Все директивы, мною полученные в связи с моей работой, обязуюсь исполнять точно и своевременно. О своей деятельности и получаемых мною заданиях обязуюсь хранить полное молчание.
Лондон, 26 мая 1924 года. Павел Павлович Дьяконов».
26 января 1930 года Кутепов планировал быть в церкви на панихиде по усопшему барону Каульбарсу. Церковь находилась рядом с его домом и он решил пойти пешком.
Накануне, 25 января, он получил записку от Дьяконова с предложением о встрече, которая планировалась на трамвайной остановке по улице Сэвр. К тому времени оперативная группа Серебрянского находилась в готовности номер один. Когда Кутепов подошел к месту встречи, его остановил одетый в униформу полицейский (им был агент Особой группы). Он обратился к генералу со словами:
Господин Кутепов? Мы из полиции. Вам срочно придется проехать с нами в префектуру. Вопрос крайне важный и не терпит, к сожалению никаких отлагательств.
Генерал заколебался: с чего бы это парижская префектура приглашает его к себе столь странным способам? Ведь РОВС пытался поддерживать с ней добрые отношения.
Видя его сомнения, двое мужчин в штатском представились сотрудниками полиции, «усадили» генерала в авто. Машина мгновенно рванула с места.
После того как жена Кутепова заявила о его исчезновении, французская полиция начала расследование, но по горячим следам ничего установить не удалось. По предположению, выдвинутому французскими историками Р. Фалиго и Р. Коффером, дивизионный комиссар Прето и комиссар Синьяс (агенты ОГПУ) делали все для того, чтобы запутать работу следственной группы.
Дальнейшая судьба Кутепова точно неизвестна. Несмотря на все усилия, криминальная полиция так и не обнаружила генерала, и даже награда в 100 тысяч франков, обещанная РОВСом за помощь в розыске Кутепова, успеха не принесла.
В среде русских белогвардейцев в Париже исчезновение Кутепова вызвало состояние, близкое к панике. Среди руководства РОВС начались взаимные недоверия и обвинения. И только спустя несколько десятилетий тайна исчезновения генерала несколько прояснилась. На месте встречи с Кутеповым в автомобиле находились Я. Серебрянский и Сергей Пузицкий. «Сотрудники полиции», втолкнувшие Кутепова в авто, являлись французами из числа боевиков-коминтерновцев Особой группы. Полицейским был либо французский коммунист Морис Онель, либо его брат, владелец гаража в пригороде Парижа.
В такси находились сотрудники Серебрянского Турыжников и Рачковский, готовые отсечь возможное преследование.
О дальнейшей судьбе Кутепова имеются как минимум три версии. Согласно первой, Кутепов был доставлен на советский пароход «Спартак» и скончался по пути в Новороссийск от сердечного приступа. Согласно второй, в автомобиле генералу был сделан укол хлороформа, от которого у него не выдержало сердце. По третьей версии, М. Онель, умирая, рассказал французскому историку Ж. Элленстайну, что в похищении Кутепова принимал участие его брат, переодетый в форму полицейского, и при борьбе в автомобиле он ударил генерала ножом. Удар оказался смертельным. По второй и третьей версиям, тело Кутепова тайно захоронили в пригороде Парижа.
6 марта 1930 года Я. Серебрянский был награжден орденом Красного Знамени «за отличие в бою против врагов Социалистического Отечества, за исключительную отвагу в борьбе против контрреволюции» так руководство СССР оценило операцию по похищению генерала Кутепова.
В самом ОГПУ в то время складывалась весьма непростая ситуация.
25 июля 1931 года С.А. Мессинг был освобожден от должности начальника разведки. Вместо него в августе 1931 года начальником внешней разведки был назначен А.Х. Артузов (Фраучи), его заместителем М.С. Горб, помощником А.А. Слуцкий.
После возвращения в СССР Серебрянский продолжал привлекать в Особую группу наиболее талантливых сотрудников, уже проявивших себя на нелегальной работе в рамках спецслужб Коминтерна или ИНО ОГПУ. Тогда же, в 1931 году, Серебрянский привлек к сотрудничеству В.Г. Фишера, более известного многим читателям как Рудольф Иванович Абель.
В 1931 году Фишер (как родившийся в Англии) вместе с женой Е. Лебедевой получили английские паспорта, и разведчик был направлен в командировку в Норвегию, где и находился до 1935 года.
Дороги Фишера впоследствии пересекутся с дорогами Л.Л. Никольского. Лев Лазаревич также стал разведчиком Особой группы в 1931 году. Его настоящее имя Фельдбин Лейба Лазаревич, но в историю разведки он вошел как Александр Михайлович Орлов (18951973). Впоследствии стал невозвращенцем, проживал в США и там он, его жена и больная дочь ушли из жизни.
Еще одним сотрудником Особой группы, по всей вероятности, являлся Арнольд Генрихович Дейч (19041942), служивший в ИНО под псевдонимом Стефан Григорьевич Ланг.
В ноябре 1942 года Дейч со своей оперативной группой следовал на танкере «Донбасс» в служебную командировку в Южную Америку. В Атлантике танкер был атакован фашистскими самолетами, после чего затонул. Таким образом, судьба танкера «Донбасс» оказалась и судьбой легендарного советского разведчика-нелегала Арнольда Дейча.
В 1932 году в рамках поставленной задачи Серебрянский нелегально выезжал в США. По итогам этой командировки он был награжден знаком Почетный работник ВЧК ГПУ ( 520).
Для деятельности Особой группы и для развития линии «Д» в РККА и Коминтерне 1933 год был достаточно успешным.
Но в целом военно-политическая ситуация в мире ухудшилась. В Азии это было связано с экспансией Японии в Китае, а в Европе с политическим изменением положения в Германии, где к власти пришли нацисты. Это подтолкнуло СССР к принятию военно-политического решения о создании на базе ряда нелегальных резидентур, действовавших в Австрии, Германии, Италии, Франции, Китае и других странах, особого нелегального аппарата в случае войны для организации террористических актов против лидеров антисоветских организаций.
В том же 1933 году Серебрянский становится заместителем директора Международной Ленинской школы (МЛШ). 21 июля 1933 года в кабинете Иосифа Пятницкого состоялось закрытое совещание Политсекретариата ИККИ, на котором были рассмотрены предложения Серебрянского об изменении системы обучения в МЛШ.
По окончании Первой мировой войны большинство политических и военных деятелей ведущих стран не оценили по достоинству боевой опыт небольших разведывательно-диверсионных воинских формирований. Кроме СССР, только в Германии адекватно оценили возможности спецназа и вели целенаправленную подготовку специалистов «малой войны».
После поражения в войне немецкие специалисты сохранили хорошие оперативные связи и многочисленную агентурную сеть. Практически все ведущие политические организации Веймарской республики имели свои военизированные структуры. Этому способствовали массовый рост патриотических настроений в обществе, наличие большого числа ветеранов Первой мировой войны, имеющих опыт нетрадиционных боевых действий, появление организаций, члены которых стремились к возрождению могущества Германии.
По условиям Версальского договора, Германии запрещалось вести разведывательную работу. Однако уже в сентябре 1919 года в составе Войскового управления, под которое замаскировали «ликвидированный» Генштаб, был образован орган военной разведки и контрразведки абвер (Abwehr).
Шеф военной разведки кайзеровской Германии Вальтер Николаи полагал, что прекращение военных действий в Европе в 1918 году не привело к окончанию тайной войны, которая продолжилась, к сожалению, и в мирное время.