Вы опасаетесь меня, господин капрал? мягко спросил государь.
Есть маленько, как-то жалобно признался полицейский, но тут же пророкотал: И почитаю, государь.
Это не может не радовать, усмехнулся монарх.
Я тронула его за плечо, и Ивер обернулся. Я указала ему взглядом на дом градоначальника, предлагая отправиться бушевать, а капрала Штоля оставить мне, его мне было жалко. Уж больно страдал полицейский от усердия и страха. Как бы ни хватил удар Наш сюзерен хмыкнул, но кивнул и велел, топтавшемуся за нашими спинами барону Говмонду:
Ваша милость, следуйте за мной и не забудьте прихватить вашу сестру.
Я следую за вами, государь, проворковала баронесса, именно проворковала!
Неспешно обернувшись, я оглядела нахалку с ног до головы и, приподняв брови, усмехнулась. Девица была не промах. Она присела в глубоком реверансе, чуть склонила голову, но глядела на короля из-под ресниц до того кокетливо, что в ее девичестве я усомнилась. Передо мной была или прирожденная кокетка, или же особа, уже постигшая науку обольщать.
Сколько вам лет, баронесса? полюбопытствовала я.
Восемнадцать, распрямившись, ответила она, разом сменив тон на учтиво-вежливый.
Да? задумчиво вопросила я. А манеры опытные.
Девушка вспыхнула, но вновь перевела взгляд на короля и улыбнулась, кажется, сразу же забыв обо мне.
Манерам здесь явно обучают дурно, констатировал король и чеканно велел: Следуйте за мной.
Баронесса, подхватив юбки, поспешила за королем, успев на ходу мазнуть по мне пренебрежительным взглядом.
Уму непостижимо, удрученно покачала я головой, глядя вслед королю и провинившимся Говмондам. Невероятная наглость, не находите, господин капрал?
А м ну-у промычал он, всё еще потея от волнения.
Я вам не представилась, простите, улыбнулась я. Графиня Тибад.
О-о, протянул полицейский. Он резко склонил голову: Прошу простить, ваше сиятельство, я не знал.
Взяв его за руку, я накрыла ее второй ладонью и произнесла с легкой укоризной:
Ну что же вы так переживаете, господин Штоль, успокойтесь. Поверьте, я вовсе не кусаюсь. Полицейский скосил взгляд на собственную руку, мученически скривился, а затем шумно вздохнул. Вы уроженец Литена?
Д-да, с запинкой ответил капрал. Отец тоже местный, а матушку из деревни привез, там его брат Ой, простите, едва выдохнув, он снова покраснел.
За что? удивилась я. Я ведь вас о том и спрашиваю, господин Штоль. Стало быть, ваш дядя из той же деревни, что и ваша матушка? И как же так вышло, что ваш батюшка родился здесь, а его брат в деревне? Или же он уехал туда из Литена?
Да, кивнул капрал и тут же отрицательно замотал головой: Н-нет, никак нет, ваше сиятельство. Дядька не родной, то есть родной, но не совсем
Кузен вашего батюшки? догадалась я.
Он самый, ваше сиятельство, кивнул Штоль и утер ладонью пот.
Скользнув взглядом в сторону, я поняла причину его скованности. Не только громкий титул собеседника вводил полицейского в ступор, но и взгляды стражников, спешившихся, но не спешивших уйти. Они наблюдали за нами, и капрал опасался открыть рот. Сделав этот вывод, я взяла Штоля под руку, развернула в сторону от наблюдателей и вынудила сойти с места. Он некоторое время шел деревянной походкой, с неестественно прямой спиной, однако, когда мы свернули за угол дома градоначальника, немного расслабился и на мои вопросы начал отвечать охотней.
Вскоре я знала о том, что прадед капрала родом из той же деревни, что и его матушка. Что у деда было семеро детей, из которых три сына и четыре дочери. Два брата подались попытать судьбу в Литен, чтобы облегчить жизнь своей семье. Один из них вскоре ушел искать счастье дальше, а дед капрала удачно устроился в обувную лавку, женился на дочери хозяина и получил эту самую лавку во владение по наследству. Но связи с родней не потерял, потому отец капрала часто бывал у своего деда и там приглядел себе невесту матушку младшего Штоля.
