Повисла тишина. По лицам присутствующих я видел, что они уже тоже участвуют.
Я задам вам всем вопрос вы что, верите, что весь этот чиновничий сброд, наворотивший себе дворцов, заработал их себе честно? Нет. Мы страна, где все всё знают, но все при этом молчат. Нас научили не верить никому, ни одному их лживому слову. Все их безмозглые сынки и дочурки мгновенно становятся талантливыми бизнесменами уже с 17 лет. Знаете, кого вся страна будет считать патриотом? Человека, который прорвётся в Верховный Совет с гранатой в одной руке, и с автоматом в другой, да покрошит все эти мерзкие рожи в мелкий винегрет. На следующий день его во всех городах отольют в бронзе! На центральной площади.
Да ладно, Лена недоверчиво смотрела то на меня, то на остальных.
А ты как думала? Во всем нормальном мире государственные чиновники это обслуживающий персонал. Потому что все мы платим им зарплату. Но только не в нашем идиотском государстве. Где чинуша наворовал сколько смог, построил пятиметровый забор с колючей проволокой, натыкал видеокамер и охрану с собаками, сел в бронированный говновоз, прилепил мигалку, и помчал по неотложным делам. Слуга народа. Корочка депутата это же индульгенция на всё. Вчера ты ворюга и налётчик, сегодня представитель партии и член комиссии стратегии развития страны в юго-восточном регионе. Уважаемый человек.
Не может этого быть.
Ещё как может! Или ты думала, в правительство берут самых умных, самых достойных? Честь, совесть и печень страны. Но вы так и не ответили. За что я должен любить её, страну свою? За то, что мои чиновники с умным видом заселяют её десятками миллионов иммигрантов? За то, чтобы найти нормальную работу я должен быть зятем или братом влиятельного дяди? За то, что меня и миллионы таких как я, безнаказанно грабят и убивают по вечерам? За то, что мое государство травит меня водкой и пивом гекалитрами, убивает наркотиками?
Ты сам это делаешь! Пьёшь и вонзаешь иглу себе в руку. Никто не заставляет!
Так может рассуждать только бессовестный политикан, кум которого, полковник милиции, крышует все местные малины. Потому что пьют и колются не от того, что денег много. А от нищеты. И вот такие рассуждальщики вместо того, чтобы работать создавать условия для малого и среднего бизнеса, улучшать инвестиционный климат, проводить пропагандистские компании о здоровом образе жизни, создавать государственные рабочие места, улучшать инфраструктуру, словом заниматься своей непосредственной работой, наоткрывали наркопритонов, завезли палёной водки, скорчили надменную харю свою, свинячью, и умничают. Мол, вы сами такие. Быдло. Быдлу кнут и стойло! И нечего вам что-то хорошее делать. Все равно растащите, сломаете. Асфальт новый колымагами допотопными разъездите. Поэтому дорогу лучше к моей дачке продолжить. У меня машинка хорошая, долго ездить можно.
Прямо-таки. Открыли наркопритоны
Открыть может и не открыли, но только крышу свою на них поставили. Ведь об этих хазах каждый житель подъезда знает! Да, на втором этаже, слева от лифта продают дрянь. Некоторые торчки прямо тут же и двигаются, шприцами всё завалено. Да, ходили, писали жалобы. И что? А ровным счетом ничего. Пришёл участковый, при скоплении жильцов постучался в проблемную квартиру, ему никто не открыл, да и ушёл. Понимаешь ли, в чем дело У нас не страна застоя, не стагнации даже, а регресса. Мы от дикого капитализма прыгнули сразу обратно в феодализм. Где на определённой вотчине, обозначенной избирательными округами, резвятся в меру своих беспредельных возможностей местные депутаты при поддержке силовиков. Это давно Уганда.
Можно подумать, у тебя в стране по-другому.
А я про свою говорю.
Не выделывайся, Сало. Везде одно и то же.
А как же оппозиция?
