На небольшую стипендию я могла позволить себе завтракать и обедать в институтской столовой. А ужина не было, я худела, как гордо говорила всем, хотя на самом деле, просто экономила деньги. Нахлынула ностальгия и воспоминания проносились перед глазами.
Сколько всего интересного, смешного и грустного тогда происходило со мной, и в голове появилось осознание, что там была настоящая жизнь. А здесь я тринадцать лет живу в тепличных условиях, созданных для нас нашими отцами. Да, не всё в нашей жизни было гладко и счастливо. Но мы не видели проблем, бед и несчастий, мы не считали последние копейки и не гадали, что будем есть завтра, мы жили в счастливом детстве, окруженные любовью и заботой, закрытые от всех проблем взрослыми членами нашего Рода. За это я была им безумно благодарна, вот только почему-то в душе тренькала тоскливая нота.
Когда к нам подошел Шамси я не заметила, увлеченная едой и своими воспоминаниями. Только от того, что Вель резко вцепилась мне в локоть и выпрямилась как струна, я отвлеклась от собственных мыслей, возвращаясь в этот мир и в эту столовую. Непонимающе уставилась на девушку. Соседка сидела вся пунцовая, опустив глаза в тарелку и ковыряла запеканку.
Всем приятного аппетита, прозвучало надо мной и я спрятала улыбку уткнувшись в као. Что за прекрасная тари почтила нас сегодня своим присутствием? Шамси, как всегда, был неподражаем.
Пока братья не перехватили инициативу, быстро затараторила.
Привет, братик, знакомься, это моя соседка по комнате, Велирия Синицар, брат окинул девушку заинтересованным взглядом, усаживаясь рядом. Вель, знакомься, это мой брат Шамсирейн, девушка скованно кивнула, бросив на него украдкой взгляд.
Я закатила глаза. Хорошо, что я её представила, мои не чуткие братцы могли парой слов довести девушку до слез. Причем слова-то как раз были бы и не обидными, но для влюбленной девчонки они могли стать ужасными. Сколько раз от них плакали служанки в поместье, а они только разводили руками и пожимали плечами, искренно не понимая и спрашивая: А что мы сказали такого?
Я наблюдала за Шамси и Велирией. Брат, наклонившись к девушке, что-то или говорил, или спрашивал, было не слышно из-за гула в столовой. Соседка стеснялась, краснея и зажимаясь все сильнее.
Откуда-то всплыли давно забытые слова и не выдержав, тихо пропела:
Ей проще не сказать, ей проще быть немой
Когда она придёт, а девушка созрела
А девушка созрела, а девушка созрела1
Что ты сказала? Тут же среагировали на песню близнецы, с неподдельным любопытством уставившись на меня.
Да так, ничего, пробурчала под нос и повысив голос, добавила. Говорю, кормят здесь хорошо, но дома лучше, окончательно отмахнулась от них.
Кажется братья мне не поверили, но с вопросами отстали, бросая озадаченные взгляды в мою сторону. А меня вновь несло по волнам моей памяти2. Я вспоминала себя такой же первокурсницей, только поступившей в институт и встретившей в коридоре старшекурсника. Красивый парень, мечта всех девчонок, высокий, статный, спортивный.
У меня не было шансов, я влюбилась в него с первого взгляда, а он прошел мимо, мазнув по мне взглядом как по стоящей рядом мебели. Как же я хотела тогда с ним познакомиться, стараясь попадаться ему везде на пути, даже специально узнала расписание и поджидала его в коридоре.
Но однажды он с друзьями присел за мой столик, потому что все остальные оказались заняты. Я помню как билось моё сердечко испуганной птицей, как сладко ныло в груди и как стыдно было, казалось весь мир видит, что я влюблена в него. Это было словно полет: ужас и восторг; страх и наслаждение. Все это сейчас я наблюдала в Вель, мне стало ужасно жалко девчонку, я не хотела бы, чтобы она испытала ту же боль, что и я.
Память не сохранила тот разговор, уж очень давно это было. Он задал вопрос, я промолчала, судорожно теребя салфетку, потом ещё один и еще, я что-то ляпнула невпопад. Парни смеялись надо мной, высмеивая все: одежду, неумение накладывать макияж, прическу, манеру говорить. Зло, язвительно, издевательски, я выбежала тогда вся в слезах и месяц не ходила в столовую. Как я тогда не протянула ноги, не знаю. А потом избегала его еще два курса, пока он с товарищами не окончил институт.
