Альма успокоилась, руки ее вмиг обмякли. Шенне же, наоборот, вся превратилась в нервы сердце ее готово было пробить грудную клетку, в глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота. Что есть сил она всматривалась в лицо Талика, ожидая от того сигнала к действию. Она была готова к любому его решению бежать, призвать коготь, перебить старейшин все что угодно, только не оставаться одной. В этом ошеломлении Шенне даже забыла, что разлучение их означало бы для обоих неминуемую смерть.
Должно быть, видя, как девушка остервенело сжимает свои ноги, Альма попыталась ее успокоить, но та не расслышала ни единого ее слова.
Наконец Талик встал, вышел в окруженное Советом пространство, поднял правую руку. В традиции Калахаси не входило давать осужденным последнее слово, все принятые Советом решения обжалованию не подлежали. Тем не менее слово могло быть дано любому члену общины, даже подсудимому.
Говори, кивнул ему Яр Минжур.
Старейшины, своим мягким глубоким голосом начал юноша, со стороны даже могло показаться, что он совсем не волнуется, хотя ваш приговор суров, он мудр и верен для общины. Но если все ж вы не хотите его удаче подвергать, прошу обдумать небольшое дополненье.
Каков наглец! возмутился было Муган.
Нет, продолжай, Талик, повелел скрипучий старческий голос.
Прошу вас поженить меня с Шенне и вместе с ней отправить в обученье!
16. Прощание
А?!
Поженить?!
У вас нет полных лун!
С чего нам отпускать ее?!
Такую чешую и коготь!
Да это наглость!
Чушь!
Альма не смогла сдержать широкую улыбку. Слезы ее, так просившиеся наружу, таки вырвались, но уже, надо думать, от радости и гордости за своего ребенка.
Шенне же все еще трепетала от страха неизвестности, ведь сказанное Таликом еще совсем не было решением, это была лишь дерзкая заявка, вызов.
Да тише, тише, устало поднял ладонь старейшина Минжур. Ты поясни, Талик, зачем так поступать нам?
Юноша собрал свои аргументы за весьма короткий срок и не слишком был уверен в их полноте и убедительности. Ему сильно не хватало времени и Шенне, чтобы разобрать все спокойно и критически. Но что было, то было. Оставалось лишь надеяться, что залог общинного блага сыграет решающую роль.
На то есть три причины, Талик повернулся строго к Яру Минжуру. И первая ее талант не меньше моего, как воин она будет даже лучше. Вторая, он на секунду перевел взгляд на почти полностью скрытую за тремя слоями вихрей Шенне, дабы та не восприняла последующие слова всерьез, за те луны на чужбине меня чужачка может охмурить и заманить к себе, в свою общину. С женой родной такое не случится И третья, мы с Шенне друг друга любим. Уже давно. И потому, если кому идти со мной, то ей и только.
Забавно, процедил скрипучий голос. А она согласна?
Конечно! чуть не подпрыгнула девушка.
Но у вас нет полнолунья! вновь цеплялась за устав Яра Нордан.
Немного не хватает им, пускай, отмахнулась Аржана.
Да все бы ничего, но обученье ж недешево очень. А если двое засомневался уже Яр Багур.
У нас склады полны, лишь меньше так сгниет, не согласилась Яра Янзул.
А может, девочку, напротив, мы оставим? как гром среди ясного неба прозвучал Яр Муган, довольно поглаживающий свою лысину. Чтоб он вернулся? А?
Я за! вновь поддержал того Намхай.
А в этом смысл есть!
Пальцы Шенне, было уже успокоившиеся, вновь сжались, на этот раз в кулаки. В тот миг она искренне сожалела, что они тогда не завершили спланированное убийство.
Ну, Яр Муган! Намхай, и ты, Сахир! полным укоризны голосом перебила их Яра Аржана. Вы что, себя не помните в их луны? То страсти возраст, вовсе не любви! Одну отнимешь, за другой увьется. Нельзя нам рассуждать тут по себе!
Права Аржана, вынес вердикт Минжур, и Талик по делу молвил. Отправить вместе.
Ну так давайте женим на другой и с ней отправим? никак не унимался Муган. А ту оставим здесь ради защиты.
