усмешка на бескровном лице:
Вы видели.
Киваю. Я видел, как он подхватывал под уздечку цифру семь, вел по улице осторожно, осторожно, чтобы не стучала копытами пшла, пшла подгонял, ставил после двойки, какого черта после двойки
Вы в курсе, что за диверсию против нашего мира
Снова легкая усмешка:
Не было никакой диверсии.
Ну да, конечно а это как объясните? Какого черта вы выставляли две тысячи семьсот?
Я не выставлял две тысячи семьсот.
Ну, я по-вашему слепой, что ли, не вижу, что ли, что вы многозначительно показываю на цифры.
Позвольте мне доделать то, что я хотел просто позвольте.
Какого черта я ему позволяю, какого черта я смотрю, как он ведет под уздцы семрку, пшла, пшла, пощелкивает хлыстом, а-аа-а-а-п! семерка подпрыгивает позади двойки, пронзительно ржет, зависает в пустоте над городом жду, когда она приземлится, не приземляется, парит и парит в пустоте, и как будто стала меньше размером, или мне это только кажется, или я уже не знаю, где кажется, а где на самом деле
Вы что вы
не договариваю, смотрю, как он ловко рассекает тросы, на которые подвешены нули, ты что делаешь, идиотище, нули-то между прочим легче воздуха, их отпустишь, они и улетят, вон, уже парят высоко-высоко, лови-лови-лови, да что лови, застыли в тумане подле парящей семерки
Вот так
Что так?
Ой долго объяснять
Это теперь так и будет, что ли? пытаюсь придать своему голосу иронию.
Так и будет.
Вы вы посмеяться над нами решили или как?
Вот увидите он снова не смотрит в глаза, черт возьми, я скоро закон приму, чтобы в обязательном порядке смотрели в глаза, увидите
а что я вижу, спрашиваю я себя, что я вижу, отсюда, с балкона, который держится ни на чем, что я вижу, почему я не вижу других миров, почему мы одни в бесконечной туманной пустоте, почему даже непонятно, движемся мы вперед или парим на месте
Уже собираюсь послать за этим (да как его имя в конце-то концов?), отрубить голову, я не знаю, что еще с ним сделать спохватываюсь, хочу проверить еще кое-что, смотрю в подзорную трубу далек вперед, не вижу ни зги, поворачиваюсь назад а мало ли что, а вдруг, еле-еле успеваю различить стремительно удаляющиеся миры где-то там бесконечно далеко позади
Поворачиваюсь к стражнику, что за стражников стали делать, одни доспехи, без тела, без лица, куда смотреть, не в провал же шлема
позовите этого ну этого беспомощно показываю на цифры, потому что не знаю имени.
Арестовать? хрипит стражник, и голос какой-то жуткий.
Не-не-не, я его к награде хочу приставить
ну, так и где он?
он пропал, мой повелитель.
Мир переворачивается под ногами.
Вы с ума сошли пропал погиб? Убит? Похитили?
Мы не знаем, мой
а кто знает? Кто знает, я спрашиваю? Я вам сказал его охранять? Сказал, да?
Срываюсь на крик, срываю голос, клочьями повисающий в глотке, понимаю, что ничего подобного не говорил, ну и что, все равно, какого черта не охраняете, и вообще
где где вы были?
Смотрю на него, коленопреклоненного на клетчатом полу, понимаю, что и правда сейчас хочется его казнить, ну или хотя бы посадить под замок, чтоб знал, как пропадать неведомо на сколько неведомо куда, и вообще
где вы
Вместо ответа он показывает мне что-то, это еще что такое, две оглобли и восклицательный знак
Вот раздобыл
Презрительно фыркаю:
Вот уж не думал, что кроме математики вы увлекаетесь еще и грамматикой Я, собственно, что хотел вас к награде приставить, да какая вам награда, не вы один такой умный, уже все догадались поднимать цифры в небо где-то уже на нескольких уровнях в небе парят так что не за что вас награждать ступайте уже
мой повелитель
Что такое выволакиваю себя из сна, едва не падаю с кровати, едва не переваливаюсь за перила, напрасно устроил кровать вот так, на балконе на вершине города, напрасно, безопасность мне, видите ли
Мой повелитель он сошел с ума
Кто думаю, а кто у нас еще не сошел с ума в этом обезумевшем мире
Он стражник пытается вспомнить имя, понимает, что не знает имени, он, который
Что такое?
Он он загоняет цифры в оглобли
Запрягать, что ли, решил?
Не не знаю и восклицательный знак
Что знак?
Он
Стражник не договаривает, бежит вниз по изогнутой лестнице, наскоро нашариваю домашний халат, уже не до приличий, не до чего, цепляю на халат погоны, уже сам не знаю, зачем
Здесь здесь
Уже и сам вижу, что здесь, вот он, дергает уздечку двойки, на которой висят остальные цифры, пшла, пшла, ведет в оглобли, позади которых возвышается мраморная колонна восклицательного знака
Вы останови
понимаю, что уже поздно, что уже что-то случилось, город срывается с места, как подстреленный, мы падаем как подкошенные, скользим по мраморным полам, откуда-то вываливается балюстрада, бьет меня по лицу
Это это вы что сделали, позвольте узнать?
Он отвечает что-то неопределенное, фактор какой-то там, я не знаю, не разбираюсь, неважно, главное, работает