Утром Дарину разбудил звонок телефона. С трудом отрываясь от подушки, она бросила свой взгляд в окно. Серый фон говорил о том, что ночь прошла, а значит, и уместность звонков не исключена.
Слушаю, сказала Дарина, подняв трубку.
Я жду вас возле подъезда.
Голос в телефоне был ей не знаком, но Дарина поняла, что это Сергей, достаточно было лишь услышать, обращение на «вы».
Сергей, ты уже возле подъезда? спросила удивленно она.
Да. Я ведь обещал с вами связаться.
Сейчас одеваюсь и бегу!
Дарина вскочила с кровати и побежала в душ. Спустя пару минут она выбежала из душевой, накинула вчерашнюю одежду и направилась к выходу.
Машина ордена стояла на том же месте, что и в прошлый раз. Из многочисленных окон дома торчали лица и выкрикивали оскорбительные слова в адрес Дарины.
Тупая сука! кричал мужчина с шестого или седьмого этажа.
Я надеюсь, что ты так и останешься подстилкой для ордена! где-то высоко доносился мальчишеский голос лет двадцати.
Продажная тварь! верещала женщина со второго этажа.
Она старалась не слышать всего того, что ей кричали. Получалось плохо, и настроение постепенно скатывалось в бездонную яму.
Дарина села на пассажирское сидение, тем самым скрыв себя от чужих глаз.
Помните, я вам говорил о современном обществе? спросил Сергей, кивнув в сторону ее дома. Вы по-прежнему считаете их людьми, находящимися не на своем месте?
Я считаю, что человек должен сам решать, какое место ему занять! И пусть он скатится вниз по социальной лестнице, но лучше он это сделает вследствие собственных действий, а не благодаря какому-то постороннему для него человеку, решившему, кем ему жить.
Если им дать свободу, то вряд ли из этого что-то выйдет. Нынешние условия сдерживают подобных людей. На самом деле они озлоблены и жестоки.
Они озлоблены только лишь потому, что орден их такими сделал. Радость там, где человек просыпается с надеждой на свершения в новом дне. Когда он выходит и понимает, что его жизнь в его руках. Что любое его действие влечет за собой как хорошее, так и плохое, но выбор жизненного пути лежит лишь на его плечах.
В чем-то я с вами согласен, но не во всем, выехав на проезжую часть, сказал Сергей.
А зря! Вы в ордене все такие рассудительные по одной простой причине: вы не знаете, какого это всю жизнь быть припертым к стенке. Люди у забора, отделяющего внешний мир и территорию ордена, вам будут кричать о том, что они голодны, а вы что сделаете?
Сергей ничего не ответил. Он просто глядел на дорогу и молчал.
Верно, с ухмылкой заключила Дарина. Вы их расстреляете. А возвращаясь в свои просторные квартиры, в которых холодильники набиты до отказа, оправдаете свою жестокость и малодушие тем, что это не вы такие, а жизнь. Конечно, не вы, это условия такие. Такие правила. Ты ведь так себя каждый раз оправдываешь, когда уничтожаешь несогласных с режимом людей?
Я никого никогда не убивал.
Это пока что.
Дарина, вы, безусловно, говорите правильные вещи. Но эти вещи вы подчерпнули из описания одной позиции. Вы ведь читали лишь Александра Ницына, верно?
Да. Откуда вы о нем знаете?
Мы в ордене обязаны ознакамливаться с подобного рода литературой. Знаете, почему она у нас, в ордене, не является запрещенной, а у вас запрещена?
На этот раз Дарина взяла паузу на осмысление. Ее ввело в тупик то, что за одно и то же действие в ордене и внешнем мире разные последствия. Вернее, последствия только лишь во внешнем мире.
Потому что мы, помимо одной точки зрения, автором которой является товарищ Ницын, также, естественно, изучаем противоположную, с многочисленными авторами, имена и фамилии которых вам ничего не скажут. И еще потому, что если окружающему вас большинству дать информацию, которую формулирует Ницын, то они от ненависти и глупости друг друга поубивают, прежде чем дойдут до ворот, ведущих в орден.
