Умм, отчётливо произносила Анат арабское «мама». А как это же слово на иврите? спрашивала воспитательница. И дети тут же подхватывали:
Эм, има, ими!..
Уже инстинктивно я почувствовал, что у меня за спиной кто-то есть. Я обернулся. Это был Рувен. Я не узнал его. Он как будто помолодел и теперь улыбался во весь рот.
Тоже хочешь к нам? он весело рассмеялся. Хочу! ответил я и тоже улыбнулся.
А ты не дурак, Омри, заметил Рувен. Ты не представляешь себе, как здесь будет хорошо всего через десяток лет! Здесь будут цвести маслины и виноград, которые посадят наши дети. Да, я мечтаю открыть здесь школу и курсы арабского и иврита для всех желающих. Мне уже обещали бюджет на устройство школы и курсов. Осталось только получить, и он нахмурил брови. Но думаю, что всё у нас будет, добавил он. Так что ты приглашён!
Спасибо! поблагодарил я, а про себя подумал: «Дай-то Бог!» В тот день я всерьёз задумался о семье. «Мы должны успеть»,
вспомнил я слова Рувена.
А буквально на следующий день после этого разговора сосе-ди Рувена сожгли его дом в поселении. Сам Рувен поселился с детьми в караванах на время летнего лагеря. Вместе с ним и тремя солдатами я приехал на место пожара. Соседи Рувена были здесь же и не скрывали своего злорадства. Рувен лишь спросил, обращаясь к высокой смуглой женщине лет пятидесяти, которая, по-видимому, была главной у мстительных соседей:
Зачем вы сожгли мой дом? Где в Торе написано, что нужно сжигать дом соседа?
Я скажу тебе, где это написано, ответила женщина, приготовившись к обороне. В Торе написано, что если в доме завелась порча и её нельзя вывести, то дом нужно сжечь.
Бедный Рувен только за голову схватился.
И то же самое будет с твоим вертепом, который ты открыл на холме! Вместо того чтобы дать детям еврейское воспитание, ты решил сделать из них арабов! Предатель!
Несколько поселенцев плюнули в его сторону. Тут я не выдер-жал.
Властью, данною мне командованием, я запрещаю вам приближаться к холму ближе чем на двести метров! В ответ женщина рассмеялась мне в лицо.
Я была офицером в войну Судного Дня, когда ты ещё не родился, сопляк! Что ты мне сделаешь?
Это приказ, твёрдо сказал я, и нарушившие его понесут суровое наказание.
Женщина и поселенцы вокруг смотрели на меня с нескрываемой злобой и ехидством.
И ещё. Все вы до сих пор здесь только благодаря солдатам. Поэтому будьте благоразумны и выполняйте приказы.
Мои слова привели их в бешенство. Женщина по-прежнему смеялась, но уже как-то натужно.
Попробуйте только суньтесь на холм, бросил я ей сквозь зубы, садясь в джип. Мы уехали. Можно было бы ходатайствовать