Обожаю колбасу! Брауншвейгскую! Сырокопчёную!
Пренебрегаешь здоровым питанием?
Пренебрегаю! покорно согласилась она. Пища приносит мне удовольствие. Разве не для удовольствия человек живёт? Или для него важнее мир, труд и продолжение рода?
Тут я сильно удивился и даже растерялся. И даже рассыпался на молекулы! Достойно ответить не смог. А ведь должен был! Попирались святые истины, усвоенные ещё со школы: мир, труд, продолжение рода важнейшие факторы существования человечества. Разве не так? Разве СУЩЕСТВОВАНИЕ неважно? Или пришло время это пересмотреть?
Х-мм. Любопытная девочка эта Марго.
Мы переместились в гостиную и затопили камин. Расположились в креслах и, наблюдая за пламенем, наслаждались прозрачной безмятежностью. Разговор протекал лениво, обволакивал теплом и покоем, пока не окреп и не заострился, и не превратился в политическую дискуссию.
Марго высказываюсь кратко, ёмко и убедительно. Кто она такая? Её просвещённость никак не вязалась с обликом розовато-лиловой девы, каких писал Модильяни и какой я себе её представлял. Марго знала несколько языков, владела боевыми искусствами, имела феноменальную память и энциклопедические знания.
Приглушив фонтан влюблённости, я подумал: куда мне до неё! Разве я мог рассчитывать на взаимность! Искоса поглядывая, я только восхищался!
Когда наступил вечер, Марго предложила остаться и переночевать, а следующим утречком по холодку сходить в лес по грибы. Для убедительности она привела фразу, которую я сочинил по нелепости: «По грибы да ягоды, да в кусты и с бабою!».
От этой пошлятины я неловко дёрнулся, а Макса и вовсе перекосило. Марго ничего не заметила, велела нам подождать и пошла обустраивать ночлег.
Максу досталась гостевая комната, а я расположился на мансарде. Забравшись под одеяло, мгновенно заснул. Проснулся рано утром и, вспомнив вчерашнее, блаженно заулыбался. На душе стало светло и радостно. Быстро одевшись, я спустился на первый этаж и постучался в комнату Макса.
Мне никто не ответил. Я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В нос ударил концентрированный запах спермы. Моё сердце заколотилось и отзываясь в висках набатом. Про-спал! Про-спал! Проспал Марго!
Недолго думая, я вошёл в комнату и присел на кровать, где лежали двое.
Везде господствовал томительный, непроницаемый мрак. Я приподнял одеяло и положил руку на бедро. Оно оказалось женским. Моя рука заскользила вверх и обосновалась на груди, маленькой, по-девичьи упругой.
Женщина развернулась, обхватила меня за шею и потянула вниз. Я попытался сопротивляться, но она оказалась сильнее. Она была чрезвычайно сильна. В считанные секунды уложила меня на спину и оседлала сверху. Я почувствовал тепло и сырость, и сладостное томление. Женщина раскачивалась и подпрыгивала, и шлёпала попкой по моему животу. Желание усиливалось и обострялось. Вместе с женщиной я перевернулся и, оказавшись сверху, запустил яростные возвратно-поступательные движения, как вдруг почувствовал, что сзади приклеился Макс.
Сразу охладев, я сбросил их обоих: такие игры не по мне!
Вскочив с кровати, я вытер губы, одел штаны и хотел уйти. Но не уходил. Стоял и смотрел, как женщина, игнорируя мой демарш, переключилась на другого мужчину. Похоже, ей было всё равно, кто был её партнёром. Она облизывала и целовала Макса. А я стоял рядом и смотрел, и млел, обдуваемый похотливым вожделением. Полумрак усиливал воображение и придавал недосказанности. Хлюпающие звуки от совокупления приятно возбуждали, пьяняще будоражили и побуждали к безудержному, безрассудному сексу.
Оттеснив соперника, я бесцеремонно занял его место, будучи уверен, что моя партнёрша этого не пожалеет: моя страсть безумней, мои поцелуи жарче, мои ласки слаще и нежнее. Она стонала, широко раскинув ноги, и тихонько всхлипывала, всецело отдаваясь умопомрачительному эротическому разгулу.
