Проводники люди. И чем чище их помыслы, чем они добрее и бескорыстнее, тем проще использование. Слово отвратительное, но такова суть. Именно поэтому связи с людьми, близкие связи, не приветствуются ни в рядах Фениксов, ни среди экзистенциалистов, не говоря уже о сущностях. Но я пошёл дальше. Доброта и бескорыстие основываются на доверии. И чтобы вытащить эти качества наружу и их применить нужно найти человека, который будет готов открыться тебе навстречу. Навстречу экзистенциалисту. Как этого добиться? Войти в доверие. А ещё лучше заставить полюбить.
Майя.
Ладно, слишком громко для моих мыслей произнёс Ден откуда-то из спальни.
За своими раздумьями я и не заметил, как он переместился в соседнюю комнату.
Ты что там делаешь? не совсем понимая, который час и что я вообще должен делать, побрел на голос друга.
Постель тебе расстилаю, спать ложись, деловито пробормотал Денеб, действительно снимая покрывало и задвигая шторы.
Так утро же вяло сопротивлялся я. Вообще с ним спорить бесполезно.
Да и какая разница? Ты спишь на ходу. Экзистенциалист чёртов. Совсем за собой не следишь, бухтел он, взбивая подушки.
Ты как старая бабка, Ден.
Будешь тут с тобой и старой бабкой, и дедкой и нянькой в придачу. Ложись давай! А я пойду, работа не ждёт.
Загляни после обеда в ресторан, а? Цветы привезут для вечернего приёма.
Загляну. А ты чтоб спал. И раньше завтрашнего дня на глаза мне не попадайся.
Ден! Тень тебя побери, мы что, местами поменялись? я с удовольствием завалился в постель и вытянул ноги.
Не всё ж тебе командовать. Lupus non mordet lupum (волк не укусит волка (лат.)), махнул он куда-то в сторону и бросив на меня смешливый взгляд, тихо вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Я слышал, как он открыл окна в гостиной, как вымыл и убрал грязную посуду, мог представить неспешные движения, когда Ден надевал куртку и ботинки. Последовательность его действий врезалась в мою память навечно, каждый мелкий жест, каждая ужимка всё мне было хорошо знакомо, будто бы я тоже Денеб, а Денеб это я. Да В сущности так и было, почти. Процентов на тридцать.
Входная дверь тихо скрипнула и замолчала. Ден прав, мне нужен сон.
Надежда
Я открыл глаза. Будильник не звонил, но в комнате было довольно светло: кто-то чуть раздвинул шторы. Немного потянувшись и размяв шею я сел, пытаясь отыскать взглядом телефон. Он нашёлся на полу рядом с кроватью. Девять утра. Но дата! Я проспал сутки.
Из кухни доносился запах свежесваренного кофе и ещё чего-то вкусного. Денеб!
Твои шутки меня бесят, прокричал я ему, проходя в ванную.
Зато ты отдохнул и можешь пару ночей не спать, парировал Ден, колдуя у плиты. Вот так всегда происходит: он появляется неожиданно, но в самый подходящий момент, убирает, готовит, заботится.
Погоди. А вчерашний приём? вдруг вспомнил я и остановился на полпути.
Всё нормально! отозвался Денеб, махнув лопаткой, которой мешал что-то в сковороде. Я за тебя провёл. Сказал, что ты болеешь.
Из душа выйду, дам тебе по шее, погрозил я и скрылся за дверью ванной.
Ещё не хватало, чтобы Ден брал на себя мою работу или превратился в няньку. Ну и что, что каждую весну я скатываюсь в уныние, лечу в пропасть тоски и печали? Сначала лечу, потом разбиваюсь о камни собственных воспоминаний и горестей, а после всё равно встаю и иду дальше. Вот если бы оказаться сейчас не в Москве, а в Будапеште хотя бы. Или ещё лучше в Кейптауне. Да Подальше от знакомых до боли улиц, подальше от всего. Но без Денеба меня туда не пустят, да и вообще не пустят, принципиально.
Страшное наказание Московским буфером. Интересно, кто проголосовал за это, когда мне выносили приговор об изгнании? Хотя это не так уж и важно. Где бы я не оказался заперт, мне везде бы не нравилось, потому что привык я к свободе.
