Усадив Молли на диван, я присел рядом.
Давай сбежим вместе, Освальд! неожиданная фраза, словно удар в челюсть, дробящий кости, исказила моё лицо. Прямо сейчас. Только ты и я! Что скажешь?
Боясь поверить собственным ушам, я словно окаменел. Нащупав, лежащую на иссиня-чёрном бархате обивки, мою руку, любимая сжала её и довольно ощутимо воткнула мне в ладонь свои длинные красные ногти.
Сколько раз я представлял себе сцену этого разговора, но только не так. Не там. Не под этими пристальными взглядами электрических звезд и стеклянных глаз сваренной из позолоченных трубок и медной проволоки скульптуры зайца, стоящей в углу, в обмотке из тонких неоновых нитей.
Ты застала меня врасплох, растерянно протянул я.
Ногти ещё глубже вошли в мою ладонь. Шорох её брюк по обивке почти оглушил, и вот она уже сидела совсем рядом, развернувшись вполоборота.
Это же такая прекрасная возможность бросить всё и, наконец, быть вместе! её умоляющий тон щипнул душу за одну из струн, и я почувствовал, что она вот-вот дрогнет.
Однажды мы обязательно сбежим, ответил я, разворачиваясь к ней лицом и накрывая её руку своей и слегка похлопывая. Но это будет далеко не здесь и не сейчас. А может, и вообще не в этой жизни в последнюю фразу я вложил всю горечь, на которую был способен.
Пожалуйста, увези меня отсюда, как можно дальше! не в силах сдерживаться она свободной ладонью прикрыла лицо, скрывая слезы. Я больше так не могу, я боюсь его!
Мы что-нибудь обязательно придумаем, ответил я, взяв её за подбородок и приподнимая лицо.
Мой большой палец заскользил по ее щеке, убирая за ухо прилипшие к скулам мокрые прядки волос и стирая солёную влагу. Мягкая, узкая ладонь легла сверху на мою руку. Зафиксировав в одном положении, Молли потёрлась о неё носом, а затем поцеловала в подушечку под указательным пальцем, оставив едва уловимый отпечаток помады. Чуть поддавшись вперед и еще больше развернувшись ко мне, она тихо произнесла:
Поцелуй меня слова выбили весь воздух из моих легких. Умоляю, сделай это
Она положила мою руку себе на грудь, и я едва удержался, чтобы не сжать пальцы, застыв в немом оцепенении. Её же ловкие пальчики уже немного пробрались под сорочку в разрез между пуговицами и, вовремя остановившись, потянули за край на себя. Опьяняющий аромат мускуса, исходящий от ключиц, почти напрочь лишал рассудка и сводил с ума.
Искушение поцеловать стало нестерпимым. Оглушающим. Колоссальным. Я даже испугался, насколько огромным было стремление сделать это. Ещё никогда прежде я не сталкивался с таким притяжением.
Воздух вокруг сгустился, превратился в кисель и стал совершенно непригодным, для дыхания. Свет померк, будто кто-то невидимый погасил все звезды на потолке. И в этом мраке осталась только она. Молли. Сидящая передо мной. Сияющая сильнее тысячи звезд и страстно умоляющая сделать то, о чём я мечтал последние полтора года, с момента как впервые увидел её в баре, в том длинном чёрном платье и с круглым пенсне на носу.
Я придвинулся к ней ещё ближе и замер. Приблизился настолько, что между нами не поместилось бы и обычное стекло, если бы оно вдруг там оказалось.
Молли не дышала, и я видел, как дрожат её губы. Соблазн преодолеть это ничего не стоящее расстояние и, наконец-то ощутить, каковы на вкус её поцелуи, был слишком мощным. Тысячами крошечных молоточков он колотил по коже изнутри всех чувствительных мест, всё ближе подталкивая к ней.
Хватит дразнить меня, Крошка голос совсем подвёл, и я замолчал не в силах говорить дальше.
Молли, замершая в напряжённом ожидании, как пантера, готовая наброситься на меня в любой момент, и которую я желал с первой минуты нашей встречи, сидела до невозможности близко и сводила с ума. Кажется, она тоже не дышала. Я слегка сжал её небольшую грудь, всё еще уютно устроившуюся у меня в ладони, и со стоном убрав руку, погладил её по плечу.
