Знаешь, это так странно. Ее голос сорвался. На самом деле мы ничего друг о друге не знали.
«Ощущение потери, будто Руку отрезали. Еще и попытались затолкать мне же в задницу». Ари снедали растерянность, неопределенность. Может, он валяется после внеплановой попойки в мусорном баке на другом конце города. Может, он все-таки отправился на Сайд в поисках В поисках чего? Возможного оживления мертвой подружки? Или прощения Семелы за косвенную вину в том, что она застряла в другом измерении? И что, Ари теперь останется жить с неизвестностью? «И с сомнениями о том, не был ли твой мальчик манипулятором со множеством секретов».
Слишком уж много вопросов для одного человека. Ари не готова была стать главным героем этой запутанной пьесы, где сцена не просто кампус, но и другое измерение, и самой вершить собственную историю, которую, увы, не будут пересказывать, рукоплеща, путаясь в словах, восторженно подбирая меткие эпитеты. Впрочем, может, ей еще повезет. Может, не все так серьезно, и со дня на день будут новые правки от сценариста, и окажется, что ее роль пара строчек в духе «кушать подано». И вся эта чертовщина закончится.
А может, я просто драматизирую. В конце концов, его не было две недели Может, он вообще по пьяни на курорт махнул? И телефон потерял.
Гестия встрепенулась, бросив на нее странный взгляд:
Две недели?
Да, а что?
Не отвечая, соседка бросилась на кухню, шлепая босыми пятками по полу. Ари последовала за ней.
Вот. Порывшись на полке, Гестия протянула бутылку, аккуратно обернутую бумагой. Он сказал Как же он сказал?
Ари молчала, со странной надеждой ощущая в руках тяжесть стекла. Ладони слегка задрожали.
Дионис сказал, цитирую: «Отдай это сокровищу моего сердца через две недели ровно». И все! Больше не появлялся. In vino veritas
in aqua sanitas[14], но сейчас нам плевать на здоровье, не так ли? Она с неожиданной злостью разорвала обертку, провела пальцем по кремовой этикетке. Почему, мать твою?
Гестия испуганно попятилась.
Я не пони
Почему ты отдала мне его только сейчас? крикнула Ари. Как могла не сказать раньше? Ты же видела, я хожу тут, как гребаное привидение! Страдаю, ною, снова страдаю! И так по кругу! Так сложно было сказать, что ты общалась с ним? Жопа бы отвалилась?
Я не подумала! Он пришел вечером, я была уже уставшая. Вы с Афиной были на первом этаже или, может, в комнате отдыха, я не помню Он спросил, не знаю ли я, где ты сейчас. Дал бутылку, попросил спрятать и отдать через две недели. Я предложила тебя подождать, он отказался. Я думала, может, сюрприз какой-то хочет сделать Забыла вообще, честно
Как? взвыла Ари. Я просто ходячее напоминание об этом!
Вспомнила уже после взрыва, в палате. В ее тихом голосе звенели слезы. Совершенно случайно, просто мысленно прокручивала все события, чтобы отвлечься, я ведь ударилась головой и
Может, тебе стоит почаще это делать! Ари осеклась, увидев лицо соседки. Извини, я я не это имела в виду. Просто Скорее всего, он знал о том, что придется исчезнуть, поэтому попросил передать мне эту вещь. Это не выглядит как совпадение. Выходит, он точно исчез по своей воле? Или предчувствовал, что ему угрожает опасность. И ничего мне не объяснил? Получается, так?
Гестия не ответила. Поджала губы и отвернулась, начиная готовить свой любимый горячий тост с кусочком тающего масла и клубничным джемом.
Мне тяжело. Ари откашлялась. И страшно. Знаю, это не оправдание, но, может, ты права. И мне не нужно держать все в себе.