Доведённый до полного исступления, я извергся. О да! Это было мощно, полновесно, с длительными крупными мурашками в области бёдер и ягодиц.
Откинувшись на спину, я почувствовал на себе горячий взгляд Макса. Зажмурился и отвернулся, хватая воздух ртом.
Когда отдышался, Макса рядом не было. Он вернулся позже, успокоенный и освежённый. Открыл шторы и впустил в комнату свет. Мы зажмурились и застеснялись друг друга, словно ДЕНЬ не должен знать, что делала НОЧЬ.
Марго вскочила и, совершив пируэт, приземлилась рядом с Максом. Она поцеловала его и попросила, чтобы он приготовил завтрак. Макс помрачнел, понял, что от него хотят избавиться, но перечить не стал. Молча вышел из комнаты.
Марго не стала медлить, опрокинула меня навзничь и оседлала сверху, как верного боевого коня.
Какой же страстной наездницей она оказалась! Удерживая её за бёдра, я наблюдал, как она взмывала и оседала, и спазматически постанывала, откидывая голову назад. Её движения становились всё быстрее и быстрее, пока, наконец, она не вскрикнула и не упала мне на грудь. В тот же момент я извергся.
Потом долго не мог отдышаться. А Марго всё нипочём! Она вскочила и полетела по комнате, и закружилась, совершая невероятные тройные аксели.
Влюблённый и ошарашенный, я смотрел на неё и верил всему, что происходило. Нарушался Всемирный закон тяготения, когда она взлетала под потолок и зависала в воздухе. И оттуда, с трёхметровой высоты, в состоянии немыслимого парения, она восторгалась всем, что видела: спальной комнатой в раскардаше, солнечным зайчиком на стене, умытым утренним садом за окном, цветущим цветком герани и, собственно, мною, лежащим на кровати.
Она всё обожала, что видела. И всё любила! Но больше всего любила себя. Постоянно осматривала и ощупывала. И хохотала от восторга.
Какое у меня красивое тело!
Я одобрительно хмыкнул: да, красивое!
И хорошо устроено!
Я опять хмыкнул: ну да, хорошо. А что тут такого? Все так устроены.
Марго продолжала восторгаться и восхвалять своё тело и вдалбливать мне прописные истины:
Тело дарит много приятностей. Например, сон. Или секс. Безумно приятен секс! А чего стоит душ! Или приём пищи! О-о-о! Еда! Например, брауншвейгская колбаса.
Я потянулся и зевнул.
А дефекация?
Марго охотно согласилась.
И дефекация.
Я добавил музыку и лёгкие роды, но Марго отнеслась к ним равнодушно. Она внесла своё предложение:
Любовь! Обязательно любовь!
Ну нет! недовольно поморщился я. Любовь это химия, производная мозга. В чистом виде к телу не относится.
Всё завязано на мозг, Марго лукаво улыбнулась. Ты меня любишь?
Я растерялся. Мы знакомы всего несколько часов.
Любишь! Любишь! затараторила Марго. Ты меня любишь! Я же вижу, как ты следишь за движением моих губ, перемещением задницы и вздохами груди.
Благодушно ухмыльнувшись, я согласился и потрогал её грудь. Она подставила задницу. Я поцеловал в задницу.
В комнату вошёл Макс и всё испортил.
Утренний кофе готов!
Мы сели за стол. Среди галет, паштета и чёрного кофе красовалась пачка презервативов. Марго её схватила и сразу распечатала.
Я быстро сник. Мой организм устал. Сперматозоиды находились в панике. К следующему выходу они не готовы.
Макс воспользовался моим замешательством и зловредно объявил:
Господа! Продолжаем сексуальный спринт! К старту готовится Михаил.
Я отмалчивался. Макс посмеивался. Марго поглядывала на нас и старалась понять: чего такого она не знает, что положено знать о мужчинах? Наконец догадалась и сказала:
Сделаем перерыв.
Макс не соглашался, настаивал:
Никакого перерыва! Спринт! Михаил выходит на старт!
Я попытался взбрыкнуть, но Марго сама справилась. Поставила Макса на место:
Перерыв! Сексуальный перерыв. Больше не обсуждается!