И вот так, слово за слово, я постепенно разговорила полицейского. И когда посчитала разговор исчерпанным, выудила из своего кошеля золотой и дала его капралу.
Вашей супруге на новое платье, а детям на сладости, пояснила я.
Ох, как-то и неловко, зарумянился полицейский, но уже без испарины. Золотой он в карман спрятал, кокетничать не стал. Я сделала новый вывод: взятки дело привычное, но не Штоль был целью для королевского гнева, и его пороки трогать никто не собирался.
Всего доброго, господин капрал, улыбнулась я и направилась в дом градоначальника.
Куда идти, я поняла сразу меня встретил гвардеец, стоявший у лестницы. А когда мы почти достигли второго этажа, я услышала вой. Самый настоящий вой, нечеловеческий, надрывный и леденящий кровь.
Боги, кто это? вопросила я.
Ее милость, ответил мне гвардеец. Она вела себя слишком вольно, государь рассердился.
Что он с ней сделал? озадачилась я.
Приказал выпороть, пояснил мне телохранитель.
Я прибавила шаг. Не скажу, что я нашла приказ жестоким или ощутила сочувствие, но решила поскорей оказаться подле государя. Уже хорошо его зная, я представляла, каким он может быть, когда выходит из себя. Не хотелось, чтобы его ярость видели подданные, далекие от Двора. Это было лишним.
Он обнаружился в гостиной и был, к моему облегчению, спокоен. Увидев, как я вошла в дверь, Ив едва заметно кивнул мне. Кроме него там находился нескладный лысоватый человек, возраст которого я определить не сумела. Мне подумалось, что это и есть градоправитель граф Иклинг. Его сиятельство стоял, понуро опустив голову, но взгляд то и дело устремлялся к двери, и потому меня он увидел одновременно с государем.
Впрочем, монархом и градоначальником присутствовавшие в гостиной не ограничивались. Молодой Говмонд тоже был здесь. Он стоял на коленях рядом с мужчиной, в котором я без труда опознала его отца старшего барона Говмонда. Об их родстве говорила схожесть, а разница в возрасте, хорошо приметная, указывала на степень родства.
Глава семейства мне не понравился. Если в его отпрысках было много спеси, то в чертах отца читалось неприятное высокомерие, порочность и алчность. Совершенно неприятная личность. Когда я появилась, его милость, сложив пальцы щепотью, разглагольствовал, явно рисуясь, а то и вовсе наслаждаясь собой. Молчание короля, сидевшего в кресле в расслабленной позе, кажется, толковалось им как одобрение и желание слушать.
Государь, говорил старший Говмонд, едва ли не видя в монархе равного себе человека, вам как никому другому известно, что простолюдинов и всякое быдло стоит постоянно держать в повиновении и напоминании об их месте
Мое появление прервало его милость. Обернувшись, он чуть приподнял брови в удивлении. После оглядел меня с ног до головы, изобразил галантный поклон и как-то искушающе улыбнулся:
Доброго дня, прелестная дама. Не имею чести знать вас, но уже покорён
Доброго дня, господа, произнесла я учтиво, игнорируя нежданного поклонника, и подошла к государю. Представлять себя я не спешила.
Ее сиятельство графиня Тибад, негромко произнес младший Говмонд, улучив момент, пока на него не обращали внимания.
О-о, донеслось негромкое восклицание старшего барона. Хороша
Государь, успевший подняться мне навстречу и усадить в кресло, с которого встал, обернулся и окинул старшего Говмонда непроницаемым взглядом. После занял другое кресло, стоявшее рядом с моим, закинул ногу на ногу и велел с обманчивой любезностью:
Продолжайте, ваша милость, очень познавательно.
Не поняв подвоха, его милость благодарно склонил голову и продолжил навлекать на себя неприятности.
Я и говорю, Ваше Величество, разве же мы заслужили высочайший гнев, коли стремимся удержать ваш народ в повиновении и страхе перед вашей властью? его на мгновение прервал усилившийся вой, и отец скорбно вздохнул.