И тут со своей кочки поднялся Гуебос Глазутый, обвёл галдящих злым взглядом и рявкнул:
Пасти захлопнули, дяди и тёти!
И все вмиг притихли и уставились на Гуебоса. Но многие потом покосились на Чичаса. Кажется, людям, умеющим навязать свою волю другим, сказочно повезло, всё им будет даваться легко, как по мановению волшебной палочки, но ведь и командовать надо уметь. Одной харизмы мало для лидерства. Глазутый наградил присутствующих своим фирменным сумрачным взглядом, словно остро заточенным полумесяцем порезал.
Да что вы такое несёте, идиоты? вопросил Глазутый и сплюнул на пол. Плевок поблёскивающей голубоватой змейкой незамедлительно подполз к гуебоскому башмаку и впитался в него. В дальнейшем Гуебос старался воздерживаться от плевков. Лидера, к которому плевки так и липнут, не спасёт никакая харизма. Мои синие уши скоро почернеют от вашей тупой болтовни.
А ты, Гуебос, считаешь себя самым умным, да? уничижительно усмехнулся Чичас и с сожалением заглянул в пустую кружку. Народ болтает, чтобы скоротать время, которого у нас, похоже, впереди целая вечность. Зачем простых людей оскорбляешь?
Ну да, пожал плечами Тиньку-Виньку. Хер-то у меня не маленький, я так, на дурака брякнул. ну, чтобы вечность скоротать. Он у меня, сами понимаете
Ага, оправдывайся теперь, мальчик! визгливо хихикнула Бубенция по прозвищу Расстегай, лучшая подруга Скуксивицы. Обе они выглядели как нечто среднее между пышками, покрышками и скирдами сена, упакованными в чулки и платье. Эта чудесная парочка не разлей вода за свою долгую шалавную карьеру посредством отвара на основе вытяжки болиголова успела изгнать души множества своих клиентов с меркантильной целью обобрать оставшиеся тела до последней нитки, а обобранные останки (чего хорошему мясу пропадать?) с грузилами-булыжниками сбросить в сточный канал при помощи верного Пумплюша, который, кстати, присутствовал здесь же, но не любил болтать попусту. Впрочем, как и слушать. Обычно он стоял истуканом, если не обращались прямиком к нему, и всё происходящее миновало его, как время минует реку.
Неужели вам насрать на своё будущее?! Битый час кудахчете ни о чём, будто сборище безмозглых куриц! Глазутый привычно взял узды инициативы в свои опытные полулегендарные руки, напрочь игнорируя вопрос Чичаса. И трактирщику это очень не понравилось. Но вида он не подал. В отличие от молодого и горячего парня Гуебоса Глазутого Гульяно Балытраво прожил в два раза больше его и раскрывать свои карты не торопился.
И тут, спустя битый час, совсем некстати в таверну Синий рог вернулся Кикосец Ветрокрылый. И мало того, что некстати, так ещё и необычным способом. Он, вероятно, ради пущего эффекта, вырос из-под земли. Но немного не рассчитал и вырос именно там, где стоял Гуебос Глазутый.
Эй, Гуебос, где захочу, там и буду петь! гордо заявил бард и не найдя онного растерянно поводил головой, чувствуя неладное. А где ты?
Неудивительно, что он его не заметил. Лицо Гуебоса находилось в районе затылка Ветрокрылого, а сам певун немного влип в него. Раздались отдельные смешки, но такие короткие и прерывистые, будто, едва успев родиться, тут же гибли.
Э, Ветрокрылый. Чичас глазами, бровями и пивной кружкой выразительно показал барду, мол, обернись, обернись.
И бард обернулся. И весь мир стал для него неким подобием бледно-голубого мармелада с едва уловимой консистенцией, вязковатой и прохладной. Он словно окунулся в озеро эфирного желе.
Ой! пискнул Кикосец, отскочил в сторону и заблеял: Мои из-извинения, Гуебос. О-очень неловкая ситуация, хе-хе.
