Почему ты с такой внешностью пашешь на полях?
А у меня что, есть выбор?
Вообще-то есть. Он улыбнулся самой гадкой из всех улыбок, что мне доводилось видеть.
Я ощетинилась и прорычала, сдерживаясь изо всех сил:
Я не шлюха, ясно!
Солд продолжал скалиться.
Какие мы нежные. Могла бы получать и удовольствие, и что-то полезное как плату. Я знаю, у вас здесь есть те, кто этим не брезгует.
Есть. Лия и Эджайда. И мы их за это не слишком любим.
Просто завидуете.
Думай, что хочешь.
Я могу не просто думать. Я могу делать, что хочу.
С этими словами он по-хозяйски положил свою ладонь мне на бедро. Его прикосновение обожгло. Я не заметила, когда он успел снять перчатку.
Не можешь. Без моего согласия не смеешь меня лапать. Я сбросила его руку.
Солд весело расхохотался. Это было настолько искренне, что на секунду командир показался даже симпатичным. Из уголков глаз по щекам разбежались обаятельные лучи морщин, какие бывают только у добрых людей. Они не вязались с тем представлением, что успело сложиться у меня об этом человеке. Однако даже смеялся он, не разжимая зубов. И ещё был редкостным козлом.
Он замолчал, но разглядывать меня не перестал. Я почти осязаемо чувствовала его взгляд на своем лице, руках, сжимающих руль, груди, животе, бедрах. В голове всплыла картинка. Бледная рука Солда на моей тёмно-золотой ноге.
К счастью, вскоре показались виноградники. Я высматривала группу отца. Мы не виделись уже несколько дней из-за развернувшейся борьбы с паутинным клещом.
Мы ехали между рядами цветущей лозы. Крошечные соцветия заполоняли пространство густым, но легким ароматом свежести и сладости.
На тропу выскочил Карлос, размахивая руками и вопя так, будто его резали. Я резко затормозила, от неожиданности Солда швырнуло вперёд, и он с грохотом ударился о приборную доску. Я почти успела обрадоваться, что ублюдку досталось, однако Карлос продолжал вопить. Выскочив из-за руля, я бросилась к брату и попыталась успокоить его, а он вдруг разрыдался, согнувшись пополам. Мгновение спустя я поняла, что он смеётся.
Кретин, обреченно выдохнула я и потянула его за плечи, заставляя выпрямиться. Сейчас не время. Подыграй мне, шепнула я и принялась его «успокаивать».
Эй, ты! Какого чёрта! Солд готов был разорваться от злости.
Не кипятись. Это Карлос. Он у нас дурачок.
Эй! возмутился шутник, но я незаметно ткнула его под ребро.
Силы на троих, а мозгов совсем нет. Но он послушный.
Карлос, решив «подыграть», открыл рот и позволил струйке слюны сползти на его майку. Я мысленно закатила глаза.
Эй, мистер, хотите виноград?
Пошёл прочь! брезгливо рявкнул Солд.
Карлос вздрогнул и скрылся среди лозы, исходя в «горестных рыданиях».
Долго ещё?
Почти на месте.
Проехав ещё с полмили, мы наконец увидели группу отца. Улыбка на моём лице расцвела сама. Папа поднял голову на гул внедорожника и приложил ладонь ко лбу козырьком, чтобы разглядеть того, кто приехал.
Эйли! раскинув руки, он направился ко мне, но заметил пассажира. Кто это с тобой?
Солд выбрался из машины, поправил причёску и с нарочитой небрежностью приблизился. Он не отрывал от отца изучающий взгляд, при этом выражение лица покрыл тонкий слой надменности.
Пап. Это Солд, новый командир. Он хотел с тобой познакомиться. Солд, это Имбрас.
Папа протянул руку, и к всеобщему удивлению командир пожал её.
Рад познакомиться. Нечасто охрана интересуется делами внутри острова.
Слышал, это пугает людей. Тут Солд метнул взгляд в мою сторону.
Отец добродушно хохотнул.
Что ж, не без этого. Как добрались? Хотите воды?
Отец был вежлив, но не заискивал перед засранцем. Кейн всегда восхищался воспитанностью и манерами главного фермера. Они, будучи одного возраста, нередко подолгу болтали о Старом мире, который успели застать в детстве. Я любила слушать их разговоры. Кейна явно будет не хватать.
