Однако, пока Курва не выздоровеет, он не сможет выдать ее замуж. А дела ее были нехороши. Анализы, по признанию доктора, не радовали. Приступы лихорадки перемежались периодами беспомощной слабости. Есть она не могла, только пить. Большую часть времени металась в беспамятстве, а когда приходила в себя, смотрела с яростью.
Я не собираюсь замуж!
Но так принято, пытался он воззвать к здравому смыслу. Женщина не может жить без мужа.
Глупости!
Послушай меня, это Союз Тикви, и тебе придется жить по его правилам.
Выкуси!
У нас женщин без малого в сотню раз меньше, чем мужчин. Ты серьезно думаешь, что тебе позволят болтаться тут незамужней? Тебя сюда доставили только с одной целью: чтобы дефицит жен стал хоть немного менее напряженным. Я выдам тебя замуж, хочешь ты или нет. Лучше бы, конечно, хотела. Но это не обязательно.
Я не позволю решать через мою голову, нужен ли мне муж! Она с ненавистью попыталась смахнуть со лба мокрую холодную тряпочку, заботливо положенную Ильтеном; не получилось, уж очень была слаба. И не пойду замуж, хоть ты тресни!
Ты не выйдешь замуж только в одном случае, безжалостно обрисовал ситуацию Ильтен, которому надоело препираться. Если умрешь.
Ну, так и умру!
Он едва не подавился. Поспешно сложил пальцы, отводя беду. Еще чего не хватало! Доктор говорит, она действительно может умереть. Но он не хотел ее смерти, несмотря на то, что смерть женщины в результате повреждений, нанесенных поставщиками, сулила ему компенсацию. И не потому, что был честным сотрудником, болеющим за дело. Просто ее стойкость и упорство восхищали его против воли. Она была уникальной. Удивительной. Странная женщина из неведомого мира. Она не должна умереть!
На грани забытья и яви Тереза припомнила, где слыхала о Тикви. В одной из сельских местностей Ирру, где ее полк держал оборону, бытовала поговорка, что-то типа: не ходите, девки, далеко от дома тиквийцы украдут, своих девок у них нет, а чужие еще и краше. По-иррийски это в рифму звучало, как частушка. Терезе не приходило в голову задуматься, кто такие тиквийцы персонажи народных сказок, не иначе.
Но фольклор иного мира вдруг обратился в реальность. Не то чтобы пугающую, но отвратительно циничную. Еще гнуснее, чем похищение с целью выкупа. Выкуп Тереза постаралась бы собрать. Связалась бы с родителями, заняла у друзей. Попросила бы, в конце концов, матпомощь у государства зря, что ли, налоги платила? Но замуж это чересчур. И плевать ей на демографические проблемы тиквийцев, пусть решают их без нее. Кто они такие, чтобы принуждать ее к сожительству, да еще и не предоставляя выбора? Она сама хозяйка своей интимной жизни и никому не позволит ею распоряжаться. Тереза решила твердо: замуж она не пойдет. А если пойдет, то лишь за того, кого выберет сама. Будут заставлять станет убивать. А не получится умрет, но не сдастся.
Но все-таки лучше бы Рино Ильтен выбросил из своей сероволосой башки эту маниакальную идею.
Маниакальная идея Рино Ильтена трансформировалась. Дурак бы он был, если бы не видел, к чему все идет. Он пытается объяснить ей ее положение, но она только хмыкает и советует отвалить. Он говорит об обычаях, а она смотрит с презрением. Он грозит наказанием она плюет ему в лицо. Бывали тут и раньше нахальные и свободолюбивые девушки, но все быстро ломались, оказавшись далеко от родных планет. Эту не сломили даже пять ножевых ран. Слаба, как муха осенью, а глаза горят неукротимым огнем, суля в лучшем случае участь калеки тому, чьи действия она сочтет обидой. Что же будет, когда она поправится?
Она не примет обычаев Тикви. Не согласится с тем, что надо выходить замуж и во всем покоряться мужу, надо усваивать манеру вести себя, одеваться и разговаривать так, как принято в Союзе Тикви, а не где-нибудь на Ирру или откуда она там Есть, конечно, и на такой случай вариант. Заковать в цепи, как дикую хищницу, и отдать «дрессировщику». Встречается такой тип мужчин, и кое-кто из них не прочь обрести женщину. Только проживет она после этого недолго, и жизнь ее будет хуже любой смерти. Хотел ли он этого? Определенно, не хотел. Он ухаживал за больной, смешивал для нее лекарства, поправлял подушки уж точно не ради того, чтобы какой-нибудь богатый маньяк на старости лет обрел свою жертву.
