В последнее время мы много спорили.
Все спорят, машинально встревает Трой. Брак не прогулка по парку.
Кэмерон всегда была чувствительной, продолжает Эмили. Я думаю, она тревожилась, что мы разойдемся.
Понятно. Вы пытались ее разубедить?
Я пыталась. Возможно, недостаточно.
Мы с Уиллом переглядываемся. Мы только начинаем понимать динамику этой семьи, но уже ясно, что Кэмерон находилась в эмоциональном напряжении. В таком состоянии она могла опереться на кого-нибудь нового или знакомого, на человека, который, по ее мнению, был в силах помочь. Эта потребность усиливала ее уязвимость. Обрисовывала ее как цель. Заставляла сиять в темноте.
Эмили, говорю я, шериф Флад упоминал, что когда-то против вашего брата выдвигалось обвинение. Был ли у него в последнее время доступ к Кэмерон?
Она бледнеет.
Что значит «был доступ»?
Он по-прежнему часть вашей жизни? Вы регулярно видитесь?
Не так часто, как раньше. Он с женой, Лидией, живет теперь в Напе. Они купили виноградник и делают собственное вино.
Так он ушел с работы?
Он хорошо ведет свое дело. Она говорит скованно, настороженно. Но я слышу что-то еще. Вина выжившего? Какая-то форма невидимого союза?
А почему прекратились визиты? спрашивает Уилл.
Наверное, просто жизнь. Мы здесь заняты.
«Занята сильнее, чем когда ты работала?» думаю я. Потом спрашиваю:
У них с Лидией есть дети?
Мой племянник Эштон учится в закрытой школе на востоке. В Эндовере.
Она делает паузу, лицо мрачнеет.
А к чему все эти вопросы? Вы же не думаете, что Дрю может причинить вред Кэмерон?
Я бы хотела посмотреть комнату Кэмерон. Я закрываю блокнот. Эмили, вы меня не проводите?
Глава 18
Уилл остается с Троем в гостиной, а Эмили ведет меня по длинному сверкающему коридору с квадратными окнами через равные промежутки. На каждом широком подоконнике стоит безупречное деревце-бонсай в терракотовом горшке, произведение искусства, похожее на бледно-зеленую скульптуру. Они выглядят ненастоящими.
У вас есть садовник? Домохозяйка?
Раз в неделю приезжают уборщики. Все остальное делаю я.
Впечатляет.
Правда? Большинство женщин обходится без помощи.
«Большинство женщин не Эмили Хейг», думаю я.
В конце коридора закрытая дверь. Эмили мешкает, и я вхожу первой, чувствуя ее напряжение. Здесь уже побывали десятки людей. Они переворачивали все вверх дном, снимали отпечатки пальцев. Рылись в одежде, книгах и фотоальбомах, открывали каждый ящик. Это вторжение необходимо, но за ним тяжело наблюдать, особенно если Эмили в чем-то винит себя. Возможно, не один год, если мои инстинкты не врут.
Большая кровать Кэмерон аккуратно убрана. Простое кремовое одеяло и наволочка, синяя бархатная подушечка в форме кролика. Интересно, Кэмерон относится к тому типу девушек, у которых всегда все прибрано, или это Эмили, не в силах сдержаться, зашла сюда после ухода криминалистов и сложила вещи?
В тот вечер в доме были только вы и Кэмерон? Как вам показалось, с ней все было окей?
В основном. У нее еще не выстроился режим. Десятый класс Настроение менялось чаще обычного. Она немного волновалась, я думаю.
Она что-нибудь об этом говорила?
Я старалась не выпытывать. Я читала все эти книги по психологии. Подросткам нужно свое пространство. Это была ошибка?
Подростки всегда головоломка.
Я подхожу к книжному шкафу, бережно касаюсь корешков. «Маленькие женщины». «Излом времени». «Тесс из рода дЭрбервиллей». «Над пропастью во ржи». Волшебные сказки и фэнтези, графические новеллы и поэзия. Рильке, Т. С. Элиот, Энн Секстон. Это книжные полки расцветающего читателя.
А где работа, которую вы упоминали? Та, которую хвалил ее учитель?
Не знаю. Кэмерон всегда была очень скрытной, даже в детстве.
Она раскладывала свои чувства на бумаге. Она рисует?
Да. Сейчас меньше, чем раньше. А откуда вы знаете?
