Мир вдруг закружился. Золотое поле сменилось зеленой истоптанной травой. Стало слишком свежо. И даже как-то резко потемнело. Неужели она провела тут весь день?
«Наверное, голову напекло» подумала Кайса. «Пора домой».
Трава не заканчивалась, солнце не всходило обратно. Становилось холодно от неожиданной влажности.
«Что за чертовщина?!» Огляделась она.
Куда не ступи мрачная пелена не заканчивалась. Совсем другая местность, даже время года будто сменилось. Она потрогала траву и обнаружила что она вполне реальная, даже ощутимая роса охладила ладонь. Могла ли она в фантазиях уйти куда-то в сторону леса? А о чем она вообще думала последние минут десять-пятнадцать? Какая-то неожиданная пустота в голове застопорила движения. И тут же послышался детский рев, причем самый противный на свете. Девушка испугалась она непонятно где находится и слышит детский плач. Такие обстоятельства наводят панику и мурашки.
Плач усиливался, хотя Кайса стояла на месте. И она поняла: место, откуда он исходил, притягивалось к ней само. Миллиметр земли за миллиметром сокращались и стягивались, словно время повернулось вспять. И вот она стоит перепуганная и вспотевшая, а перед ней затуманенные силуэты. Они что-то говорят, но не ей, а она все равно не может разобрать что. Они слишком размыты, даже лиц не видно, это была самая неуклюжая картина, написанная самым жирным маслом. И единственное что она слышит отчетливо это детский плач. Он оглушает и пугает ее еще сильнее, только почему?
Резко посветлело, золотые колосья защекотали запястья. Она вцепилась в них дрожащими руками, словно они могли ее удержать. Ей потребовалась минута чтобы отдышаться, и она поспешно огляделась: она явно была дома, на своем фермерском поле, где-то тут ходит недовольный отец и скорее всего ищет ее чтоб отчитать за отлынивание. Это ее успокоило.
«Точно перегрелась!» успокоила она себя. «Привидится же такой бред посреди дня»
Тут за спиной выросла тень отца, слишком угрожающая, и она обернулась. Он стоял с исказившимся от гнева лица. Она никогда такое не видела, он всегда был недовольным, но не злым. Сандер Грай схватил свою ошарашенную дочь за плечи, до боли, тряся ее и крича в лицо:
«ПРОСНИСЬ!», «ВСТАВАЙ! КОМУ ГОВОРЮ!»
И она проснулась. Вредный голос отца сменился совершенно незнакомым. Чужое лицо искривилось в ожидании реакции, но она совсем растерялась.
Что происходит? Кто вы? Спросила Кайса.
Мужчина сидящий напротив сложил руки на груди и смотрел на нее изучающим недовольным взглядом.
Добро пожаловать. Меня зовут Эванлин.
Железный обруч надавил на кисти рук.
Глава 5 Три потухших свечи
Кайса вскочила и уселась на кровати, сжав покрывало руками. Оглядевшись она поняла, что находится не в своей кровати, не в своей комнате и уже явно не в своем доме. Было тяжело связать все происходящее и это безумно давило на нее:
«Что было до этого? Я же была на ферме, мы позавтракали с мамой, и я пошла в полеЭто было реально или все же сном?»
Её взгляд упал на свои нервные руки, и она заметила колоссальные изменения они были уже не такими детскими и округлившимися. Длинные, исхудалые, будто совсем чужие. Но что поразило ее до глубины души, так это еле заметные белесые нити, тянущиеся с предплечий к кончикам пальцев, там они сгущались в небольшой комок. Пока она задавалась вопросом тату ли это или какое-то заболевание, ей напомнили, что она здесь не одна совершенно интересным вопросом:
Кто ты? спросил Эван.
Девушка моментально уставилась на него в новом чувстве. Кайса вскинула брови и заострила взгляд. Она тоже могла позволить себе бесстыдно рассматривать непонятного мужчину, вальяжно раскинувшегося на стуле, напротив. И случилось невероятное: она будто знала его. Нет. Не его. Его присутствие. Его тепло тела, исходящее невидимыми лучами. Его энергию?
