Не заставляй меня повторять. Не надо. Небольшая пауза. Дай самому разобраться.
Я ослабла. Солд подхватил меня и медленно уложил.
Глаза закрывались. Вскоре из чувств осталось лишь осязание, тепло Солда и его руки, гладящей меня по щеке.
Отдохни. Я скоро вернусь. Обещаю, подобного не повторится.
Сны были тяжелыми. То и дело я просыпалась в бреду. Тогда меня подхватывали ласковые мамины руки, мамин голос шептал что-то заботливое и убаюкивающее. Мама протирала мой лоб влажным полотенцем, смачивала мне губы водой, постоянно держала за руку и читала старые индейские молитвы.
Я проспала два дня.
Когда проснулась, мама сидела рядом. Измученная, уставшая, заплаканная. Но её глаза засияли, когда она увидела, что я пришла в себя.
Эйли, родная! Какое счастье. Теперь всё будет хорошо.
Привет, слабо улыбаясь, сказала я.
Мама накормила меня куриным бульоном и рассказала о том, что произошло в то время, пока я пыталась в одиночку дать отпор пиратам и после того, как меня обезвредили попаданием камня в голову.
Некоторые девушки добежали до арахисовых садов. Те, кто был там, кинулись в поселение, кое-кто отправился дальше, чтобы найти мужчин. Когда первые прибывшие оказались на берегу, они увидели разгромленную кухню, перевёрнутые палатки и бунгало. На берегу лежал мертвец со стрелой в шее, в кустах нашли мой лук. Катера у причала уже не было, но люди увидели удаляющуюся точку в море. Из-за всей этой беготни никто не знал точно, кто из девушек на острове, а кто созывает помощь. Но ясно было, что меня на острове точно нет. Вскоре появился катер охраны с Солдом и его подчинёнными. Островитяне показали им, куда делся катер, и что у них скорее всего заложники, в том числе и я.
Солд догнал пиратов, протаранил своим катером их посудину. Хоть негодяев было больше, люди Солда легко справились с ними с помощью оружия, схватили нескольких раненых, связали и забрали с собой. Затем освободили нас и привезли назад на остров. Когда он спускался с трапа на руках со мной, залитой кровью и укутанной в его куртку, мама чуть не умерла от ужаса, но он быстро заверил её, что я жива.
При упоминании, что Солд укрыл меня своей курткой, я не смогла сдержать улыбки.
Солд устроил меня в палатке, забрал с катера аптечку, отправил охранников с пойманными пиратами на Большой остров. А потом вернулся ко мне и запретил ему мешать. Предупредил, что я буду орать.
Я действительно громко орала, но потом стало тихо. Через какое-то время Солд вышел, взмокший и измотанный. Рассказал, что сделал. Посоветовал следить за мной, не будить, когда проснусь, накормить бульоном. Строго запретил прикасаться к повязке и швам, но оставил лекарства, которые я должна была принимать, чтобы избежать заражения крови.
Мама после часа уговоров всё же ушла отдыхать. Её место занял папа. С ним пришёл Карлос.
Ну ты и чудила, бросил брат. Но выстрел очень даже впечатляет.
А что с телом того бандита? опомнилась я.
Командир забрал, ответил папа.
Он не сводил с меня серьёзного взгляда. В нём не было осуждения, гордости. Лишь невыразимая печаль, будто он понял что-то важное, с чем ему тяжело было смириться.
Ты смелая, дочка.
Но глупая? припомнила я слова Солда.
Нет. Безрассудная. Ты действуешь, исходя из мимолетных порывов. И совсем не думаешь о последствиях.
Я хотела защитить наш дом. Наших людей.
А в итоге тебя чуть не убили. Дом можно восстановить. Людей ты уже увела, но зачем вернулась?
Чтобы эти уроды знали, что к нам нельзя так врываться и брать всё, что захочется.
Отец лишь покачал головой.
Отдыхай. Набирайся сил. Поговорим потом.
Он вышел из палатки. От досады я едва сдерживала слёзы. Однако папа тут же вернулся. Наклонился ко мне, погладил по голове и поцеловал в лоб.
Я рад, что ты цела, кэмэрин.
И быстро вышел.
Мы с Карлосом переглянулись.
Ну, будем считать, что это высшая похвала.
Что это за слово? спросила я.
