«Ну и пусть! Так даже лучше! решил Вадик. Встречу свое тринадцатилетие в гордом одиночестве!»
Книга оказалась взрослой. Про древний Новгород времен Александра Невского, когда великому князю было примерно столько же лет, сколько сейчас Вадику. Даже немного меньше!
Это слегка заинтересовало мальчика. И он начал читать, прыгая глазами через строчку. Или, как с упреком не раз говорила ему мама, «глотая текст».
Но вдруг что-то насторожило Вадика. Уже внимательно он принялся, действительно жадно поедая глазами, узнавать, как страшно и трудно жилось тогда людям.
Времена, разумеется, были другие. Ни телевизоров, ни мобильных телефонов. Но люди люди-то были те же, что и сейчас! Которые так же дышали, чувствовали боль, ели, пили, хотели жить. А тут
В огромном и самом своенравном городе Древней Руси свирепствовал (да не раз!) такой голод, что люди ели ворон, а когда тех не оставалось, корни трав, листья кустарников, обгладывали кору деревьев. В некоторых больших семьях, чтобы выжить остальным продавали в рабство своих детей! И те даже не обижались на это.
А он? Совесть кольнула Вадика.
«Так ведь время было совсем другое! тут же попытался успокоить себя он. Но»
Совесть, не дав ему додумать, кольнула сильнее. Еще еще
Вскоре Вадику стало окончательно не по себе. И он, с облегчением услышав новый щелчок в двери, шаги родителей в зале, торопливо вышел, чтобы самому заговорить с ними. И не поверил своим глазам.
На столе белой горкой с большими красными точками высился его любимый торт с вишнями!
«Да, конечно, время и впрямь другое! только и подумалось Вадику. Но но но»
Ему захотелось тут же поблагодарить и всё-всё объяснить родителям.
Да что-то внезапно перехватило в горле. И он только бросился к ничего не понимавшим отцу и маме. Порывисто обнял их. Молча, без слов.
Потому что пока даже не мог говорить
Честная дружба
Когда лично директор, да еще в сопровождении важного чиновника, привел в седьмой «А» и представил новенькую, все так и ахнули. Это была дочь самого мэра города!
Многие, разумеется, сразу стали набиваться к ней в лучшие подруги. Или в друзья. Несмотря на то, что характер у нее, судя по всему, был в отца. Гордый и властный. Но Она и слушать никого не захотела.
Изучила за неделю, как сама выразилась, «здешнюю аудиторию». И сама подсела за ученический столик к самой скромной и незаметной Тане Смирновой.
Эта девочка была из такой бедной семьи, что никто даже завидовать ей не стал. Скорее наоборот!
«Хоть полегче-то ей жить теперь будет!» решили всем (или почти всем) классом. И стали за глаза называть ее Золушкой.
А дочь мэра стала водить свою новую подругу в свой роскошный, больше похожий на замок дом. В принадлежавшее матери детское кафе «Пингвин», где угощала пирожными и мороженым. Пригласила даже на юбилей отца, куда приехал сам губернатор.
Она щедро делилась своими нарядами с никогда ничего не просившей, но и не отказывавшейся Таней. Играми. Мобильными телефонами. Дорогими авторучками. Подарила совсем маленький, но помощней даже больших компьютер. А на каникулах обещала взять ее отдыхать в самое лучшее на земле место, куда она, как всегда, поедет с родителями!
Одноклассницы дружно советовали Тане:
Глупая! Чего ждешь? Что ты теряешься? Скорей пригласи ее тоже в гости! Увидит, в какой тесноте и нищете вы живете, скажет одно только слово отцу. И будут у вас и новая квартира, и дача, и машина, и всё-всё-всё остальное!
Но та лишь отмахивалась. И даже адреса, где живет, не говорила своей подруге.
А дочь мэра, из гордости, сама не напрашивалась.
Когда же через год-другой мэр, как это порой бывает, с громким газетным треском и телевизионным шумом был снят с должности, в классе все стали сторониться даже его дочери.
