***
Добрейшего всем утречка пятницы тринадцатого! Надеюсь, несмотря на мрачную нумерологию этот день, принесёт лишь позитивные эмоции в канун Старого Нового года! услышал вдруг Шамко знакомый голос, надеясь, что это лишь сон. Этого не могло быть по двум причинам он не ставил на утро будильник и ди-джей не работал по выходным. Но голос всё так же звучал и, не понимая, что происходит Андрей, открыл глаза. А с вами в эфире радио «Максималист» по-прежнему я, ди-джей Глеб Новосельцев. Классное утреннее настроение и классная музыка на волнах нашего самого лучшего в мире радио. Только одному мне кажутся эти первые две недели года, какими-то странными? Словно Алиса в зазеркалье мы проживаем их повторно. Это время мистики, сбывающихся предсказаний и надежд.
Бред какой-то. Радио что ли «хакнули»? подумал он, потянувшись за лежащим на стуле телефоном, абсолютно не понимая, кому могло понадобиться совершать хакерскую атаку на радиостанцию. Разве что какому-то фанату Старого Нового года? Шамко взглянул на засветившийся циферблат и онемел, увидев дату, которой быть, сегодня просто не могло: 13 февраля 2015 года. Пятница.
Какая к чёрту пятница! воскликнул Андрей, вскакивая с постели. Пятница была вчера, вчера было грёбанное тринадцатое число. Вчера умерла старуха, он попал в жуткую аварию и едва остался жив. В рубашке родился так сказал о нём доктор, повторив фразу снимавших его работяг. Мужчина бросился к зеркалу, подняв руку его рёбрам прилично досталось, рана, которую он не замечал в горячке, опухла и нестерпимо ныла, и заснул он, лишь выпив две таблетки «Кетанова». В больнице рану обработали и заклеили пластырем. Сейчас пластыря не было, как не было и следов вчерашней аварии. Можно было предположить, что пластырь отвалился во сне, но как объяснить отсутствие даже царапины на месте вчерашней раны?
Он понимал, что уснуть уже не получится; сердце учащённо билось, а в голове осиным роем носились разгоняющие кровь мысли. Прошёл на кухню, увидев, что на календаре по-прежнему 13-ое, хотя он чётко помнил, как срывал листок. На всякий случай, заглянув в мусорник понятное дело листка не увидел, и тогда сорвав со стены календарь, швырнул его в ведро. Наскоро перекусив без аппетита, Андрей отправился на работу, решив позвонить Выборскому. Дорога до стройки, раньше занимала считанные минуты, но теперь, после того как машина погибла в аварии угрожала растянуться на час, с учётом ожидания общественного транспорта.
Алло, Вилен Юрьевич? начал Шамко, когда трубку, наконец, сняли.
Это Алиса, Выборского нет. Он из дома сразу поехал к бабке. Ой, ты же ничего не знаешь у нас тут такое случилось Клавдия Ильинична умерла. Говорят, угорела, чуть дом не сожгла
Ещё вчера, перебил словоохотливую секретаршу Андрей и та удивлённо спросила:
Как вчера? А ты имеешь в виду, что до полуночи? Ну, этого я точно не знаю.
Ладно, хорошо, Алиса. Побегу я, давая отбой, произнёс молодой человек и вдруг попятился, поскользнувшись на льду, едва не упал при виде своей рестайлинговой «девятки». Он слишком хорошо помнил её последние мгновения, едва не ставшие последними и для него, но она, как ни в чём не бывало, стояла запорошенная снегом во дворе его дома, как навевающий нехорошие воспоминания призрак.
Сунув руку в карман, он нащупал ключи, но, так и не достав, не оборачиваясь, быстро пошёл к остановке. Андрей не понимал что происходит, но явно ничего хорошего пятница тринадцатого засосала его в себе как трясина и если он не сможет из неё выбраться, то возможно останется в ней навсегда, пока не погибнет в одной из расставленных старухой ловушек.
Из-за поворота показалась «семёрка» идущая по кругу через центральную часть города, останавливая автобус, мужчина вытянул руку, увидев, как мелко дрожат пальцы. Садиться в таком состоянии за руль было нельзя, тем более что он больше не доверял своей восставшей из автомобильного ада машине новой аварии он мог и не пережить.