Оппозиция должна быть от «не могу». А не от «подвинься у корыта, дай и я хапану!» Где ты ее вообще видел? Фидель и Че вот настоящая оппозиция. Наши это Петрушки на ярмарке. Кривляющийся паяц в пятничном телеэфире. Днем отжал от бюджета жирный кусок, вечером с гаденькой улыбочкой поехал в телевизор. Не может миллионер бороться за справедливость. Все поголовно раскрученные «инакомыслящие» записные патриоты. И место им на одной сковороде с властью. Скажите мне, нет, дайте мне хоть одну причину, почему всю страну не нужно утопить в крови. Почему до сих пор на фонарях не болтается все чиновничество, или префекты эти ваши?
Отвечу. Всем по фигу.
А я вот, родину свою люблю, неожиданно послышался голос Пуси.
О! Прорезался отчизнолюбец. Ты лучше расскажи, за что срок оттянул.
Он не виноват! взвилась Ирина Владимировна петардой.
Это все знают. А всё-таки, поведай девушке.
Не хочу, Пуся отвернулся.
Я расскажу, чтобы ты не думала, что он злодей какой-нибудь!
Не надо, Пуся нежно взял её маленькую ручку своими граблями.
Надо! она решительно вырвала её, у него был большой дом. На высоком берегу реки, на самой излучине. Рядом лес, огород свой, тридцать соток. Фруктовый сад! Одних яблонь да груш двадцать семь штук! Местная воротила всё приезжала. «Зачем тебе такой дом? Давай я куплю его, в город уедешь». Отказался Пусенька. Дом родительский, мать ещё жива. Да и просто не хотелось. Тогда в один прекрасный день остановили его «копейку» гаишники, да подбросили ему три патрона и почти килограмм героина
Восемьсот тридцать семь грамм.
Неважно. Пришили ему всё, что могли. А перед самым судом передали продашь хату, дадут минималку. Ну а что делать? Согласились. Даром почти отдали. Присудили ему, в общем, три года. На заключительном слове он встаёт, и говорит вы хоть покажите мне, как этот героин выглядит. А то я, наркоторговец, его в глаза не видел. Пацаны на зоне не поверят.
Показали?
Неа, Пуся засмеялся, потом, уже в камере увидел. Сероватый такой порошок.
Только я этому получеловеку, главе района, под порог иголок связанных положила, глаза Ирины Владимировны сверкнули, а ещё петуха чёрного зарубала, и голову его в подполе закопала, возле консервации. Чтобы нелюдь эта, полномочиями наделённая, сгнила заживо.
Боюсь спросить. Получилось?
Нет. По пьянке на мотоцикле насмерть убился.
А чего это ты постоянно говоришь «быть этого не может», «не знаю», «не видела» Ты в какой стране живешь? Дуче смотрел на Лену.
Мы земляки, почему-то решил заступиться я.
А у вас там рай обетованный за недельку, пока я без новостей, обозначился?
Нет вроде бы. Но не видела нигде такого, она пожала плечами.
А где ты, с позволения спросить, обитаешь?
На Шатиловке.
Я присвистнул. Ничего себе И тут же, не выдержав:
А родители у тебя кто?
Папа прокурор области.
Мдаа Повисла тяжёлая, липкая пауза. Я не мог оторвать глаз от муравья, исследующего мой большой палец. С каждой секундой она становилась всё невыносимее и, казалось, что я чувствую себя как дурак последние лет пятьдесят из прожитых двадцати девяти. Когда стало совсем невмоготу, я бросился на амбразуру, но закашлялся от сдавленного горла:
Родителей кхе-кхе не выбирают.
Краем глаза увидел, как Лена с пунцовым лицом встала, и пошла куда-то.
Идиот ты, Шаман. Сколько тебе раз говорили об этом?
Гайка! Я что, не прав?
Прав, конечно. Только она-то в чем виновата, что отец у неё подлец и сволочь?
А может, он у неё честный, сказал я и задумался. Ну да. Честный. И живёт на Шатиловке. Нет, здесь без вариантов вообще.
Пойду я. Извинюсь.
Лена сидела на берегу, обхватив ноги руками. Подбородок лежал на коленях. Издалека мне показалось, что она беззвучно плачет. Я подошёл, примостился рядом. Заглянув в лицо понял, что ошибся. Глаза были сухие. Сама, правда, была бледнее, чем обычно, но это ни капельки её не портило. Напротив, злость отточила её черты, сделала контрастнее.