Так значит в этом доме когда-то жил древний предок твоего деда? Подойдя к Вансу и остановившись рядом с ним, спросил его Дикан. Красивый был дом
Никанор Маннор был и моим предком тоже. Пояснил Ванс, продолжая смотреть на опустевшее жилище. И да, он жил именно здесь и если мой дед прав, то именно в этом доме он спрятал то, за чем мы сюда пришли. Ну, так что? Пойдём искать?
Не дожидаясь ответа на вопрос, который по идее его и не требовал, так как был риторическим, Ванс направился к дому. Повеселевший и уже успевший успокоиться Дикан последовал за ним. Дверь в этом доме отсутствовала и, войдя в его пустой дверной проем, друзья с интересом осмотрелись по сторонам. Уже бывавший однажды здесь Ванс отметил про себя, что за последние годы отсюда успели вынести практически всю мебель, но решив не заострять на этом внимания, он направился к лестнице.
Поднявшись по ней на второй этаж, который практически ничем не отличался от первого, парни подошли к ещё одной такой же лестнице, что вела на третий этаж и поднялись по ней на него. На третьем этаже ещё сохранились очень красивый резной деревянный стол и мягкое, покрытое обвисшей паутиной кресло. В единственном уцелевшем окне был уже заметно выгоревший и потускневший витраж, изображающий нынешнее знамя страны Эндерлии расположенное на зелёном фоне золотое солнце с направленными в разные стороны плавно извивающимися лучами, а в самом центре этого солнца человеческий глаз, символизирующий всевидящее око Асазона.
Когда Ванс в первый раз посещал этот дом со своим дедом, яркие солнечные лучи, что били в это окно, отбрасывали на пол мягкие зелёные и жёлтые пятна, а сейчас витраж казался умершим, как и всё, что было в этом городе. Некоторые стёклышки выпали из своих проволочных ячеек и теперь на их месте зияли угловатые дырки, через которые были видны серые участки унылого неба. Но, даже пребывая в настолько печальном состоянии, витраж всё равно выглядел лучшим произведением искусства.
Этот витраж последователи Великой Просветительницы сделали всего за несколько дней, после того, как она рассказала им о Боге и о его символе. Заворожено смотря на окно, проговорил Ванс. Никанор Маннор поставил его в своём доме и если мой дед перевёл послание из его дневника правильно, то в стене под ним должен быть спрятан портрет самой Великой Просветительницы! В дневнике нашего с дедом общего предка писалось так: «Под символом солнца, что дарит нам свет, мной спрятан посланницы Божьей портрет». Значит надо искать в стене под окном. Дай мне кувалду.
Дикан торопливо скинул рюкзак и, присев на корточки, принялся развязывать стягивающий его горловину, из которой торчала обтянутая резиной железная труба, шнурок. Полностью расширив горловину, он потянул за конец трубы и достал из рюкзака небольшую кувалду. Поднявшись с корточек, он протянул её другу. Ванс с готовностью её принял, а затем, взвесив на руках, размахнулся и с силой ударил ей чуть пониже окна. Тупой конец кувалды с сухим треском врезался в стену и с неё тут же посыпались мелкие бетонные крошки, а на месте удара образовалась кривая трещина. После второго удара трещина расширилась, а после третьего от стены отвалился очень здоровый кусок, который упав на пол, раскололся на три неровные части. Вернув кувалду обратно своему другу, Ванс с любопытством заглянул в дыру и, видимо что-то в ней увидев, сунул в неё обе руки, а затем вынул их вместе с какой-то каменной плитой. Дикан подошёл к нему поближе и, заглянув через плечо, посмотрел на эту находку.
Это действительно была каменная плита светло-серого цвета с нарисованной на ней по пояс очень красивой темноволосой девушкой, что была одета в чёрный балахон. Она стояла полубоком с согнутой в локте левой рукой, обращённой раскрытой ладонью вверх, из которой исходил яркий луч света. Её почти чёрные глаза и чуть выпирающие скулы придавали её лицу выражение полной уверенности в своих силах и избранности. А если легенда о ней не лжёт, то она действительно обладала сверхъестественной силой, дарованной ей самим Богом, которым и была избранна для высшей цели.
