Подвальная сердцевина отслеживала состояние Общаги, обеспечивала ручное управление ею. Защищалась титановым колпаком и выглядела как округлый пульт управления с экранчиками, кнопками, рычажками, гнёздами и непонятной символикой. Сердцевину окольцовывала медная полоса с сотней светодиодов. 48 из них горели зелёным, 52 красным.
Изначально зелёным горели 90 светодиода. Потом кто-то из общажных техников напортачил и что-то сломалось. Успешность упала до 75 процентов. И периодически продолжала падать. Виновный, испугавшись Погибели, сбежал, прихватив анализатор для сердцевины и книги с техническим описанием АВС-28. Без анализатора не запускалась сердцевина. Без техкниг серверная и машиление для любого спеца тёмный лес, а действовать наугад, имея дело с Общагой, влияющей на судьбы Вселенной, никому не хотелось.
Когда Шнирка Гуллинна стала капитаном, Общага заселяла жильцами все три этажа, отведённые для них, а экипаж состоял из десяти человек. График смен: сутки через трое. Техник, живущий в кандейке, можно сказать, вкалывал ежедневно, а можно и не сказать. К приходу Фингоуза успешность упала до 51 процента, Общага закрыла два этажа, а команду сократила до четырёх человек. Поэтому главная задача техника: Отыскать причины поломки и восстановить успешность. Но без техкниг сделать это невозможно, каким бы гением техник не был. А Кранкен Гаус им точно не был.
АВС-28, Общагу, давным-давно построила неизвестная раса. На стенах и других поверхностях встречается их маркировка: закрашенная красным рогатая голова. АВС ищет ключевые личности, могущие повлиять на историю. Избранные живут в Общаге, пока с ними не происходит нужная перемена или их не осеняет нужной идеей. Недавно Воста привёз Стоуша, изобретателя родом с планеты Хукума. Стоушу нужно довести до ума элиста, для чего ему не хватало времени, которое Общага и предоставила. Она посчитала изобретение важным и помогла хукумцу. Для чего конкретно неизвестные создали столь сложную, имеющую невесть какие возможности систему, обслуживаемую искусственным интеллектом, какие именно цели преследовала загадка. В бортовых журналах об этом ничего не сказано, архивные документы написаны на неизвестном языке, расшифровать самописцы не получалось.
В капитанской каюте хранился Статут, свод законов АВС-28. Он тоже написан на неизвестном языке, но понятном благодаря необычным свойствам Общаги, таким как телевидение и обстановка, соответствующие менталитету жильца. Только непонятно, почему Общага не давала знание архивного языка. Постояльцам и экипажу предписывалось соблюдать Основы Правильного Поведения. Внушать ОПП новичкам обязанность капитана. За нарушение ОПП могли отправить на Погибель.
Кранкен Гаус с утра не покидал кандейку, не покидал и койку. Смежив глаза и закинув руки за голову, технарь слушал музыку и думал. Уши скрывались под чёрными дисками наушников. На груди синела шайба плеера.
Тишина наполняла кандейку. Наушники отлично пленили звук. Без них скрежещущий, протестующий против всего (даже против приличного звучания и здравого смысла) панк-рок с драчово-напильным вокалом вырвался бы на свободу и мощной волной оглушил Фина. Тот как раз подходил к кандейке. Наденьте наушники на голову профессора консерватории, врубите сборник панк-братьев Гауса и выкрутите громкость на полную. Профессор испытает культурный шок. Кранкен Гаус утверждал: Настоящий панк-рок, то есть тот, который нравится ему, стимулирует мыслительную деятельность.
Успешность упала, сказал Фин с порога.
Никакой реакции. Гаус как лежал в наушниках, с закрытыми глазами, так и продолжал лежать в наушниках, с закрытыми глазами.
Угры подошёл к койке и дал технику щелчка в лоб.
Задумавшийся-задремавший Кранкен вздрогнул, открыл глаза и увидел нависшего над ним хмурного кэпа. При этом кэп шевелил губами, будто что-то говорил.
А? спросил Кранкен и догадался снять наушники.
ебил, оглохнешь скоро, услышал техник окончание Финовой фразы.
А? снова переспросил Кранкен и сменил «лежу» на «сижу». Всё-таки перед ним капитан стоял.
Хуйна! обозлился Угры.
Кранкен зевнул.
