Вот повисшую тишину прервал голос священника, и по храму полетело:
Паки, паки, миром Господу помолимся
Господи, помилуй подхватывали голос батюшки женщины-певчие.
Батюшка:
души новопреставленного воина Андрея Смертию смерть поправ Всякие согрешения, содеянные им словом или делом, или помышлением Ныне и присно и во веки веков, аминь
Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя врывался хор.
Помилуй, Боже Милостью Твоей Молимся об упокоении
Закончили петь, и батюшка спросил:
Где будете прощаться? Здесь или у могилы?
Ему ответили: и здесь и там.
Вытянулась вереница к усопшему.
Мать застыла над сыном, не в силах оторвать от него глаз.
Вдова держалась с сынишкой в стороне
Подходили и останавливались родные
Застывали сослуживцы
Майор лежал, закрыв глаза, словно сам с собой беседовал. И никто не мог проникнуть в тайну его неслышного разговора. Можно было только догадываться о его мыслях. О женушке с сынком Маме, отце Донбассе, который спасал Чечне, где воевал Друзьях-товарищах Скитаниях по гарнизонам О дворе, где бегал мальчишкой Или той девочке, которую впервые в жизни осмелился дернуть за косичку
И какие мысли обуревали каждого, тоже оставалось загадкой. Сколько раз в эти минуты прозвучало имя майора: «Андрей Андрей»
Наступившую тишину прерывали разве что всхлипы и шипение свечей.
Вот мужчины в белых рубашках подхватили гроб, и он поплыл из храма на улицу, где его поглотил черный лимузин.
Кладбище разделила асфальтовая полоса. Катафалк тихо-тихо проехал до ее середины. Снова рядом вытянулся караул из курсантов. Протяжно зазвучала траурная музыка. И теперь процессия: впереди курсант нес крест, а за ним брат майора подушечку с медалями, а рядом майор, привезший Андрея, нес его портрет.
А за ними гроб несли курсанты. Военные никому не доверили последние метры пути пронести офицера.
Люди шли следом, проходя между оград, читая на памятниках знакомые, а большей частью незнакомые фамилии, и каждый думал о своем. И об Андрее
Несли венки
Замыкал процессию оркестр.
Майора ждал небольшой участок земли, где ему предстояло упокоиться навечно.
Вот процессия остановилась, гроб лег на подставки
Траурная музыка оборвалась
Мать и отец Андрея встали у гроба. Люди встали по дорожке и уголкам между оград. Снова тишину то и дело прерывали рыдания.
Отец опустился перед гробом на колени и положил голову на его кромку, что-то говорил. По обрывкам фраз становилось понятно, что он военный, и сын пошел по военной линии, и вот отец-военный жив, а сын погиб
В каком-то замешательстве толпились люди, в замешательстве от обуреваемых каждого чувств, порывов что-то высказать. Может, даже спросить.
2. Прощай, Андрей!
Солнце припекало, и слабый ветерок колыхал ветви.
Вперед вышел подполковник-военком, снял фуражку:
Мы собрались, чтобы почтить память настоящего Героя нашей Родины майора Вакулина. Он был и отцом, и мужем, и сыном, голос офицера усиливался, и братом. Но, к сожалению, так рано ушел от нас. И так получается, что забирают от нас самых лучших, самых достойных
Замолчал, вздохнул:
Примите соболезнование. И пусть земля ему будет пухом Царство ему небесное
Во мне всколыхнулось: и это все?
Подполковник:
Я хотел бы предоставить слово сослуживцу, с которым они служили вместе в одной части Будем говорить, один из последних, кто видел его живым. Александр Владимирович
Вышел вперед тоже майор, только в зеленой форме, который нёс портрет Андрея.
Уважаемые друзья. Голос его зазвучал глухо и как-то тревожно. Дорогие родители, представлюсь: Александр Владимирович, сослуживец Андрея Вакулина, которого не только я, но и командование войсковой части, командование Центрального военного округа говорил с хрипотцой, потеряв голос в переговорах, когда забирал гроб с однополчанином, вез в Воронеж и улаживал дела с похоронами.