Что-то вроде «защитница».
Вот это да.
Ты же знаешь, хвалить он не особо умеет. Лайза умел. А мы с тобой вышли несколько хуже, в голосе брата просквозила горечь. Но он быстро стряхнул с себя то, что его огорчало. Помнишь сказки тетушки Нины? В которых три брата. Старший самый умный. Младший дурак ленивый.
А средний никакой.
Эй, прекращай. Ладно, я привёл глупый пример.
Я и в девушки не слишком гожусь со своим характером и нежеланием идти замуж. И парень из меня тоже никакой.
Но выстрел всё же был достойный. Вот что значит хороший учитель!
Я хохотнула и сжала зубы от боли, которая полоснула свежую рану.
Всё, не буду смешить. Я вот что скажу. Часть людей считает тебя героиней. А другая часть дурочкой.
А ты?
А я считаю, что ты героическая дурочка. Кто осуждает, тот просто понимает, что сам на такое не способен. Я восхищаюсь твоим поступком. Это было безумно, а безумие это моё.
Спасибо за уроки стрельбы.
Выздоравливай. И продолжим тренировки.
Глава 7
Через три дня приехал катер. Я уже могла сидеть, и Карлос помогал выйти на берег, чтобы я не торчала в палатке целыми сутками.
В поселении было почти пусто, лишь Эйо и Адна с двумя помощницами возились на кухне. Со стороны школы доносились детские голоса, разучивавшие новую песенку. Я, обложенная подушками и покрывалами, сидела у дерева, зарывая пальцы ног в песок.
Я не смогла пойти встречать катер и смотрела, как командир спустился по трапу и направился ко мне со своей аптечкой. Он остановился в паре шагов. Кроме повязки на мне был большой квадратный платок, сложенный вдвое и завязанный узлом на шее. Свободный угол доставал до низа живота. Так повязка у меня была прикрыта, а руки свободны. И снять такую накидку не занимало много времени. Майки я надевать не могла даже с посторонней помощью, поскольку нужно было поднимать руки, а это мне пока не давалось.
Гуляешь?
Нет сил сидеть в палатке.
Как себя чувствуешь?
Лучше. Не ору в беспамятстве. Уже неплохо.
Болит?
Только когда пытаюсь разорвать швы.
Дурацкие шутки снова в строю. Идёшь на поправку, сделал вывод Солд. Придется оторвать тебя от твоего важного занятия, нужно сменить повязку.
Конечно. Поможешь встать? Могу и сама, но вряд ли у тебя есть столько времени.
Лучше бы не могла сама бросаться в неприятности.
Он ворчал, но в глазах его не было раздражения. Наклонился ко мне и осторожно взял на руки.
Я могу идти сама, я попыталась слабо протестовать.
Но Солд не ответил и не поставил меня на землю. Я прильнула к груди командира. Из-за стука собственного сердца я не могла услышать, как бьётся его. Почему-то казалось, что он тоже взволнован.
Оказавшись в палатке, я медленно села и стянула платок. Солд опустился передо мной на колени, открыл аптечку, достал ножницы. Стал аккуратно разрезать повязку. Чем выше поднимались ножницы, тем тяжелее я дышала. Запах Солда, его близость и тепло кружили голову.
Он внимательно осмотрел швы и одобрительно кивнул.
Хорошо заживает. Даже слишком.
Что это значит?
Очень быстро. Должно быть, остров влияет не только на растения. Если так пойдёт, в следующий раз можно будет снимать швы.
Они ужасно чешутся.
Только попробуй почесать. Закую тебя в наручники за спиной до тех пор, пока всё не заживет.
Вместо того, чтобы испугаться, я захихикала. Солд поднял на меня глаза и чуть усмехнулся, разглядывая моё лицо. Усмешка медленно растаяла. Его взгляд потеплел, а затем вдруг начал обжигать. Я и представить не могла, что в нём скрывается подобное. То, что смотрело на меня с той стороны серого зеркала его глаз.
Что? робким шёпотом спросила я. У меня был предположительный ответ на вопрос, но я боялась верить сама себе.
Тебе идет улыбка.
Я почувствовала, что краснею. Айко говорил мне приятные вещи, старался придумывать что-то необычное, кроме «красивая» и «необыкновенная». Но такая простая фраза Солда перечеркнула все попытки бывшего жениха.