Конечно, я права! Гестия, судя по лицу, слегка оттаяла и принялась крутить ручку приемника, из которого полилась тихая мелодия. «Красиво», подметила Ари, несмотря на состояние изорванной в клочья тряпки. Эта музыка напоминала ей танцы на крыше с бутылкой теплого сидра, купленного втайне от папы, и ощущение, что весь мир вот-вот падет к твоим ногам, и он правда падает потому что у тебя впервые получились ровные стрелки, и ты идешь по залитому солнцем городу и готова расцеловать каждого мальчишку, который попадется на пути. «Как же просто все тогда было. Когда я успела вляпаться в такую чертовщину? Может, позвонить отцу, спросить, как дела? Да нет, глупости все это, он слишком занят».
Ари, твои проблемы не вечны. Ты проснешься однажды утром и поймешь, что тебе хочется жить. Ты снова будешь чувствовать себя в порядке, обещаю.
Боюсь, эта история добьет меня раньше, чем все наладится Она обессиленно выдохнула, прикрыв глаза. Да, если я все же умру, завещайте мое тело науке. Кроме среднего пальца. Его отдайте Дионису, если этот засранец найдется.
Конечно, найдется! От тебя не так-то легко отделаться.
Вот спасибо.
И я сейчас даже не про твой кошмарный характер. Дело в том, что ты точно справишься. Внутри тебя сталь, ты можешь быть храброй и несокрушимой. И тебя сложно сбить с пути.
Ари могла только порадоваться, что кто-то был настолько хорошего мнения о ней, потому что ее мнение о себе сильно отличалось от услышанного. Да, у нее будто от природы были невидимые другим когти и клыки, и она никогда не могла удержаться от их использования, не могла подавить ту часть себя, которая вляпывалась в неприятности и тянула на темное дно все, что Ари выстраивала. И едва ли это можно было назвать силой, о которой говорила Гестия. А про путь Что-то будто всегда гнало Ари в дорогу. Еще с детства она шаталась по всем возможным кружкам и секциям, пользуясь хорошим заработком отца, нигде не задерживаясь надолго. Она интуитивно выбрала университет и факультет, и теперь была только на втором курсе, а уже подумывала сменить специализацию. Правда, дальше пустой болтовни это стремление не заходило из понимания, что она успела сродниться с этим местом, и из желания закончить начатое. Но можно ли это назвать «сложно сбить с пути»? Ари сомневалась. Как сомневалась и в том, что так можно охарактеризовать девушку, слепо убившую многие месяцы на человека, не погнушавшегося повесить на нее всю вину в преступлении и сдать ее полиции. И еще на одного человека, про которого она, судя по всему, вообще ничего не знала.
Она провела пальцами по бутылке.
И что мне теперь с этим делать?
Выпить. Гестия пожала плечами. А что еще можно сделать с хорошим вином?
* * *
Этот же вопрос слово в слово задала вчера мама Персефоны, пока Ари с аппетитом уплетала пасту, еле удерживаясь от вылизывания тарелки. Обед оказался вовсе не так ужасен, как она опасалась: ей почти не приходилось поддерживать беседу, превратившуюся, в основном, в монолог Деметры, которому они с Персефоной время от времени поддакивали. Где-то между фразами о погоде и последних новостях геополитики женщина поинтересовалась, не налить ли им вина. Ари поспешно замотала головой не хватало еще показать себя не только непрошеной гостьей, но и любительницей выпить. Деметра только пожала плечами в ответ на ее отказ и со смехом вспомнила, как на последней вечеринке сосед предлагал ей сварить напиток с грибами спорыньи. «Вот там действительно было от чего отказываться. Кикеон[15], девочки. Представляете? Смех, да и только».
«Вообще-то это то, что могло бы ему пригодиться», вдруг тихо сказала Персефона, подтолкнув Ари под столом. Ее голос звучал едва различимо, но Деметра все равно услышала и отстранила бокал.
«О ком вы, девочки?»
«Да так, о своем», ответила Перси с нажимом.
Ари поняла ее без лишних слов, хоть и не представляла, что ей делать с этой информацией, гадая, мог ли Дионис получить успешный результат с использованием более экзотических психоделиков. Может, и правда что-то получил?
* * *
Ари одолевали сомнения. Наконец, она водрузила вино на стол и быстро отдернула ладонь:
Нет, не буду.
Боишься, что он тебя отравить хотел?