Потом он передумал. Нет. Пусть лучше спят. Я сам это сделаю. И с этой мыслью он повернулся к груде дров у ствола дуба.
К тому месту, где должны лежать дрова. Но так лежало только одно расколотое полено.
Странно, подумал Дикар. Я вчера послал достаточно дров с того места, где мы их рубили
И тут из-за ствола, из-за темноты за ним высунулась рука! Рука взяла последнее оставшееся полено и унесла в темноту.
На щеке Дикара под бородой дернулась мышца.
О! воскликнула Бессальтон, черноволосая Девочка. Мэрили! Мы спим, а дров для Огня почти не осталось. Быстрей.
Они побежали к огню и мимо него к дубу и в отчаянии увидели пустое место у основания ствола.
Дров нет, сказала Мэрили. Ее маленькое лицо удивленно наморщилось. Должно быть, ты подбросила последние.
Я ничего подобного не делала, ответила Бессальтон. Это ты. Ты в последний раз подбрасывала дрова. Помнишь?
Да, медленно сказала Мэрили. Да, я была последней. Но тут оставалось еще много дров. Я в этом уверена.
Да, это ты, сказала черноволосая Девочка. Если бы я это сделала
Какой смысл спорить из-за этого? Надо принести дрова с того места, где их рубили Мальчики, пока Огонь не погас.
Мы?
Я это сделаю, Бессальтон. Я знаю, где дрова, сказала Мэрили и, прежде чем Дикар смог что-нибудь сказать и остановить ее, миновала дуб и исчезла в темноте. В той темноте, откуда показалась рука, которая забрала последнее полено от дуба.
Дикар подбежал к своей койке, схватил лук и колчан со стрелами, вернулся к двери и вышел. Бессальтон смотрела на Огонь; она не видела Дикара и не слышала, как он прошел мимо нее. Затем его охватила влажная, ароматная тьма леса, под бесшумными ногами прохладный мягкий лиственный ковер, и он сам превратился в тень, скользящую по лесу.
Вся Группа училась двигаться в лесу беззвучно, как дикие звери, но острый слух Дикара уловил впереди звуки Мэрили, шорох листвы, задевшей ее ногу.
Он не стал звать ее, потому что хотел узнать, что выманило ее в лес и почему. Такого раньше никто из Группы не делал, и Дикар должен узнать, почему это сделали.
Лунный свет пробивался сквозь листву и заполнял ночь серебром. Из-под ног Дикара убежал какой-то маленький зверек. Теперь Мэрили далеко отошла от Дома. Почти дошла до места, где Мальчики рубили дрова.
О! услышал он ее восклицания, а потом спереди послышался другой голос.
Здравствуй, Мэрили. Голос Томболла. Я жду тебя.
Ждешь? В голосе Мэрили удивление. Почему? Почему ты ждешь меня здесь?
Я хотел увидеть тебя наедине.
Но но зачем тебе видеть меня наедине?
Мэрили. Голос Томболла звучал необычно хрипло. Я тебе нравлюсь?
Конечно, ты мне нравишься. Мне все Мальчики нравятся.
Не так. Нравлюсь ли я тебе вот так.
Дикар услышал звуки борьбы; выбежав вперед на небольшую поляну, он увидел, как Томболл притягивает к себе сопротивляющуюся Мэрили.
Прекрати! сказал Дикар. Он сказал это негромко, но в руках у него был лук, тетива натянута, а стрела нацелена в грудь Томболла. Лук почти в рост Дикара, а остро заточенный наконечник стрелы из камня. Такая стрела пробьет насквозь оленя или Мальчика. Отпусти ее.
Томболл повернулся к Дикару. Он стоял по колени в папоротнике, и в нем было больше от зверя, чем от Мальчика. Губы скривились, в черных глазах звериная жестокость, мышцы шеи натянуты и напряжены.
Ты прорычал Томболл. Опять ты!
Я, голосом, полным гнева, ответил Дикар. Босс. Томболл, ты оставил койку до начала дня. Ты поднял руку на Девочку. За нарушение этих Правил я приговариваю тебя к семи дням в пещере наказаний, есть будешь только сухую кукурузу и воду. Что скажешь в свое оправдание?
Томболл облизал губы и распрямился.
Ничего, ответил он. Потому что ты меня не накажешь.
Правда? А почему?
Потому что меня здесь нет, вот почему. Потому что я сейчас сплю на своей койке. Хэлросс скажет так на Совете, и его слова подтвердит Карлбергер.
Они солгут? Дикар наморщил лоб. Он не понимал. Солгут на Совете?
Конечно, солгут. И что ты с этим сделаешь?
Но Мэрили скажет по-другому, и я тоже.
