Кому звонить? и куда? на деревню дедушке? Деду Сыродю У меня его телефонного номера нет. Никогда не было ни желания, ни нужды звонить по делу или поболтать Сыродь как сыч. И грубиян к тому же
Пошли! Должен быть вход
Доблестная четверка плюс Мобутя зашагали вдоль забора. Под ногами хрустела трава, и шлепали по пяткам галоши у Максима. Увидели ворота самые, что ни на есть деревенские ворота. По крайней мере, сделанные по старинке. Из тяжелой лиственницы. В земле вырыты ямы, в них вставлены лиственничные столбы, а в столбы в свою очередь ворота. Толстые петли из кованого металла смотрелись новехонькими и за сто лет без смазки не проржавеют. Махина, сооруженная на века.
Щапов крякнул, вспоминая одну свою неудачную покупку из дорогого дерева со специальной пропиткой, с коваными элементами и украшениями, с дорогущей автоматикой и с гарантией от иностранного изготовителя. Зиму не выдержали новокупленные ворота.
Засел тут Даже с танком не выкурить Стучите, мужики. Время не для спанья Эй, Сыродь!!.. Бум, бум
Неимоверно тяжелая створка легко распахнулась, не издав скрипа. С опаской визитеры проникли внутрь вдруг, и там пустота, и никто их не встретит? Что тогда? Как же цель, ради которой они приехали? Проблема-то неотложная. Ох, от Сыродя всего можно ожидать.
Проходите, раздался тихий голос, хотя они уже прошли.
У ворот стоял один из близнецов. Который? Разберемся. Младший Клоб в это время плевался в кукурузер из кортежа олигарха Сатаров. Очень занят был. И он светлее, выше, тоньше старшего брата. Волосы у Сула золотятся. А этот уже заматерел (пусть на вид тридцатник не стукнуло) плечи и руки как напряжет, так вены вздуваются. Кость твердая, матерая. Голос с хрипотцой. Старший как раз рыжий.
Одет Клоб был в рабочую униформу синий комбинезон и серую футболку с буквами АО Тылвинское на спине. На рыжих лохмах форменная кепка, нахлобученная козырьком назад. Очевидно, дорогой итальянский костюм пришел в полную негодность после ночных приключений с флагом и башней и с корыльбуном, конечно. Хоть у старшего брата обе руки целые и здоровые. Сделав такой вывод, визитеры обшарили глазами все открытые участки на теле Клоба в поисках, куда же его корыльбун клюнул. Особо обратили внимание на лоб (ну, и все лицо, и нос). Облик чистый и бледный. Ран и повреждений нет. Очень жаль.
Проходите. Чего стоять-то, повторил Клоб. Вас ждут.
Наша компания по-прежнему молча и серьезно последовала в дом. Шли и сверлили взглядом затылок ворпаня. Привиделось, или его рыжие волосы слегка золотились на свету? Даже если так, ничего сказочного. Кожа чистая. Лицо человеческое. Существо прямоходящее.
Почему Клоб здесь, в усадьбе Сыродя? Какое отношение имеют ворпани к владельцу агрохозяйства Тылвинское? Если рассуждать совсем фантастично, то самое непосредственное отношение и даже подчиненное. И кому же в сказках Пятигорья подчиняются ворпани? То-то и оно! Дальше пусть домысливают читатели. А вожак четверки В.И. Щапов решил пока не вдаваться в эти хитросплетения. Его волновал очень конкретный вопрос для его решения экстраординарных средств не требовалось. Он хотел остаться в рамках закона. Надеялся каким-либо образом договориться. Призрачная надежда?