Ванс, это что действительно она? Почему-то шепотом спросил его Дикан, продолжая заворожено смотреть через его плечо на плиту. Какая же она красивая
Да, я уверен, что это она. Согласно кивнув, ответил ему Ванс. Мой дедушка будет очень доволен, когда увидит эту настоящую реликвию. Да ей же цены нет!
Он перевернул плиту противоположной стороной и друзья увидели, что она полностью исписана какими-то словами на древнеэндерлийском языке. Они располагались в три не очень широких столбца и, судя по некоторым окончаниям, были скреплены рифмой. Вансу были известны отдельные слова, но понять общий смысл он не мог.
Ты можешь прочитать, что здесь написано? Спросил его Дикан, с ярко выраженной надеждой в голосе. А то очень интересно узнать, что о ней тут говорится.
Нет, этого я, к сожалению, не могу. С досадой ответил ему Ванс. На это способен только один человек. Мой дед единственный, кто сумеет всё это прочесть.
Подойдя к столу, Ванс положил на него плиту исписанной стороной вниз, а затем, сняв со спины рюкзак и тоже поставив его на стол рядом с плитой, открыл его. Достав из него небольшой цифровой фотоаппарат, парень отодвинул рюкзак в сторону, чтобы он не попал в кадр и принялся фотографировать плиту сначала с одной стороны, а затем, перевернув её изображением вниз, с другой. Закончив фотосъемку, он убрал фотоаппарат вместе с плитой в свой рюкзак и, накинув его на плечи, повернулся к своему другу, который уже стоял со своим рюкзаком за спиной, из горловины которого торчала труба кувалды. Молча махнув Дикану рукой, давая понять, чтобы следовал за ним, Ванс направился к лестнице. Дикан пошёл следом и вскоре друзья, оказавшись снаружи дома, зашагали в обратном направлении к выходу из этого проклятого города.
Половину обратного пути они прошли также в полном молчании, пока не произошло следующее всё вокруг вдруг неожиданно начало темнеть, будто на город опустились ранние сумерки, а со всех сторон стало доноситься какое-то странное шипение, похожее на шелест колышущейся под порывами сильного ветра сухой травы, но только ветра на удивление никакого не было. Даже того лёгкого дуновения, которое присутствовало прежде. Он словно замер в тревожном ожидании чего-то более сильного и страшного. И это что-то не имеющее определённого начала и конца, но при этом словно появившееся из ниоткуда, постепенно приближалось, погружая мёртвый город во мрак.
А это ещё что такое?! С беспокойством смотря по сторонам, воскликнул не на шутку перепугавшийся Дикан. Ванс, что происходит? Это поднимается Вьюн?
Да, это именно он. Торопливо надевая точно такие же, как и у Дикана пластиковые очки, что висели поверх платка на шее, ответил Ванс. Нужно в укрытие!
Так где же мы тут его найдём?! С явным отчаянием в голосе спросил поддавшийся панике парень. Здесь же практически всё разрушено! Нам надо бежать!
Прекрати паниковать! Приказным тоном рявкнул на него Ванс и прикрыл платком нижнюю часть лица. Нам нельзя убегать! Он всё равно нас достанет, так как он идёт отовсюду. А какое-нибудь укрытие мы найдём. А ну надень очки быстро!
Послушно надев очки, Дикан снова начал испуганно смотреть по сторонам. Вокруг уже становилось всё темнее из-за угрожающе надвигающейся со всех сторон достающей до самого неба клубящейся стены непроницаемого мрака, что была похожа на дымовую завесу. Странное шипение становилось всё громче и в нём как будто слышались чьи-то голоса и даже еле различимый смех. Но это, наверное, от испуга просто разыгрывалось воображение. А может быть, это на самом деле были голоса погибших здесь от ужасных смертей несчастных людей, души которых теперь собираются забрать жизни зашедших на их территорию слишком любопытных и совсем неосторожных путников? Придя к такому совершенно неутешительному выводу, Дикан вдруг резко сорвался с места и с диким паническим криком, не разбирая дороги, побежал куда-то вперёд.