В ванной тоже виднелась заботливая и чистоплотная рука Денеба: блестящее зеркало без единого развода, сверкающая сантехника, аккуратно сложенные полотенца и идеально вымытая плитка. Он постоянно это делает наводит чистоту и порядок. Болезненное желание дистанцироваться от самого себя, от страшных и мерзких проявлений природы сущности. Да уж. Мы с ним идеальная пара оба не в ладах с собой.
Льё! постучал Ден. Ты там живой?
Живой, чего надо? крикнул я в ответ через дверь, старательно приводя себя в порядок.
Завтрак стынет же!
Ден, ты за няньку что ли?
Если бы. За жену! хохотнул он и отстал от меня.
Я поспешно умылся, оставшись довольным гладковыбритым лицом, накинул халат и вернулся в комнату. Ден сидел за барной стойкой, заменяющей стол, и потягивал кофе. Он кивнул на моё место и тарелку с чашкой.
Приятного аппетита.
Спасибо, дорогая жена, скривил я лицо.
Да ну тебя, поморщился Денеб. Уж и пошутить нельзя.
Шуточки у тебя дурацкие. Я уже говорил!
Нормальные! Неужели тебе сон на пользу не пошёл? Думаешь, я не в курсе, что ты вообще почти не спишь? Не забывай, Льё, что я чувствую почти всё, что и ты.
Только на физическом уровне.
Ну конечно! А те небольшие проценты уровня сознательного будто бы ничего не значат?! Да и какая разница, он шумно поставил кружку на стол и отвернулся к окну, обиженно поджав губы. Тебе физически плохо было. Рука болела. Не доводи себя.
Я не довожу, завтрак был вкусным, но этот неприятный разговор всё портил.
Ну-ну. Мне не ври.
Экзистенциалисты вообще не врут.
Ой, да конечно!
Слушай, Ден, чего ты завёлся?
Хочу, чтобы ты прекратил сводить себя в могилу. Вот чего. Я ведь жить собираюсь долго и даже счастливо. А без тебя как?
Никак, протянул я, рассматривая своё отражение в тёмном кофе.
Так что давай, прекращай свою весеннюю хандру. Займись уже Майей, развлекись как следует. А там март Весна.
В Будапешт хочу, сорвалось у меня с губ. Ден тут же нахмурился и постучал пальцами по столу, выбивая знакомый ритм нашей любимой с детства песни.
Зачем?
Я только плечами пожал. Если бы знал, то давно был бы там.
Ден, как эта песенка называется? Забыл.
Марш горного короля, на автомате ответил Денеб. Забываешь
Ага. Без работы голова совсем чумная.
Да уж
Больше и добавить было нечего. Экзистенциалист без работы рассыпается на части, почти в буквальном смысле. Чтобы поддерживать своё сознание в тонусе, чтобы быть собой, мне жизненно необходимо что-нибудь или кого-нибудь искажать. Мои способности, как мышцы, без тренировок сдуваются, исчезают. И заодно стирают меня с картины мира. В этом мне чудится странная ирония любой человек, искаженный экзистенциалистом или сущностью, либо выжженный Фениксом, со временем так же исчезает: его начинают преследовать небольшие провалы в памяти, депрессивные настроения. И чем дальше, тем больше и хуже, вплоть до суицидальных мыслей. Сознание должно быть целостным, вырывать из него куски ради развлечения мерзко. Но я не Феникс, и могу не только искажать ради уничтожения, но и ради излечения тоже.
В мысли снова закралась Майя. Она милая. Действительно милая и добрая. Может быть Ден и прав, может мне стоит попробовать с ней? По-настоящему. Не заманивать её в свои сети, как паук, только чтобы потом использовать расположение и доверие, а попробовать влюбиться? Слово-то какое, странное. Непривычное. Что вообще такое любовь, и как давно я забыл, откуда она берётся?
Ден?
Аюшки, тут же откликнулся он, подавая мне сигареты и мундштук. Знает, всё он знает.
Спасибо, я неспешно закурил и, пуская клубы дыма, продолжил, как думаешь, любовь вообще существует?
Вот тебя понесло
Ну а всё же?
Если б её не было, ты бы не родился.
Глупости. Дети рождаются не только от любви.
Я ж не про всех говорю, а конкретно о тебе.
Может я исключение?
Конечно. Ты ж экзистенциалист, улыбнулся Ден, но тут же лукаво взглянул мне в глаза. Что задумал?
Ничего особенного.