На Солда поведение отца произвело приятное впечатление. Он попросил рассказать подробнее о винограднике, и папа повёл его между рядами лозы.
Отец был среднего роста, с большими натруженными руками, абсолютно седыми волосами и бородой. С серыми глазами, добрыми и мудрыми, видящими людей насквозь. Мне не терпелось расспросить, что он думает о Солде.
Позади раздалось шуршание, и в мою талию вцепились две сильные руки, так хорошо знакомые по силе и ощущениям.
Айко! зашипела я, наслаждаясь его смехом.
Не ожидал тебя увидеть. Самое приятное, что здесь произошло за несколько дней.
Я улыбнулась и повернулась к нему лицом. Мы с Айко выросли вместе, но я до сих пор поражалась, насколько чёрными были его глаза. Нас всегда называли женихом и невестой, и отец говорил, что после осеннего сбора урожая в этом году нас ждёт свадьба.
Айко был чудесным, но, глядя на женатые пары на острове, я сомневалась, что хочу быть его женой. Дружба с ним и поцелуи по вечерам меня вполне устраивали.
Кто этот тип? спросил он, дёрнув меня за прядку волос и вырвав из раздумий. Кажется не очень хорошим парнем.
Он урод, выплюнула я.
Лез к тебе?
Айко всегда ревновал меня к другим парням. Боялся, что кто-то может его обойти. И появление нового представителя пола его совсем не радовало. Я решила не рассказывать о нашем «тесном общении», потому что вспыльчивые выходки и разборки были ни к чему.
Нет. Потом расскажу. Как у вас тут дела?
Обработку закончили. Имбрас сказал, что вечером домой. Скучала по мне?
Нет, издевательски улыбнулась я и расхохоталась над вытянувшимся лицом парня.
Мы поболтали какое-то время, пока я не почувствовала на себе жёсткий взгляд.
Мне пора возвращаться. Отвези меня на причал.
Я молча села за руль, подмигнув Айко на прощание. Он ответил очаровательной улыбкой, что не ускользнуло от внимания Солда.
Пап, может, вас сейчас отвезти?
У нас ещё есть дела. А командир не может больше ждать.
Я выделю топливо, которое вы затратили на экскурсию. Машина вернётся за вами к вечеру, сказал Солд.
Воцарилась тишина. Её нарушил отец.
Спасибо. Приезжайте ещё.
Поехали.
Он молчал, пока мы выезжали с виноградников. Молчал, когда проезжали пастбища. Лишь когда блеющая отара осталась далеко позади, он вдруг выпалил, будто устал сдерживаться:
А ему можно тебя лапать?
Чего? не поняла я.
Тот сопляк, с которым ты обжималась.
Айко? Он мой жених, гордо выдала я.
Мне хотелось утереть ему нос. Хотелось провести чёткую границу, через которую не прошли бы его двусмысленные гадкие фразочки.
Жених! он повторил это слово так, будто сплюнул червивый орех.
В чём проблема?
Заткнись и смотри на дорогу. Водишь хуже обезьяны.
Я, которая было немного смягчилась по отношению к нему, снова возненавидела.
Тебе бы поработать над навыком общения.
Он помолчал, испепеляя меня взглядом.
Глупая дикарка.
Козёл.
Тебе что, повторить урок вежливости? Промыть тебе рот от грязных ругательств? И без перехода добавил, ты будешь плохой женой.
Почему?!
Не умеешь вовремя заткнуться.
Это было правдой. Отец тоже часто это повторял. Только он не считал, что это помешает мне стать хорошей женой. Но проблема была, и я её признавала. Если я хотела что-то сказать, я это говорила. Нередко это было неуместно, обидно и, как в случае с Солдом, опасно. Но замолчать, когда это требовалось, я не умела.
Знаю.
Он довольно ухмыльнулся.
Почему-то захотелось выложить этому неприятному типу всё, что я действительно думаю о предстоящей свадьбе, об Айко, о традициях, которые часто упоминает отец. И о самом Солде. Но в то же время оголять мысли и душу перед ним я не собиралась. Это было бы в миллион раз хуже, чем оголить тело.
За всю оставшуюся дорогу мы не проронили больше ни слова. Я подвезла его к самому пирсу, чтобы быстрее избавиться. Если бы могла, завезла бы прямо на катер и подтолкнула, только бы он смылся с острова поскорее.