Это просто удобная позиция. Думать, что люди сами во всем виноваты, проще, чем взять на себя часть вины.
Объективность есть только там, где понятны две точки зрения в конфликте интересов. Истинный источник добра для одних является злом для других.
Сергей остановился у КПП, опустил стекло.
Доброе утро! сказал он охраннику.
Ночь плавно перетекает в утро. Увлекаетесь, дорогой мой, сказал охранник, заметив Дарину на пассажирском сиденье.
Увлекаетесь в данном случае вы. Лезть в чужую жизнь способен только несчастный в собственном мире человек.
Охранник ничего не ответил. Он нажал на кнопку и закрыл за собой затемненное окно.
Насколько мне известно, детородный дом находится в другой части внешнего мира, сказала Дарина.
Я вас хочу накормить завтраком и уже потом отвезти к сыну.
Хорошо, едва скрывая улыбку, согласилась она.
Как только они пересекли границы внешнего мира и ордена, Дарину тут же ослепило яркое солнце. Над территорией ордена не было ни тучки. При свете солнца контрастность между ее привычной средой обитания и чуждой территорией ордена бросалась в глаза в разы сильнее. Детишки бегали по специально отведенным игровым площадкам, а их родители неподалеку крутили железные прутья, похожие на саблю, на которые были нанизаны сочные куски мяса.
Здесь солнце? спросила Дарина.
Той ночью Вы не обратили внимания на то, что на территории ордена не было дождя?
Нет я как-то не ощутила разницы.
Здесь слегка иные условия для существования, аккуратно, словно не желая породить новую волну протеста против контрастов, сказал Сергей. В том числе и погодные.
Почему так?
Сергей в ответ пожал плечами.
Технологии.
Выйдя из припаркованной машины, Дарина вновь вдохнула чистейший кислород. На этот раз ее не переполняла обида от разницы условий. Дарина не понимала природы своего смирения и принятия. Возможно, они проявились ввиду того, что ей предстоит живая встреча с сыном. Встреча, о которой мечтает любая женщина во внешнем мире. Которая из-за череды случайных событий стала реальной для Дарины.
Проходя к подъезду, встречные люди улыбались в ответ на взгляд Дарины. Она немного остерегалась подобной улыбки, зная, что обычно за ней скрывается не что иное, как ненависть и беспричинная жажда расправы. Ее лицо приняло каменный вид, и она осторожно поднялась вслед за Сергеем по ступенькам, ведущим к подъезду.
Все в порядке? спросил Сергей.
Да-да я просто, видя улыбки, ожидаю как сказать замялась Дарина с ответом, понимая, что, скажи она, как есть, Сергей этот ответ воспримет как необъявленное ее согласие с его взглядом относительно общества из внешнего мира.
Вы ожидаете что-то плохое, видя улыбку в свой адрес, помог он завершить мысль.
Не то, чтобы плохое. Просто непривычно, махнув рукой и уведя свой взгляд куда-то в сторону от Сергея, сказала Дарина.
Ну понятно, улыбнулся он, открыв перед ней дверь в подъезд.
В квартире у Сергея Дарина уже по привычке наблюдала из окна, пока тот готовил завтрак. Затянутый густым смогом внешний мир ее отталкивал, но и орден не манил. Она себя ощущала чужой во всех увиденных условиях. Орден казался ей жалким подобием прошлых счастливых для человечества лет. Она понимала, что все это подобие нормальной жизни в ордене искусственно создано лишь для того, чтобы служившие ему люди продолжали делать свое дело. Корми вкусно своих солдат, держи в хороших условиях, и они будут верны тебе до конца твоих дней. Дарина сомневалась, что раз Сергей так отчаянно отстаивает противоположные ей взгляды, то он вряд ли понимал уловки великих умов, загнавших его в состояние должника. Еще бы, мало кто сможет согласиться с тем, что он вовсе не особенный, а лишь удобный для тех, кто держит всех в узде. Имеющий выгоду, как правило, делится крошками со стола. В данном случае крошками является нормальное по историческим меркам существование, а по меркам внешнего мира пределом мечтаний.