Конечно, скажете. Томболл улыбнулся. Ты Босс Мальчиков и Босс Девочек. Почему бы тебе не сказать, что я оставил свою койку и поднял на нее руку? Семь дней в пещере на воде и сухой кукурузе сделают меня таким слабым, что ты легко одолеешь меня и останешься Боссом. Поверит ли тебе Группа, Дикар, когда я напомню об этом, или поверит мне, Хэлроссу и Карлбергеру?
Дикар почувствовал себя плохо. Для него совершенно ново и ужасно, что можно лгать Совету и говорить так, как сейчас говорит Томболл.
Томболл! воскликнул он. Ты говоришь глупости. Ты не сможешь все это сказать.
Правда? Томболл улыбнулся и облизал губы. А попробуй проверить. Я тебя одолел, Дикар, и ты это знаешь.
Дикар это знал. Он понял, что произошло ужасное, и он не знает, как с этим справиться. Он потерпел поражение.
Дикар! Пальцы Мэрили коснулись его руки. Дикар! Держи его на месте стрелой, а я побегу и созову Группу. Когда они увидят Томболла здесь в лесу, он и его приятели не смогут сказать, что он спит на койке.
И она повернулась, собираясь уходить.
Подожди! Приказ Томболла остановил Мэрили. Можешь созвать группу, Мэрили, сказал он, но когда все соберутся, я скажу, что Дикар под угрозой стрелы заставил меня прийти сюда. И Хэлросс подтвердит это. Его койка рядом с моей, он проснулся и все видел. А Дикар сказал ему, что убьет, если он не будет молчать.
Мэрили и Дикар смотрели на Томболла.
Ты не можешь победить, усмехнулся Томболл. Понимаешь, я для тебя слишком умен. А завтра ты узнаешь, что я слишком силен для тебя, Дикар. А тебе, Мэрили, я хочу сказать еще кое-что. Когда я стану Боссом, я должен нравиться тебе, как я хочу.
Он рассмеялся, повернулся спиной к стреле Дикара и ушел. Они слышали из темного леса звуки его смеха.
О чем он говорил? прошептала Мэрили, подходя ближе к Дикару. Он сказал «Когда я стану Боссом». Что это значит, Дикар?
Дикару хотелось обхватить ее руками.
Он сказал, что у нас будет схватка за то, кому быть Боссом, Мэрили. Утром, сразу поле Завтрака, ты созовешь полный Совет Группы, и мы с Томболлом будем драться за то, кто будет Боссом.
Мэрили смотрела Дикару в глаза, губы ее были влажными и красными.
Ты должен победить, Дикар, прошептала она. Ты слышал, что он сказал. Ты должен победить.
Желание обнять ее, привлечь к себе вызвало боль в руках и груди Дикара и слабость в ногах.
Я его слышал, Мэрили, сказал он хрипло. Я его одолею.
Дикар повернулся и побежал в лес, но один раз оглянулся через плечо. Он увидел, как Мэрили стоит, закутавшись в плащ их волос, и смотрит ему вслед.
Глава V
Старшие
Когда Дикар вернулся к Дому Мальчиков и проскользнул внутрь, там было темно и тихо и Томболл спал на своей койке. Дикар положил лук и колчан и снял передник. Потом лег и укрылся одеялом из кроличьего пуха.
Он лежал, глядя на черную крышу дома, и слегка дрожал. Ему казалось, что он видит лицо Томболла, поросшее черной щетиной, с маленькими глазами, лицо насмешливое. А потом он увидел лицо Мэрили, влажные красные губы, карие глаза, глядящие на него; эти глаза говорят то, что не могут сказать губы. Глядя в эти глаза, Дикар закрыл свои, и им овладела пустота сна А из пустоты сна возникло небо, освещенное синими и красными вспышками, покрытое ярко-желтыми полосками, которые мерцали и рассеивались; и небо было заполнено бесконечным раскатистым громом. На фоне этого ужасного неба возвышались чудовищные черные холмы, огромные и зловещие; они нависали над дорогой и грузовиком, в котором ехал Дик Карр.
В грузовике дети сидели так тесно, что не могли лечь и почти не могли шевелиться. Дик сидел в углу, так что его спина была прижата к железному борту грузовика, и Мэрили была прижата к нему, положила голову ему на плечо и спала.
Несмотря на ужасные вспышки в небе и страшный гром, большинство детей спали. Но старик, который вел грузовик, не спал; не спала и сидевшая рядом с ним старуха. Перед ними на дороге было еще много грузовиков, и за ними тоже, но Дик мог судить об этом только по их грохоту, потому что ни на одном грузовике не были зажжены фары.