Мэдди? Это ты? Уже готова? окликает меня ма.
Да, готова! раздраженно откликается Яньян. Пожалуйста, займите свои места, чтобы ваша дочь могла показать вам свое красивое свадебное платье.
Ай, подождите! Мэдди, закрой глаза!
Что? Лицо Яньяна становится красным. Такой важный для него момент рушится, бедняга.
Просто смирись. Я хлопаю его по плечу.
Невероятно! огрызается он, но затем берет себя в руки и начинает поправлять юбку и шлейф так, чтобы они безупречно ниспадали волнами на пол.
Готова или нет, а? выкрикивает вторая тетя.
Да.
Я закрываю глаза, отчасти страшась того, что сейчас увижу. Ма и остальные мои тети выходят из маминой спальни, хихикая, как школьницы. Но прежде, чем они доходят до гостиной, Яньян бормочет:
Что-то здесь не так.
И выбегает в коридор, чтобы удостовериться. Вся Санта-Моника наверняка услышала, как он ахнул от ужаса.
Это не те платья, что привез Яньян!
Нет, это платья, что привез Джонджон, царственно произносит кто-то другой.
Ладно, даже самый волевой человек не сможет держать глаза закрытыми после такого. Я приоткрываю один глаз как раз в тот момент, когда из кухни выходит высокий стройный мужчина, одетый в облегающий костюм из змеиной кожи.
Яньян снова ахает:
Джонджон. Как ты посмел?
Что происходит? спрашиваю я.
Здравствуйте, приятно познакомиться. Меня зовут Джонджон, возможно, вы слышали обо мне? Я признан самым авангардным дизайнером одежды в Индонезии. Меня даже печатали в Tatler и Vogue. Он протягивает мне руку, увешанную различными массивными кольцами. Не зная, что делать, я нехотя пожимаю ее. Ваша семья попросила меня разработать дизайн их платьев для вашей свадьбы.
Но Яньян разработал дизайн их платьев! вскрикивает Яньян.
Джонджон фыркает.
Эти бесформенные коричневые мешки? Я так не думаю. Эти дамы заслуживают лучшего. Готовы их увидеть?
Подожди, подожди! Яньян хватает с дивана шерстяной плед и набрасывает его на меня. Ладно, когда придет время, изящно сбросишь с себя плед, ага?
Эм. Ладно. Я поплотнее закутываюсь в плед и киваю Джонджону, слегка страшась того, что сейчас увижу.
Узрите же! Джонджон величественно взмахивает рукой, нажимает что-то на экране телефона, и под зазвучавшую паршивенькую поп-музыку моя семья, друг за другом, с важным видом начинает дефилировать по коридору.
Я оборачиваюсь. И в полном шоке застаю следующую сцену.
Старшая тетя, вторая тетя, ма и четвертая тетя, одетые в самые откровенные платья ядерно-фиолетового цвета, идут мне навстречу. Ничего ужаснее я еще не видела. Никогда. Как же мне описать этот оттенок фиолетового? Это как если бы цвета «розовый фламинго» и «синий электрик» родили ребенка, а потом этот ребенок занюхал дорожку кокаина и начал бить вас по лицу. В общем, очень фиолетово. А еще это обилие разных материалов. Тафта, вышивка и блестки. Господи, как много блесток. При каждом движении кристаллы и стразы на нарядах мамы и тетушек просто ослепляют меня своим сиянием. Но это еще цветочки.
Что это за штуки у вас на головах? от ужаса я произношу это тихим голосом, но четвертая тетя, должно быть, по ошибке уловила в нем некий благоговейный трепет, потому что начинает жеманно хлопать своими накладными ресницами, глядя на меня.
Разве они не великолепны? Она нежно проводит рукой по непонятной штуке у себя на голове. Это называется фасинатор[1]. Они идеально подходят для английских свадеб. Мы как раз отлично впишемся в обстановку.
С этой штукой на голове? Я думаю, что я но бормочу я.
Айя, тебе не нравится! вскрикивает мама. Она поворачивается к своим сестрам. Я говорила вам, говорила же. Комодский варан плохой выбор, надо было остановиться на фламинго!
Я хочу что-то сказать, но не могу вымолвить ни слова.
