Узнав, что он может стать основателем нового города, Башмунус впал в прострацию. Он широко раскрыл рот и не мигая смотрел на меня. В его бороде возилась крылатая девочка и теребила его бороду, что-то ему говоря. Удивительно, но ее видел только я, ну и может, еще сам Башмунус. Видимо, это существо случайно попало в наш мир, запутавшись в его бороде. Я уже знал, что в мире, где побывала Ганга и ее спутники, жили маленькие феи. Мне было ее жалко. Оставшись одна, оторванная от родины и своего народа, фея будет угасать. Ей будет тут плохо, думал я, разглядывая крошку. Но тут услышал ее писк.
Мой бог! Нам дадут город. Ты быстрее соглашайся, я призову сюда свой народ. Это здоро-ово-о! Крошка восторженно подняла рученьки и обратилась ко мне: Уважаемый дылда. Мы согласны основать город на ваших землях. Благодарю вас за столь щедрое предложение.
Я растерянно оглядел сидящих за столом, но, кроме меня и Башмунуса, девочку никто не слышал и не видел. Я откашлялся: «Кхм-кхм» и важно произнес:
Да будет так.
Что будет так? тут же спросила Ганга.
Будет так, как хочет маленькая фея, ответил я.
А она тоже здесь? удивилась Ганга.
Да, смущенно кивнул дворф. Она со мной.
Ну надо же! Бедняжка, жалобно произнесла Ганга. Не успела уйти. И что теперь делать? Назад ее не вернешь?
Она справится, туманно ответил я, не желая выдавать тайну феи. С уважаемым Башмунусом мы решили, а что делать с этим неудачником, я указал взглядом на эльфара, тот сжался под моим взглядом. И пояснил: Если его отпустить, то певца убьют свои. Братство убирает всех причастных к покушению. Он остался один. Мне тебя не жалко, эльфар, и безразлично, что с тобой будет. Можешь прямо сейчас встать и уйти. Я тебя преследовать и мстить тебе не буду
Эльфар стал белее снега.
Ваша милость, залепетал он, разрешите мне и дальше служить госпоже Я понял, что вы все же получили право основать Дом в Снежных горах. Я один и стар. Я могу присоединиться к вашему Дому если позволите.
Я посмотрел на Гангу, та согласно закрыла глаза.
Ладно, присоединяйся к моему Дому.
Теперь ты, Шаро. Я посмотрел на своего давнего недруга. Ты оказался везучей сволочью. И я не буду спорить с госпожой удачей. Ты можешь вернуться домой, а потом, если нужно будет, отправляйся в лес, чтобы тебя не сочли дезертиром. Но если ты опять станешь на моем пути, то я не буду уже таким благодушным. Ты понял меня?
Понял, тан Аббаи, потупив взгляд, ответил Шаро. Вы не одолжите мне пару золотых, чтобы я мог вернуться домой, и обещаю, я не буду становиться вам поперек пути, но не отвечаю за своего отца
Я усмехнулся. Поверить этим шакалам, которые готовы предать мать родную, я не мог. Из благородства у таких, как Шаро, было лишь слово «благородные». Но он дал клятву шаману, и это давало мне право его не убивать, а отпустить.
Хорошо, вот илиры. Вы можете сразу отправляться. Уверен, ваш отец будет вам рад. Я положил две монеты на стол, и Шаро, пряча глаза, их быстро схватил, встал, отвесил аристократический поклон и, не поднимая глаз, сказал: Всего хорошего, господа. И быстро вышел из столовой. Я посмотрел ему вслед.
«Видимо, у удачи есть противник, что помогает таким сволочам, как Шаро, или готовит мне новое испытание. Как говорится, то, что нас не убивает, делает сильнее», подумал я и выбросил Шаро из головы.
Шав, иди устраивайся, найди себе комнату и отдыхай, распорядился я, и ты, Фома, тоже иди отдыхай. Проводите уважаемого Башмунуса и проследите, чтобы он хорошо устроился.
Орк, дворф и эльфар ушли, а мы остались с Гангой вдвоем. Моя орчанка смотрела на меня горящими глазами и, встав, подошла ко мне, прижала голову к своей груди.
Я соскучилась прошептала она.
Я тоже, милая
Пошли и мы отдохнем Ганга отпустила мою голову и села на колени. Я помолчал, обдумывая, как поступить, но все же дело, по которому я прибыл в Брисвиль, было важнее отдыха с Гангой. Я отстранил голову и посмотрел ей в глаза.