Одна лишь Таня осталась верной их дружбе. И первый раз пригласила ее в гости к себе домой
Что будет?
Шли из храма три друга.
Литургию отстояли, исповедались, причастились. В воскресной школе открыли для себя много нового. Хотя и учились в ней уже целых три даже три с половиной года.
Шли сквозь сутолоку и суету куда-то спешащих со сосредоточенными лицами и просто так бредущих людей. Под крикливую громкую музыку, гремевшую из летних кафе и ресторанчиков. Мимо висевших повсюду ярких, броских, назойливо старавшихся попасть прямо на глаза реклам, предлагавших в основном то, что прямо противоречило евангельским заповедям.
Шли они, шли Не сговариваясь, думая об одном и том же, что слышали во время чтения Евангелия на Литургии:
Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?[7]
И вдруг один из друзей сказал:
А что было бы, если бы посреди всего этого вдруг появился Христос?
Вдруг? с недоумением посмотрел на него второй. Ты думаешь, Он и так сейчас не здесь? Только незримо Вот мы идем, молимся Богу, а ведь Им Самим сказано, что если двое или трое соберутся во имя Его, то и Он будет посреди них![8]К тому же в нашем городе столько храмов!
Это понятно, согласно кивнул первый. Но я о том, как бы повели тогда себя все люди, особенно те, которые не ходят в эти храмы?
Второй, подумав, ответил:
Кто-то, конечно, сразу же бросился бы перед Ним на колени и стал бы каяться, умолять о спасении. Кто-то, как и две тысячи лет назад, закричал бы: «Распни!»
Распять бы, конечно, не распяли эту казнь, как сказал сегодня батюшка на занятиях, отменил еще в четвертом веке святой равноапостольный царь Константин, напомнил первый. Но
Так и не решив за всех людей, как бы, действительно, они тогда поступили, два друга взглянули на третьего, отличавшегося ясным, быстрым умом, но неспешного на слова.
А ты что молчишь?
Тот лишь вздохнул. И наконец, как всегда не сразу, сказал:
Надо думать не о том, что было бы. А что будет, когда Христос придет во всей Своей силе и славе[9]. Когда, как сказано в Святом Евангелии, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются[10]. И придется держать ответ перед вечной участью всем. Тем, кто знал об этом, ведь храмы открыты сегодня для каждого. И даже кто не знал
Городской пейзаж
Андрей жил с мамой почти в самом центре древнего русского городка.
Дом у них был старый и двухэтажный. Когда-то местные власти собирались его снести и выделить им современную новую квартиру. Но потом передумали. Сто лет назад в этом, тогда еще новом доме проживал мало кому известный в России, но являвшийся гордостью города художник. Поэтому дом решили оставить как память о нем. И даже прикрепили к стене мраморную доску с профилем красивого бородатого мужчины почтенных лет, а на первом этаже сделали настоящий музей.
Со временем вокруг вырос каменный частокол высотных зданий. С раннего детства Андрею казалось, что в них живут самые счастливые люди. У которых есть всё!
А когда он пошел в школу, то, познакомившись с детьми, убедился, что это действительно так. Если не всё, то наверняка почти всё было у этих ребят. В отличие от них с мамой, у которых, за исключением оставшейся еще от переехавшей в деревню бабушки мебели, висящей над ней картины «Городской пейзаж» этого местного художника и того, что можно купить на скудный мамин заработок, не было ничего
Мама из сил выбивалась. Днем и даже ночью трудилась на разных работах. Но
На одних ее сокращали. На других не платили. На третьей же, основной, мама, сколько помнил себя Андрей, ждала, да так и не дожидалась повышения. Того, которое, как мечтала она, хоть немного да прибавит им денег!
И вот вдруг однажды приехала в гости бабушка. Совсем старенькая, больная
Она дала Андрею сто рублей и попросила сходить за молоком и хлебом.
Мальчик охотно побежал в ближайший магазин. И с гордой радостью принес не только продукты, но и сдачу целых четыреста рублей!