Что вообще можно сказать, столкнувшись с четырьмя женщинами, на головах которых устроились комодские вараны, каждый по двадцать пять сантиметров в длину? Ну, по крайней мере, они неживые. Наверное.
Они ведь ненастоящие, да?
Не знаю, смогла бы я простить свою семью, если бы они оказались настоящими.
На это Джонджон самодовольно улыбается.
Они выглядят настоящими, правда? Я понимаю, почему ты так подумала: искусная работа, мастер потрудился на славу, да?
Просто нет слов, опять. Вараны находятся в разных позах, одна страннее другой, но при этом они каким-то образом сочетаются с личностью каждой женщины. Варан старшей тети стоит на двух задних лапах, а его передние в позиции «руки в боки», как у той самой азиатской тетушки, которая не одобряет твой жизненный выбор. Варан второй тети, конечно же, растягивается в какой-то причудливой позе тай-чи. У мамы варан сидит, чопорно потягивая чай. Да, в его лапах действительно есть крошечная чайная чашка. А у четвертой тети варан поет в караоке.
Я поворачиваюсь к Яньяну. Может быть, он сыграет плохого полицейского и спалит весь этот нелепый наряд дотла? Как и я, он тоже с открытым ртом пялится на их фасинаторы. Он протягивает руку и касается варана четвертой тети так осторожно, будто боится, что тот оживет и цапнет его за руку.
Невероятно, произносит он.
Я бочком подхожу к нему и шепчу:
Ты имеешь в виду нелепо?
Он окидывает меня взглядом, и лишь тогда я замечаю, что на его лице написан не столько шок, сколько радостное удивление.
Какое мастерство. Чешуя, а эти глаза!
Ты имеешь в виду, что чувствуешь на себе их взгляд в любом месте комнаты? Я моментально вздрагиваю.
Это называется эффектом Моны Лизы, отвечает Яньян.
Моя мама и тети самодовольно оглядывают себя.
Вы же понимаете, что он варанов называет Моной Лизой, а не вас? указываю я. Это, возможно, звучит мелочно, но зато честно. Я ни за что на свете не позволю этому случиться. Нельзя допустить, чтобы они встретили родителей Нейтана с чертовыми варанами на голове.
Ладно, хорошо. А сейчас серьезно, говорит старшая тетя, выпрямляя спину и разглаживая свою юбку с оборками. Что ты думаешь, Мэдди?
Я перевожу взгляд с их макушек на ее лицо и именно тогда понимаю одну вещь: старшая тетя нервничает. Я впервые в жизни вижу ее такой встревоженной. Хотя нет, это уже случалось однажды, когда ей пришлось переносить тело человека, которого я убила. Нескрываемые беспокойство и надежда на ее лице заставляют мое сердце сжаться. Я перевожу взгляд со старшей тети на остальных они тоже в предвкушении. Ма нервно болтает руками, а вторая тетя выглядит так, словно готова погрузиться в позу тай-чи, если услышит хотя бы одно негативное высказывание. Четвертая тетя пялится на свои ногти, время от времени украдкой поглядывая в мою сторону, и я понимаю, что она нервничает так же, как и остальные.
Вот черт.
Эм, мой голос дрожит. Я прочищаю горло и пытаюсь снова. Ну эм Важнее, что ты сама думаешь, старшая тетя. Тебе нравится?
Она начинает кивать, как вдруг Джонджон вскрикивает:
Осторожно!
И тетя резко поднимает голову. Затаив дыхание, мы наблюдаем, как в течение нескольких напряженных секунд комодский варан на ее голове опасно покачивается, а затем занимает прежнее положение.
Удобный случай предоставляется сам собой, и я тут же перехожу в атаку.
Ну, как бы превосходно они ни выглядели, если вы не сможете в них свободно двигаться, то надевать их так себе затея. Я хочу, чтобы на моей свадьбе вы чувствовали себя предельно комфортно, старшая тетя.
И то верно отвечает она.
Надежда трепещет в груди.
О, это вовсе не проблема. В день икс просто попросите своего парикмахера приколоть фасинаторы к вашим парикам, говорит Яньян. Знаете, этим лайфхаком пользуется большинство знаменитостей, и у них все отлично держится.
Спасибо за совет, Яньян, шиплю я сквозь зубы. Он должен быть на моей стороне.
То есть тебе нравится? спрашивает старшая тетя, глядя мне прямо в глаза.