Майор:
Все скорбят от этой невосполнимой потери. Выражаем вам огромное соболезнование. Мы всегда будем помнить Андрея. И мы вместе с вами скорбим. Еще раз соболезную
Сухие, короткие фразы больше ставили вопросов, чем давали ответов.
И кружило внутри:
«А каким он парнем был»
Слова, словно отлитые из металла, не позволяли вопросам прорваться.
Подполковник оглядывался по сторонам:
Еще кто-то хочет сказать?
В душе у каждого копилось что-то неизъяснимое
Готовое прорваться наружу
Но
Когда переполняет смешение слов и чувств
Подполковник оглядывался:
Еще кто-то? Кто с ним учился
Повисшая тишина вот-вот должна была прорваться потоком слов, но не прорывалась. Какая-то плотина скорби сдерживала порывы.
«Как это никто не скажет? мой взгляд бегал по собравшимся. Неужели больше никто»
Подполковник, ожидая:
Он был действительно Героем. А это не первая его война Он уже награжден очень высоким орденом, самым высоким у нас в стране. И как я разговаривал с командованием, представлен к еще одной награде. Теперь будем ждать, какой
Я смотрел на две медали на подушечках: выходило, еще есть
И: «Как никто не скажет? Такое просто невозможно!»
Тишина только нарастала.
Подполковник:
Сейчас
Видя, что объявит: «Траурный митинг окончен», я не выдержал:
Можно я скажу?.. Я отец однокурсника этого мальчика. У меня подкатило к горлу. Он для меня мальчик. Мне начальник их курса в военном институте Иванов сказал: курс прошел и Чечню, и Осетию, и все живы Вот первая потеря Но куда от нее деться? вырвалось из меня. Я хочу прочитать, родная моя, коснулся плеча впереди стоящей седой женщины в черном. Я знаю, вас Валентина Ивановна зовут (мать Андрея), и, что-то не договорив, начал:
Вы думаете, павшие молчат?Конечно, да вы скажете,голос дрожал:
Неверно!Они кричат, пока еще стучатСердца живых и осязают нервы.Они кричат не где-нибудь, а в нас,вылетело протяжно. И дальше:
За нас кричат. Особенно ночами,Когда стоит бессонница у глазИ прошлое толпится за плечами.Голос окреп:
Они кричат и будят нас, живых,Невидимыми, чуткими руками.И как отлетало:
Они хотят, чтоб памятником имБыла Земля с пятью материками.Великая!рвалось с голосом:
Она летит во мгле,Ракетной скоростью до глобусауменьшена. Живая вся,произнес я тихо:
И ходит по ЗемлеБосая Память маленькая женщинаМальчик, он же мне как сын, смотрел на лежащего майора. Светлая ему память. Воронежская земля его будет помнить, в числе многих Он сын ваш И наш сын
Майор Вакулин
Мне казалось, еще многие-многие скажут
Но оцепенение от горя сковывало
Подполковник:
Сейчас прощаемся Близкие родственники пока в сторонку
Снова послышалось всхлипывание, которое сбивалось словами. Летели обрывки фраз.
Кто-то:
Да просто не знали У него ордена есть
Словно в укор двум медалям на подушечке.
Шли близкие, друзья. Медленно, молчаливо, тихо. Кто останавливался, еще не веря в случившееся, кто что-то желая сказать, а кто и поблагодарить майора за жизнь, прожитую не зря Думалось, что сюда съехались бы сослуживцы из всех частей, которые с ним служили, но, понятное дело, в горячее для страны время со службы не отпустят. Больше было бы гражданских, если бы сообщили о прощании, хотя тогда ломали бы голову полицейские, обеспечивая безопасность похорон. А так, когда осведомлены немногие, здесь риска и проблем меньше.
Прощались родные
Отец присел перед гробом, мать с другой стороны коснулась рукой лица сына.
Ты все сделал И для нас, голос отца прерывался всхлипом. Потом: А без тебя тяжело будет
Брат прикоснулся к гробу. Вдова и сынишка одиноко стояли в оцепенении, еще только начиная осознавать, каким одиночеством обдала их жизнь И обдала всех, здесь собравшихся Кого меньше, кого больше И как необратима эта утрата.
Вот крышка закрыла майора Вакулина.