Помолчав с минуту, она подала голос:
Почему я должна вам отвечать? И вообще с вами разговаривать? она прервалась, панически вдыхая воздух, а после продолжила. Почему вы спрашиваете меня кто я, если я нахожусь в вашем доме, и попала сюда явно не по своему желанию!
Ты бы видела, с каким желанием разнесла моих ребят и мою теплицу. на его лице расцвела вызывающая улыбка.
Что, простите?! глаза Кайсы округлились, вырвался нервный смешок.
Совершенно ничего смешного Эванлин вдруг посерьёзнел Тебе стоит начать вспоминать, на кону стоят твои тонкие ручонки. Я с удовольствием их вырву, если ты будешь молчать!
Кайса качнулась назад и почувствовала, как вязкая слюна раздражает сухое горло. Она совершенно забылась в своем положении.
«Стоит отвечать на все вопросы, может я смогу выбраться и уйти домой?».
Меня зовут Кайса Грай.
Лицо раздражали мелкие сальные прядки, но ей было страшно двинуться даже чтоб быстро закинуть их за уши. Во все глаза наблюдая за его реакцией, она сидела и сжимала колючее серое прокрывало.
Он опустил взгляд, одобрительно мотнув головой и задумался. Глубоко вздохнув, Эван крепко зажмурил глаза и вернул ей спокойный, но закрытый взгляд. Кайсу не волновало, что он прятал там закрытым, ее радовало, что там была не открытая враждебность, прозвучавшая минутой ранее.
Хорошо, Кайса Грай. Я погорячился в свои угрозах и невероятно взволнован. Я ждал сутки пока ты очнешься и порядком устал.
Она кивнула, подыгрывая ему. Ситуация казалась ей все более абсурдной.
«То добро пожаловать, то вырву руки, то погорячился. Может я в психиатрии?» подумалось ей и Кайса спросила:
Объясните, пожалуйста, что происходит? неожиданно к горлу подкатил горький ком и сжал горло.
Прошлой ночью ты пришла сюда и разнесла тут все. Я уже сказал это. Что конкретно ты хочешь знать?
Почему я этого не помню?
Очевидно, что воспоминания не успели вернуться. Эван раздраженно посмотрел в потолок. Значит, сейчас разговаривать бесполезно.
Эванлин уже собрался вставать, но Кайса встрепенулась и потянула руку:
Подождите! Эван? верно? Эван, вы же не бросите меня здесь? Я ничего не понимаю!
У меня нет желания нянчиться с тобой. Когда вспомнишь хоть что-то, мы поговорим. Сейчас я позову кого-нибудь из ребят и Килина.
Он пошел к двери, совершенно довольный своим властным положением, но резко остановился.
«Она ведь не виновата в произошедшем. В полной мере» подумал Эван и посмотрел на неё через плечо. Её глаза будто застилала темная пелена отчаяния, лицо пыталось не сморщиться от накативших слез. И он сказал:
И приходи в себя, я знаю, тебе было не легко, как и сейчас. Ты скоро все поймешь.
И вышел.
Кайса осталась одна и её заполонили панические и горькие мысли. Она услышала глухой зов и бормотание за дверью. Сейчас сюда придут еще люди, которые могли ей навредить. Может она попала в секту? Или ее пичкают какой-то гадостью, от того она и не помнит ничего? Что же делать?!
Девушка подошла к замыленному зеркалу над умывальником. До неё сейчас дошло что комната была похожа на тюремную камеру: односпальная хиленькая кровать, скудное белье на ней, самое колючее и омерзительное покрывало вместо одеяла. Над кроватью маленькое окошко не впускало свет была глубокая ночь. Вместо шкафа на стене у входа были вбиты несколько крючков. Унылый железный стол с таким же стулом занимали место у одинокой стены напротив. И старый ржавый умывальник с капающим краном. Это место явно не задумывалось для жизни. Но что было общим с её маленькой, но уютной комнатой холод.
Кайса подняла взгляд с раковины на свое отражение и испугалась. Изменения произошли не только с руками: на неё смотрела куда более взрослая девушка. Куда более уставшая, исхудавшая и разбитая. Даже её взгляд был не таким как раньше, по крайней мере цвет глаз не изменился, может только стал тусклее. Темно-болотистые глаза с грустью изучали себя и сдерживали едкие слезы.