Старейшина Муган, не смог скрыть раздражения Яр Багур, когда заходит речь об их семействе, ты словно сам не свой! Твой ум, смекалка, прозорливость засыпают будто! Хотите юношу в любви насильно поженить с другой? Затем сослать подальше и считать, что будет он общине должен? А оплатить ученье той, что без таланта? К чему, Муган?!
Яр Муган надул свои щеки, натужно вздохнул, а затем хлопнул обеими ладонями по своему бревну.
А ведь ты прав, Багур! Я предлагаю впредь вопросы, что задевают Альму, Корлика, ее детей и внуков, решать и обсуждать без гласа моего!
То оказалось неожиданным даже для видавшего виды Яра Багура.
Муган, я удивлен услышать!
Тут стоит удивляться лишь тому, что раньше я того не сделал, отмахнулся от его похвалы лысеющий Яр. Мы люди все, Багур, все со страстями. И платим все за потаканье им Как человек готов так жить и я, но как старейшина на то я не имею права.
После неожиданного самоустранения Мугана несогласных с предложением Талика не осталось. Все восемь проголосовали за.
Испытуемым, что стали невольными зрителями судебного заседания, было велено расходиться до завтра до оценки металлических небесных даров. Отъезд осужденных был намечен на утро, для чего помощнику Совета старейшин Баклаю поручили запрячь лошадь и до вечера собрать по списку товар в уплату за будущую учебу.
Яра Аржана осталась на «праздничной» поляне, чтобы, как только увезут тело, провести ускоренный обряд женитьбы. Помимо нее и молодоженов там также остались Хагал, Сана, пара любопытных девушек и три взрослых свидетеля, которыми были назначены Аржан, Фарине и сам Баклай. Хотели остаться и Альма с Корликом, но после вопроса о младенце, оставленном, как бы то ни было иронично, на временное попечение Дафны, они убежали.
Шенне, тронула Альма будущую невестку за плечо, зайди ко мне до вашего отъезда, недолгий будет нужен разговор.
Сам брачный обряд оказался до боли простым.
Дадите вы три клятвы нерушимых. Нарушив их, не возродятся ваши души, повелительно объявила Яра и перечислила клятвы. Ты первая.
Клянусь: делить постель, не предавать с другим, в нужде быть рядом! без доли сомнения объявила Шенне.
Клянусь: делить постель, не предавать с другой, в нужде быть рядом, повторил Талик.
Возьмитесь за руки, скомандовала старейшина, хотя в команде не было смысла, двое и так сжимали ладони друг друга. Сим я, старейшина Аржана, подтверждаю: отныне двое вы муж и жена.
По завершении обряда к ним подошли Хагал и Сана, незаметно наблюдавшие за процессом со стороны.
Ну вы меня сегодня удивили! нарочито грубым голосом изрек Хагал.
Хотели б мы, чтоб кое-что иначе получилось, посетовал Талик.
Ну что, дружок, до встречи через тридцать лун?!
Пожалуй, так!
Удачи вам! Когда вернетесь, уверен, мы поженимся уж тоже! пообещал сын кузнеца Варлея.
Постойте, я должна еще сказать, остановила их Сана. Шенне, тогда у Кальина твои слова Сказала ты, вы любите друг друга. И я подумала, она вот так смела, а я все свои чувства будто прячу И
Ну в общем, с Саной мы благодаря тебе, закончил за нее Хагал. Тебе от нас большущее спасибо!
Ну, в общем, да!
Да я бы не решилась, скромно опустила взор девушка, если б Талик меня не вразумил.
До встречи, муж с женой!
И вам удачи!
Оставшись наконец вдвоем, они медленно побрели домой. Шенне чувствовала себя жутко измученной и очень счастливой одновременно. Хоть ей и не хотелось покидать Калахаси, зато теперь они были мужем и женой одно из их желаний на будущее в тот день исполнилось.
Ты не находишь, что те клятвы странны?
Да, нахожу.
Словно то главное, что нужно для семьи.
Возможно, это то, что для общины важно, предположил Талик. Постель чтоб дети были, верность против ссор. В нужде поддержка часть хлопот с Совета.
В том вижу смысл, но все же о любви нет слов Хотя теперь уже совсем не важно это.
Шенне, я думаю, они в любовь не верят. В ту, что на луны долгие, что навсегда. И мама тоже, и сестра моя. А если так, брать клятвы неразумно, что непременно будут нарушать.