И честность Ильтена дала трещину. Курва могла бы торжествовать: в их противостоянии он сдал позиции первым, не она смирилась с действительностью, а он уступил ее сумасбродству.
Послушай, промолвил он, сам пугаясь того, что говорит. Не хочешь выходить замуж вслепую, я понимаю. Но ты могла бы выйти за меня. Ты меня уже немного знаешь. Я ведь не урод и не сволочь, правда? Я не обижаю тебя. Ты можешь мне доверять.
Он сглотнул.
Только для этого нужно кое-что сделать. Я должен внимательно осмотреть тебя, допросить, составить протокол, ввести данные в компьютер
Он не сказал главного. Диспетчер Брачной Компании, не испытывающий недостатка в женщинах, до сих пор не думал подавать заявление на жену. Зачем? Лишние расходы и ненужные хлопоты. Надо сдать заявление в приемный пункт, заполнить анкету и так подогнать в ней свои характеристики, чтобы они составили наилучшую пару с ее данными. Задача непростая, и гарантия не стопроцентная.
Но она не оценила. И торжествовать не стала. Лишь сморщилась, глядя на него с подушки, будто королева с трона на бунтовщика:
Засохни! Осматривать и допрашивать будешь кого-нибудь другого. Жених нашелся!
Ночь кризиса дала ему одно он ощутил глубоко и до конца, что перестал быть честным сотрудником.
Приехал доктор, как всегда, деловито вымыл руки, прошел в спальню, где металась в бреду эта странная женщина, плотно прикрыл дверь. Ильтен встал у двери, сжимая в руке конверт.
Врач вышел с озабоченным лицом, прошагал мимо Ильтена.
Доктор Энсет, окликнул он его. На лбу выступил пот. Стараясь ставить ноги как можно тверже, он приблизился к врачу. Доктор Энсет, мне хотелось бы отблагодарить вас.
Доктор сделал снисходительный жест:
Медицинскую страховку оплачивает Компания.
Конечно, доктор Энсет. Рубашка на спине промокла. Но есть вещи, не предусмотренные страховкой
Врач снял очки, посмотрел на него строго, снова надел, посмотрел в стекла, потом поверх очков.
Что вы хотите? отрывисто спросил он. Пластическую операцию? Силикон закачать? Зашить плеву?
Ильтен заколебался. Язык не поворачивался произнести, что ему на самом деле надо. Извиниться, сказать, что передумал? И упустить, наверное, единственный шанс избавить ее от цепей. Других вариантов она ему не оставила.
Он помялся и выговорил:
Констатируйте смерть.
Доктор долго молчал. Может, прикидывал, не сдать ли его службе охраны безопасности, как покушающегося не на мелкое правонарушение, а на полноценное преступление. Судьба Ильтена висела на волоске.
Что вы хотите с ней сделать? Очки смотрели осуждающе. Продать какому-нибудь изуверу, а деньги в карман?
Да вы что! Он чуть не закричал, только необходимость сохранять тайну заставила его остаться на уровне возбужденного шепота. Я как раз хочу этого избежать! Убрать ее из базы чтобы не пришлось отдавать на верные муки.
Взгляд доктора помягчел.
Она может умереть на самом деле, ответил он наконец. Дождемся утра. Если кризис кончится благополучно, я возьму деньги.
Тогда у него еще был шанс остаться честным сотрудником в случае ее смерти. Но она пережила кризис. И Ильтен осознал: отныне он не тот, что был раньше.
На следующий день она попросила есть. Ильтен обрадовался: идет на поправку! Как и говорил доктор. Он зашел на сайт Районного Центра Питания, заказал бульон с гренками. Через пятнадцать минут заказ был доставлен, добродушный паренек из РЦП мазнул карманным считывателем по его расчетной карточке, поклонился. Ильтен принес судки в спальню, присел на пуфик рядом с кроватью, стал кормить Курву с ложечки, как кормят младенцев в фильмах. Она криво и вымученно улыбнулась наверняка тоже пробежала ассоциация.