Да, первая любовь бывает жестокой. Возможно та боль так и живет до сих пор во мне. Может мне было нужно увидеть себя ту, молодую, наивную, со стороны, чтобы понять и отпустить ту ситуацию и жить, и радоваться жизни дальше, любить и быть любимой.
А ведь я в этом мире, действительно, видела вокруг себя столько красивых мужчин, смотрела на них как на произведение гениальных творцов и ничего. Да, я попала в тело ребенка и оно диктовало свои цензы, я еще помню как самозабвенно играла в игрушки, классики и качалась на качелях. Потом, чуть подросла и бегала с парнями наравне, ловила криушей, забиралась на деревья и объедала зеленуху. Помню как меня колбасило в пубертате, когда из отличного настроения кидает в похоронное и обратно.
Кажется, пришел новый этап взросления в этом мире: я хотела любить. Вот только даже себе потихоньку я не готова даже думать о О ком? Злость полыхнула во мне огнем. О чем это я? Я же для всех ребенок! Ребенок! А не девушка, взрослая и уверенная в себе. А так хочется, чтобы он увидел полюбил Я тряхнула головой, выгоняя из головы странные мысли и не понимая, о ком это я думаю.
Взглянула на братьев: Шамси все так же смущал Вель, близнецы, переглядываясь понимающими взглядами, ухмылялись. Кажется пора прекращать этот балаган, да и нам пора, не стоит опаздывать.
Ну все, мальчики, повеселились и хватит, а нам пора, а то мы опоздаем на первое занятие, и потянула безвольную руку девушки за собой.
Уже идя по переходам соседка судорожно вздохнув, высказалась.
Знаешь, он как появился, я даже не знала куда деваться и что говорить. Мне казалось у меня на лице написано большими буквами: Влюблена! и все видят и смеются, и мне так стыдно еще один судорожный вздох. Знаешь, мне еще никто так не нравился, как Шамси.
Я вздохнула, мне её было жалко, зная как относятся братья к легким интрижкам не хотела бы для неё такого опыта в жизни.
Глупости говоришь, ободряюще улыбнулась. Ты, главное, не теряйся и не бойся, а с лицом у тебя все прекрасно, девушка с благодарной улыбкой кивнула и убежала в сторону лекарского корпуса.
А у меня сегодня первым было профильное занятие по артефакторике. Я с предвкушением ожидающего меня чуда, шагнула в аудиторию. Мест было еще много, немного подумав, решила сесть ближе к кафедре. Здесь меня точно никто не будет отвлекать всякой ерундой. Выбрав удобное место у окна, разложила тетради и ручки, готовясь записывать все, что будут рассказывать. Пока заполнялась аудитория, я уплыла в воспоминания.
Карта, увиденная мной в подземельях Гряды Ярости просто покорила меня. Я никак не могла забыть её, вспоминая её возможности и все дифирамбы, которые ей пел наш куратор. Кто бы мог подумать, что такая мелочь станет отправной точкой для моего места в этом мире. Уже когда мы вернулись домой, я выспрашивала наших учителей об артефакторике. Мне было любопытно все, ведь такого предмета не было на Земле, зато была техника и электроника.
Казалось бы, мне дарили перстни, кольца, подвески, музыкальную шкатулку, все эти предметы были артефактами. Но они не вызывали у меня удивления, оставаясь обыденными, а карта перевернула что-то в моей душе, давая полет фантазии, подогревая моё желание творить, причём не вышивку, вязание или рисование, а серьёзные вещи.
Почему-то мне представились сразу телефоны и фотоаппарат. Не знаю нужен ли он в этом мире, но мне очень часто хотелось запечатлеть братьев, а возможности не было. А так было бы здорово потом смотреть старые фото и вспоминать наше беззаботное детство. Зато телефон здесь прижился бы идеально. Всегда можно было бы поговорить со всеми, не дожидаясь вечера, когда вся семья соберётся за столом. Я даже представляла как это происходит. Когда же встал вопрос на какой факультет мне поступать, я не думала ни одной минуты.