Дальше всё было точно так же как и вчера отъезжающая опер группа и труповозка, а потом разговор с участковым, полученные ключи и сидение в пустом доме. Как ни странно здесь он чувствовал себя в безопасности тут не было газа или чего-то ещё что могло взорваться, после того как рабочие обрезали провода в доме не стало электричества и он просто сидел на кровати, пока совсем не замёрз.
Я достану тебя и с того света! так кажется, сказала ему старуха, угрозу которой он тогда не воспринял всерьёз и вот теперь испуганный и жалкий прячется в её холодном пропахшем гарью доме, боясь выйти на улицу. Вдруг зазвенел телефон, не зразу нажав на кнопку, он настороженно ответил:
Алло! и из трубки понёсся размеренный уверенный в себе голос Выборского.
Ну, ты где, Андрей Раскольников?
В бабкином доме. Почему Раскольников?
Ну как почему? Убил старушку.
Я её. Не убивал, разбив фразу на предложения, ответил мужчина, затравленно завертев головой, словно ожидая увидеть в каждом углу по старухе, злорадно повторяющей вылетевшее слово: Убил! Убил!
Да шучу я, шучу. Подходи к офису, мы тут с Максимом Сергеевичем, недавно разменявший пятый десяток Максим Резников исполнял обязанности начальника строительства, будучи толи просто доверенным лицом, толи родственником подрядчика. Вышел Шамко не сразу, какое-то время он глядя в окно шарил глазами по округе, но, не увидев ничего подозрительного и понимая, что если зовут, то нужно идти, всё-таки вышел в пронизываемый влажным восточным ветром январский день пятницы тринадцатого.
Он встретил их на выходе из подъезда, в котором на втором этаже в квартире номер пять был временный офис руководства. Высокий, статный в бобровой шапке и распахнутом полушубке Выборский и маленький тщедушный Максим Сергеевич, явно мёрзший в застёгнутом на все пуговицы драповом пальто. В костюмных дорогих брюках, кожаных туфлях и белой прорабской каске на тонкую спортивную шапочку, которую возил с собой для этих целей.
Здорово Андрюха, по-барски протягивая широкую плотную ладонь, словно сторублёвую ассигнацию, пробасил адвокат, дыхнув на него запахом только что выпитого алкоголя видимо, за упокой бабкиной души. Резников как-то боязливо протянул ему узкую вялую ладонь и едва дотронувшись холодными пальцами до его, тут же отдёрнул. Это ты хорошо придумал, с обогревателем. Сегодня закончу здесь с документами, а ты отдыхай.
Я её не убивал, повторил Шамко затравлено глядя в лучившиеся позитивом глаза адвоката и тот, словно отмахиваясь от него как от назойливой мухи бросил, прежде чем прошёл мимо по широким ступеням:
Ну и, слава Богу.
Может, премию какую-то выпишите? произнёс Андрей, преграждая дорогу начальнику строительства и тот, удивлённо стрельнув на него помутневшими от выпитого глазами спросил:
За что? за разбитый автомобиль, за то что ведьма вцепилась в меня с того света мёртвой хваткой, едва не выпалил молодой человек, сказав вместо этого:
Ну, я же хорошо выполнил свою работу.
Но ты же, родной, за неё деньги получаешь, беззлобно заметил с дороги Выборгский. Казалось, не было на свете силы могущей вывести его из благодушного состояния, в котором он пребывал. Вот если бы ты её действительно убил.
Максим Сергеевич пошёл к ступеням и стоящий перед ним молодой человек начал пятиться, уступая дорогу и вдруг страшный крик:
Бойся!! раздался над его ухом и кто-то ледоколом больно въехал в него, отталкивая к лакированным ботинкам начальника строительства. За его спиной раздался страшный грохот, а когда он обернулся, увидел раздавленного паллетом с мешками строительной смеси человека в оранжевой каске из под которой вытекали алыми извивающимися змеями струйки крови. К его удивлению мужчина ещё не был мёртв, но умирал мучительно и неотвратимо, казалось, даже удивительным что он до сих пор оставался жив. Тело его, лежащее под сорвавшимся с высоты двенадцати этажей, поддоном расплющило, позвоночник был сломан, один глаз вывалившись из глазницы, висел на мышцах. Несчастный силился что-то сказать, но испустил дух, прежде чем успел прошептать хоть слово. Жизнь замерла в его единственном глазе, глядевшим с укоризной на Шамко, кровавая пена ещё пузырилась на губах, но Андрей понял каким-то звериным чутьём, что спасший его человек мёртв.