Несколько позже, Ганга. Я сюда прибыл по делу. Ты сама знаешь, что скоро начнется великая замятня. Это, пояснил я, всеобщий хаос и беспорядки. Мой враг создал нужные ему условия для вселенского хаоса. Вот-вот начнется война Лигирийской империи и Вангора. Степь раскололась. Мой враг поднял восстание подгорных орков. В Снежных горах с часу на час начнется гражданская война. Твое похищение ускорило этот процесс противостояния Домов. А тут, в Брисвиле, окопались мои враги. Мне нужно их спровоцировать на нападение на меня. Наше совместное прибытие в Брисвиль оказалось весьма шумным и как нельзя кстати. Мне надо сходить к своему агенту и дать ему указания, как действовать. Враги должны посчитать, что я слабая добыча, и решить напасть на меня. Здесь, в Брисвиле, я не могу первым начать враждебные действия, но ответить могу Ты говорила, что вампиры отменные бойцы?
Да, Ирри, им нет равных на Сивилле. Но я вижу по твоим глазам, что у тебя есть план Сразу скажу! Она решительно поднялась, подошла и села мне на колени. Я тебя одного не оставлю. Делись своим планом.
Я понял, что Ганга не отступит, не в ее характере прятаться от схватки. Это не изнеженная аристократка Вангора. Это умелая и безжалостная к врагам воительница-шаманка, пустившая на своем веку немало крови. Прятать ее от иномирцев не имело смысла, не отступит. Как говорится, и в радости, и на войне вместе, пока Буду надеяться, что это «пока» не наступит быстро.
План примерный. Враги должны узнать, что я остановился в Брисвиле и что меня не охраняют. Они должны считать, что я легкая добыча.
Легкая добыча? переспросила Ганга. Они что, не знают, кто ты? Что ты почти бог?
Ну я не бог, дорогая. И они этого точно не знают. Они думают, что я агент их противника, которого они ловят.
И через тебя они хотят поймать его?
Да.
Их много?
Точно никто не знает, но думаю, больше трех десятков
Меньше сотни пренебрежительно фыркнула Ганга. Это даже не смешно.
Действительно, серьезно ответил я. Они опасные противники. Иномирцы со своим вооружением представляют большую опасность. Их нельзя недооценивать.
Ну тогда давай нападем первыми, предложила Ганга.
Ты знаешь, где у них база. Я не знаю, но мой агент знает.
Твой агент? Это кто?
Ее зовут Ведьма, и ей подчиняются все нищие и адские псы в Брисвиле.
Я слышала о ней и она твой агент? Ты действительно бог, Ирри.
Нет, любимая, не бог. И не искушай судьбу, говоря такое. Удача не любит самозванцев.
Хорошо, прости меня, не буду. Но как ты хочешь все устроить?
Пока не знаю
Гер Брунгхельд. В кабинет главы отделения ордена Искореняющих в Брисвиле заглянул невзрачный, понурый брат в серой рясе. Не поднимая глаз, спросил: Вы позволите? Говорил он очень вежливо и почтительно, на грани подобострастия, но, когда он поднял голову, глаза его смотрели с долей иронии. Говоря, он окинул взглядом кабинет. Новый руководитель отделения синдиката в Брисвиле оказался любителем роскоши. Золоченая мебель, мягкие кресла, большой инкрустированный стол Мысленно понурый брат усмехнулся.
После того как орден пополнили новоприбывшие члены синдиката, многое поменялось в жизни контрабандистов. Старая гвардия, которая заложила основы организации в трех мирах Закрытого сектора, была или уничтожена, или отправлена на «перевоспитание». А новое руководство ввело свои правила. Того простого обращения и понимания с полуслова, как прежде, уже не было. Не было и той отдачи, мастерства, стремления преуспеть, которые помогли контрабандистам захватить власть в ордене Искореняющих и стать влиятельной силой в Вангоре. Вроде все делали ту же самую работу, показывали старание, но результаты были мизерные. Страх и отсутствие инициативы стали атрибутом всех дел старожилов-агентов синдиката. А новые члены совершали ошибки и промахи. Спешили показать результат и терпели одну неудачу за другой. Все это вызывало растущее недовольство Советника. Его последней удачной операцией была подстава АДу своего двойника. Но во всем остальном он не продвинулся ни на шаг. Караваны с разумными рабами не могли пройти земли нового князя Инферно. И мешал им в этом не кто иной, как опальный бывший агент АДа с позывным Демон. Он умудрился стать значимой фигурой в раскладе сил и якобы дезертировал и перестал быть агентом АДа, но продолжал мешать синдикату. Его поимка стала делом чести неуловимого Советника. Советник не был глупым и недалеким исполнителем и, убирая старых членов ордена, убирал тех, кто мог сопротивляться его новой активной линии. Те, может быть, и обросли связями и давали результат, но работали медленно. А ему нужен был прорыв, и он его готовил