Кажется, сдулся самый воздух, решивший разнообразия ради расстелиться по полу и побыть ниже травы. По крайне мере, многим присутствующим показалось, что стало как-то труднее дышать, хотя потребность в кислороде отпала по понятным причинам. Многие сглотнули. Чиксы, Расстегай и Влагосборник, коротко и пронзительно взвизгнули. Несмотря на многочисленные расправы над невинными клиентами, они были дамы впечатлительные и даже где-то сентиментальные. Бубенция обожала любоваться луной и мечтать, как прискачет принц на белом коне, желательно, битюге (битюг точно сможет снести на себе нагромождение пышек-покрышек размером со скирду сена в чулках и платье), влюбится в неё и увезёт в свой замок, где никого не нужно травить, спать за деньги и заниматься другой надоевшей бытовухой, а просто сидеть и смотреть на луну, подперев ладонью подбородок, есть розовые пирожные, кататься в коляске и гулять в белых кружевных перчатках.
Да что ты такое, дурень, бормочешь? с колкостью и опасностью ржавой зазубренной пилы произнёс Глазутый. Многие бы нервно воскликнули: Э, мне пора идти! Всем пока!. Но бард Кикосец Ветрокрылый был явно не из таковых. И вовсе не из-за твёрдости характера.
Да, такое и бормочу! заявил он, несколько опомнившись и наглея от страха всё больше и больше. Бард боялся до одури, но отступать было поздно. Слишком далеко зашёл. Ты, балда неотесанная! Да кто ты такой, сударь, чтобы мне указывать? Не слишком удачливый воришка белья?
Взгляд Гуебоса налился запредельным мраком и не менее запредельной угрозой. Метафорическая ржавая зазубренная пила метафорически нежно коснулась призрачной шеи Ветрокрылого. Гуебос вдохнул полную грудь воздуха и исторг его через расширившиеся ноздри с таким шумом и напором, что ещё чуть-чуть и получилось бы чистейшее пламя.
Ситуация достигала точки кипения. Ещё несколько градусов сверху, и свидетелям происходящего ничего другого не останется, как вспотеть и, может быть, испариться.
Что ещё поведаешь, мой друг? зловеще спросил Гуебос, медленно приближаясь к барду.
А ещё скажу, скотина ты необразованная, что я умею рассуждать логически! Ло-ги-че-ски, ослиная твоя башка! медленно отступающий Кикосец помахал рукой перед глазами Гуебоса, которые при наличии крови могли бы ею налиться. Пронзительный голос барда отчаянно вибрировал, звенел и, взвизгивая, едва не срывался. А всё оттого, что у меня высшее музыкальное образование! Поэтому я умею рассуждать логически, а ты нет, мартышка нечёсаная! Слушай сюда, дружочек, я уже умер, я призрак, как и ты, правильно? Правильно! с взвизгом подытожил Кикосец. А значит ты мне ничего не сможешь сделать! Ха! Ха! Ха! Бард расстрелял смачными хахами лицо Гуебоса. И верно не блюдин, а блюндин, малограмотный крендель в запеканке!
Всё сказал? уточнил крендель в запеканке.
Ага, согласился Кикосец, рукой перетягивая дульцимер к животу. А теперь я исполню славную песенку Кородент без штанов. И плевать на отсутствие стен! Мне никто ничего не сделает! Жиил да быыл кородент!..
Начал он и тут же закончил, потому что Гуебос могучим рывком сорвал дульцимер с ремней и со свирепым рыком обрушил его на макушку Кикосеца. Схватил обмякшего певуна за грудки, врезал ему кулаком в нос и вышвырнул из Синего рога, нимало не смутившись отсутствием стен.
А теперь слушай сюда, сопляк, сказал Гуебос, засунув большие пальцы под пряжку ремня и расставив ноги. Нет логично и нелогично, а есть хочу и не хочу, могу и не могу, и один хороший удар завсегда вернее тысячи слов. А сейчас, Пердокрылый, мне захотелось врезать по твоей пустой башке, потому что ты меня сильно взбесил, чего я настоятельно рекомендую никому не повторять. И у меня получилось. Логично? Логично.
И Гуебос Глазутый отвернулся продолжить прерванное общение с остальными.
У Кикосеца всё расплывалось и темнело перед глазами. Оказывается, призраки очень даже ощущали боль. Бард глухо мычал и ослепшим и покалеченным насекомым ползал по земле неровными кругами. Наконец, ему удалось подняться на ноги и он, сутулый и жалкий, держась за страшно гудящую от боли голову, шатаясь, побрёл куда-то наугад. Никто ещё так не унижал его и не избивал. И никто, никто не заступился.