Тарелку с супом опрокинул? добродушно поинтересовался техник, заметив мокрое пятно на кителе.
Кастрюлю, огрызнулся Фин.
Так нечего из кастрюли хлебать, надо в тарелку наливать, так же добродушно заметил технарь.
Успешность упала на процент, повторил кэп.
Вчера, согласился Гаус и включил электрочайник.
Вчера упала до 48 процентов, уточнил Фин. А я проверял пять минут назад. Она упала ещё на процент. Происходит коллапс мышления Общаги ты валяешься. На Погибель захотелось? Могу устроить. Статут в помощь. Неизвестно, что сейчас происходит в общажной башке, а игнорировать её решения я не имею права, если успешность выше 25 процентов. Остаётся надеяться, что АВС не станет подкидывать нам всяких маньяков в качестве жильцов. Мне умирать рано, а вернуться к нормальной жизни никогда не поздно. Это тебе, панку долбанутому, на всё насрать, а меня ждёт Шнирка, скромные сбережения и беззаботная старость.
Гаус перестал разглядывать серебристый ободок на чайнике и внимательно посмотрел на Фина.
А что мне делать? спросил он. Без техдокументации копаться в серверной и машилении глупо. В серверной-то я разобрался немного, в общих чертах, а вот в машилении Последние копанья там стоили трёх процентов успешности. Хорошо, Общага вернула два из них.
Фин промолчал. Кранкен продолжил:
Нужен ключ к архивному языку. В архивах есть какие-то книги с чертежами, возможно, копии пропавших. Я старался сверяться чисто по схемам, но это всё равно как ориентироваться по картам Луны, составленными лунатиками.
Так ты расшифровывай, Кранкен, расшифровывай! Успешность-то падает!
Дешифровальную программу пишу, тут думать надо. Уже пятый раз переписываю. Я не полиглот, не полилингв и даже не билингв, а простой программист.
Вот именно. Утром заглядывал, ты валялся, сейчас ты опять валялся! Не устал сны программировать? вспылил Фингоуз. Ты понимаешь, что будет, если Общага сдохнет? Знаешь, что будет?
Не знаю, честно сказал Гаус, наливая себе чай.
А я знаю, Кранкен! Мы здесь застрянем. Все! Навсегда. Скайбуты-то тоже выйдут из строя.
Естественно выйдут, спокойно сказал Кранкен. Зачем говорить об очевидных вещах? Я здесь поболее твоего. Привык. Мне терять нечего.
Кранкен обладал превосходно развитой способностью выбешивать самыми, казалось бы, простыми фразами.
А Общагу мы бросить не можем. Или Фингоуз задумался и убеждённо заключил: Не можем.
Забавное ощущение, да? ухмыльнулся Кранкен. Словно Общага держит нас на цепи и по своему хотению то удлиняет её, то на кулак наматывает.
Лучше скажи, умник, может, расшифровкой самописцев займёшься, если язык архива не одолеть?
Шифр самописцов основан на языке архива. Это сказал я, умник
Над программой много ещё работать?
Нет, больше думать надо, сказал Гаус, преспокойно возвращаясь к койке.
Кэп взбесился окончательно. Он выбил кружку с чаем из руки техника и заорал:
Дуй в архив! Чтобы сегодня программу доделал!
Я и собирался в архив! заорал в ответ Кранкен, который как всякий нормальный человек тут же делал страшную рожу и начинал вопить, если у него выбивали кружку с горячим.
Койку архивировать собрался?!
Забрать плеер собрался!
Да?.. Ну эта Фингоуз смущённо поднял кружку. Ты иди, Кранкен, иди, а чайку я тебе принесу. Погоди Есть что послушать? Только нормальное, а не твои грязные завывания Я про музыку.
Фингоуз, конечно, больше переживал за свои денежные накопления в Пизюлинском банке. Если Общага загнётся, скайбуты выйдут из строя, как и токобои, и ещё много чего. Плакала тогда счастливая обеспеченная старость. Её заменит старость изолированная, ограниченная Общагой, Зелёным Лугом, банапеловой рощей, супругами Мнише и технарём. С годами они свихнутся, перестанут узнавать друг друга, перессорятся и начнут враждовать. Гауса он убьёт первым И любимой великанши не увидит. Естественно не увидит. Тьфу! А этому Кранкену на всё плевать.