**
Клоб привел гостей в комнату, служившую, очевидно, кабинетом. Просторное, не загроможденное мебелью помещение. Как и во всем доме, лавка вдоль стены под окнами. Солидный предмет обстановки с торца комнаты прямой диван. Характерная высокая спинка в деревянной раме. По бокам подлокотники-валики. Обивка из дерматина, но очень приличная. Классические венские «гнутые» стулья с жесткими сиденьями старые, лак местами облез, крепкие, исправные. Два или даже три стола для различных целей. Один персональный Сыродиевский добротный письменный стол с прямоугольной столешницей на двух тумбах. Второй длинный, грубо сколоченный, придвинутый к лавкам. Имелся еще третий столик возле окошка. Тюлевые занавески очаровательные, «бабушкины». В красном углу традиционно помещались иконы здесь не было. Также нет книжных шкафов и книжек Сыродь совсем не читатель. Тяжеленный деревенский сейф с секретами сундук, обитый железом, с навесным замком. Сосновый ящик с ручкой для инструментов. На стул брошен брезентовый плащ. Армейские сапоги с кирзовыми голенищами торчали из-под лавки. Не попадалось особых вещей, изобличающих какое-либо хобби Сыродя.
Своеобразный кабинет подстать хозяину. И мебель тоже под Сыродя под его габариты и его же характер. Много старых предметов, но их никто специально не искал, не платил больших денег, не реставрировал. Не прилагались усилия соблюсти определенный стиль. Все из обыкновенного обихода если хозяин хотел, то брал и использовал. Для конкретных нужд, а не для показа и удовлетворенного тщеславия. Здесь ничего не берегли и не жалели не ремонтировали, не шкурили и не красили дерево, не чистили металлические ручки, не смахивали пыль с лаковых поверхностей. Везде лежала печать небрежности и составляла собственный стиль чисто мужской, основательный, функциональный. Комната да и весь дом со своим стилем. Хотя в доме еще таились сюрпризы (об этом позже).
Судя по всему, Сыродь здесь проводил большую часть времени ел, спал, работал. Вот и характерная примета сегодняшнего дня на третьем столике мигал красным огонечком системный блок, и огонек тот отражался в темном экране монитора. Невероятно, но Сыродь, оказывается, не мужичье сиволапое, не простая деревенщина. Выходит, внешность обманчива? Однако дом именно производил прямое, безыскусное и даже равнодушное впечатление (тем, что не пускал пыль в глаза, и пыли в нем скопилось горы). Подобная атмосфера уже встречалась в бараке Мобути. И там, и там мужское жилище. Было в Утылве подобное жилище в женском роде бабылидина квартира. Но гости сейчас на хуторе у Сыродя.
Щапов, Васыр, М. Елгоков, Колесников и Мобутя заняли места, на которые указали. Разумеется, не диван да и самим гостям это представилось бы кощунством (очевидно, диван служил спальным местом там лежало сбитое в комок одеяло). Широкая лавка у стены. Пришлось протискиваться, поскольку к лавке близко примыкал стол, и расширить проход даже на миллиметр не получалось. Присев на лавку, визитеры очутились как в ловушке. Не слишком удобно. Лишь Щапову последнему в ряду было с краю свободней. Уселись и замолчали не знали, что и как начинать. Растянутую паузу нарушил шорох. Гости повернули головы.
Щапов (и другие) узрел своего старого знакомого. Вернее, сына старого знакомого. Сам черт ногу сломит. А уж с отцом и сыном Сыродями черт обе ноги переломает. Все у них перепуталось. Сын точная копия отца. Может, и был когда-то молод и наивен, но теперь, годы спустя, заматерел. Явственно проступили фамильные стариковские черты. Мужик на вид черный, унылый, неприятный. Тягостен, медлителен, напряжен. Сыродь не толстый жир с костей не свисает. Но весь он какой-то монолитный, неподатливый, движениям не хватает живости. Вот не вызывал симпатий ни у кого даже больше отталкивал. Кожа холодная, бледная, с железистым оттенком. На весеннем солнце Сыродь нисколько не загорел, не посвежел. Нос блестит как начищенный металл. Волосы иссиня-черные, жесткие, без седины. Сыродь-отец носил бороду по грудь и еще усы длиной, как у бороды. Сыродь-сын не каждый день, но брился. На щеках, подбородке и шее короткая черная щетина. Зубы волчьи крупные, желтые, все целехонькие. Клыки с боков торчат Сыродь их не прячет и не стесняется. Каменное упорство постоянное выражение на лице (даже во сне). Этого замкнутого типа невозможно развести на другие искренние эмоции. Вроде внешне все как у людей и одновременно не по-людски.