Просто догадка. Если нам удастся найти какие-нибудь недавние записи, мы можем получить намеки на то, что происходило с вашей дочерью. Я провожу рукой под шкафом, но ничего не нахожу, даже пыли. Открываю ящик стола, потом прощупываю углы матраса.
Может, она держала это в школьном шкафчике?
Возможно. Люди шерифа Флада наверняка собрали все вещи, но я предпочитаю проверить еще раз. На случай если мы что-то пропустили.
Я иду к платяному шкафу Кэмерон. В глубину сдвинуты штук пять платьев. В основном в шкафу футболки и джинсы, худи и фланелевые рубашки. Ей нравится черное, серое и красное, кеды «Конверс» и свитера реглан. Стиль пацанки. Я касаюсь подола красной клетчатой рубашки, поношенной и явно любимой. Очень личное стоять и разглядывать ее вещи. Мне хочется извиниться.
Эмили подходит ко мне и берет в руки один из свитеров Кэмерон, будто при должном тепле и внимании она сможет оживить его.
Я пытаюсь готовиться к худшему, но не справляюсь. Если кто-то причинил ей вред или Она глотает воздух. Вы не думаете, что это может быть кто-то из моих поклонников? Если это моя вина, я просто не знаю, смогу ли с этим жить.
Не стоит об этом думать. Если б кто-то хотел привлечь ваше внимание, скорее всего вы получили бы требование о выкупе или какое-то другое послание.
Звучит разумно, произносит Эмили немного бодрее.
Мы еще очень многого не знаем. Давайте попробуем делать по одному шагу зараз.
Мне все время кажется, что я проснусь. Что она войдет в дверь, и я пойму, что это был просто страшный сон.
Знаю, тихо отвечаю я.
То, что вы говорили раньше. О проблемах брошенного ребенка. Я никогда не думала об этом применительно к нам с Троем. А может, и думала, просто выталкивала эти мысли.
Я кивком подбадриваю ее.
Мне нужно было больше открываться перед Кэмерон, больше говорить с ней. Когда я была в ее возрасте, у моего отца была интрижка с какой-то женщиной из нашего загородного клуба в Боулинг-Грин. В Северном Огайо. Я там выросла. Она качает головой. Все знали, что он обманывает жену. Это было ужасно.
Но ваши родители не развелись.
Моя мать уехала в клинику для похудания. Когда она вернулась, мы все притворялись, что ничего не случилось. Шесть месяцев фермерского сыра и персиков. Отец подарил ей теннисный[21] браслет с сапфирами, но тот сполз у нее с руки. Она потеряла тридцать фунтов[22].
И тогда вы сбежали в Голливуд. Сколько вам было?
Девятнадцать.
Но вы так и не простили отца. Я снова гадаю, но уверена в своей правоте. А что ваш брат? Он испытывал те же чувства?
Эмили выпускает рукав свитера Кэмерон и начинает застегивать черепаховую пуговицу, немного хмурясь.
Дрю заботится только о Дрю. Он не оглядывается. Мы никогда не говорим о тех временах.
Понятно, говорю я, представляя себе остальное. Уехав из Лос-Анджелеса, вы полностью перестали сниматься. Так и планировалось?
Эмили безжизненно кивает.
Работа занимала слишком много времени и внимания, нас всюду преследовали папарацци, в ресторанах и на семейных выездах. Никакого уважения к частной жизни. Я рассчитывала, что у Кэмерон будет нормальная жизнь и я наконец-то смогу посвящать ей больше времени. Я вижу на ее лице уныние, она борется с жестокой иронией ситуации, виной и угрызениями совести. Неужели Кэмерон просила помощи, а я просто этого не замечала?
В ее взгляде ужасная боль. Мне хочется утешить ее. И заодно встряхнуть. У нас есть дело.
Эмили, любые «что, если» загонят вас в глубокую темную дыру. Вам нужно быть сильной ради Кэмерон. Вы мне поможете?
Я постараюсь.
У вашего мужа есть связь на стороне? Именно поэтому вы ссорились?
Ее лицо неподвижное и зависшее, как ледник, но я ощущаю страх, исходящий от нее жесткими, твердыми волнами. Внутри она сражается с собой за то, сколько можно мне рассказать. Его ассистентка в «Парамаунте». И она не первая.
Сочувствую. Но мне нужно ее имя.
Зачем? Вы же не думаете, что она имеет какое-то отношение