Ругая себя всеми последними словами, которые только мог вспомнить, я произнёс:
Однажды я обязательно сделаю это, обречённый тон почти обжёг горло. Но сейчас нам нужно подумать о твоей безопасности.
Отстранившись и встав с дивана, я позорно бежал в другой угол комнаты. Ток крови бухал в ушах нестройным барабанным боем. В брюках всё аж дымилось и казалось, вот-вот взорвётся.
Лязг металлических шпор говорил о, том, что Молли идет ко мне. Рука заскользила по моей спине, ощупывая пиджак, и остановилась на плече. Спустя мгновение она уже прижималась ко мне сзади.
Прости меня.
За что? недоумение заставило бровь ползти наверх.
Прости меня снова повторила она. А затем, обняв за талию, и прижав к себе ещё сильнее, прошептала тихое, за это
Щелчок замка заставил вздрогнуть обоих. Дверь распахнулась нарочито медленно и предательски тихо.
И что это тут у нас происходит? ледяной тон тягучего бархатного голоса вошедшего, заставил вздрогнуть ещё раз.
Благородное лицо нежданного гостя было напряжено и его выражение сулило лишь крупные неприятности.
Н-ничего протянула Молли, и словно по команде, отстранилась от меня и отошла в сторону. Не надо, Джонатан, он ничего не сделал!
В комнату вошли ещё четверо. Одинаково обезличенные, как болванки, фигуры в чёрных костюмах встали за спиной у Коробочки, сцепив руки спереди, будто прикрывая самое дорогое.
Пожалуйста, Джонатан, протянула Молли, подойдя к нему несмелым шагом. Он прошёл твою проверку и устоял.
Девушка прильнула к нему, обняла так же, как ещё совсем недавно обнимала меня и погладила его по гладко выбритой щеке. Поднявшись на цыпочки, она потянулась к нему и начала целовать. Долго и страстно.
Я всегда буду только твоей, дрогнувшим голосом прошептала она, едва оторвавшись от его губ. Рокстоун тебе не соперник ещё один поцелуй, ударом ножа оставил на сердце очередную рану. Он никогда не осмелится. Отпусти его.
Уведите её, последовал холодный ответ.
Один из подручных потянул Молли к себе, и потащил к выходу.
Прости меня, Освальд, её слова разбились о рёбра изнутри и осколками вонзились в движок, пульсирующий в грудной клетке. Мы оба жертвы этой жестокой игры.
Когда дверь закрылась, Джонни произнес будничным тоном, рассматривая ногти на руках:
Что ж, мистер Рокстоун, вы чертовски счастливый сукин сын! Веллингтон поднял голову, и колючий взгляд голубых льдистых глаз заставил поёжиться. Вам повезло, что вы смогли удержать свои яйца в штанах и потому они останутся при вас.
Он достал из кармана своего смокинга стальную гильотинку и сигару. Срезав ее кончик острым лезвием, и отправив в рот, Коробочка чиркнул спичкой и раскурился.
Подойдя ко мне вплотную, он выпустил струю едкого дыма мне прямо в лицо и произнес:
Но руки при себе вы удержать так и не сумели.
Гаденько улыбнувшись, обнажая свои ровные зубы, Джонатан щёлкнул пальцами и наручники из рук двух верзил, прибывших с ним, захлопнулись на моих запястьях. Третий пригвоздил к стене, навалившись на меня сверху и упершись локтем в грудь, сдавив внутри все органы и не давая дышать.
За это я отрежу вам палец, произнёс он, пощелкивая лезвиями гильотинки. Выбирайте, какой, детектив.
Пошёл в жопу! огрызнулся я.
Не нужно мне дерзить, мистер Рокстоун! приблизившись, он заглянул через плечо пригвоздившего меня к стене и выпалил мне в лицо. Еще одна выходка и я отрежу вам два пальца!
Они все слишком дороги мне, понимая, как быстро приближается неизбежность, протянул я.
Что ж, он пожал плечами и выпустил в меня очередное облако серого дыма. Тогда я выберу за вас.
Правую руку, зажатую в тиски пальцев, подняли вверх. Веллингтон осмотрел её и съязвил, мерзко хмыкнув:
Кажется, кто-то сделал выбор за нас обоих.