Что теперь?
Теперь это было прошлым. Каким-то странным и чужим, наверное, даже диким.
Прежние цели стали безразличны, новые не появились.
Владимир мог поехать домой, но там его ждало чувство тоски и одиночества. Оно было и здесь. Но там, дома, становилось нестерпимым. Оно захлёстывало как волна, ошеломляя, лишая способности рассуждать здраво, сметая последние ориентиры.
Он ничего не мог с этим поделать. Не мог избавиться от него.
И вот теперь Владимир знал о его неспешном, но неотвратимом приближении.
Он вспомнил последний такой «приступ».
Это случилось дома ночью.
Он пил чай на кухне, и вдруг стало невыносимо тихо.
Сначала он ощутил тишину внутри.
Эту звенящую пустоту.
Чувство бесцельности себя и всего проникало в каждую его клетку. Потом оно заполнило комнату, где он находился. В каждой вещи, в каждом углу было оно. Оно заполняло чашку вместо чая, пряталось под шкафом, о нём и только о нём мог говорить телевизор, тикать настенные часы. Владимир начинал чувствовать его в квартире, большой и безразличной. Наконец дом, многоэтажный, с десятками квартир, казался ему пустым и чужим, будто не было в нём ни одного человека, ни души.
Контролировать это чувство Владимир был не в силах.
Тогда он, наспех одевшись, выбежал на улицу и бродил по городу до глубокой ночи.
Ему помогали только мысли о деде Егоре.
Дед Егор, так он сам представился Владимиру при знакомстве.
Так Владимир и называл его.
Именно с его появлением Владимир окончательно потерял почву под ногами. Именно он помог увидеть всю глупость и никчёмность проживаемой жизни. Он выпустил на свободу все страхи и сомнения, которые Владимир прятал за обычной для него непринуждённостью и шутливостью. И он помогал теперь от них избавляться.
Дед Егор говорил, что не стоит бояться происходящих изменений, что Владимир должен пережить их, принять.
Это было нелегко.
Неизвестное, неконтролируемое пугало его, особенно когда он оставался один.
Здесь, на работе, было спокойней и привычней. Днями он играл роль себя прежнего: принимал посетителей, делал вид, что интересуется происходящим вокруг, болтал с сослуживцами, играл на компьютере. Иногда ему даже удавалось отвлечься.
Вернувшись в кабинет, Владимир включил свет.
Он механически начал перебирать документы на столе, складывая их в ровные стопки.
За последнее время у него скопилась масса невыполненных заданий. Такого он никогда раньше не допускал. В прошлом он переживал из-за каждого документа. Теперь они все вместе были ему не просто безразличны, но даже противны
На глаза попалось заявление Терещенко, он взял его и стал рассеянно читать:
«Сообщаю Вам, что 18 февраля директор ООО «Хлебодар» не вышел на работу. На телефонные звонки не отвечал, дома его не оказалось. Также пропал служебный автомобиль.
Данный автомобиль был приобретён ООО «Хлебодар» в кредит.
Автомобиль является залогом банка и гарантией погашения кредита, паспорт транспортного средства находится в банке.
В случае, если ООО «Хлебодар» по каким-либо причинам не сможет погасить кредит, автомобиль подлежит передаче банку. ООО «Хлебодар» обязано немедленно информировать банк о пропаже или порче автомобиля.
Замдиректора ООО «Хлебодар» передал сведения о пропаже в банк, где ему сообщили, что за три дня до этого директор ООО «Хлебодар» обратился к ним с просьбой выдать паспорт транспортного средства.
Свою просьбу он подкрепил заявлением, в котором указал, что ООО «Хлебодар» открыло филиал и передаёт автомобиль ему в пользование. В связи с изложенным необходимо снять автомобиль с учёта и поставить на учёт в органах ГИБДД по месту нахождения филиала, что невозможно без предъявления паспорта транспортного средства (ПТС).
ПТС был выдан директору лично.
Замдиректора ООО «Хлебодар» обратился в ГИБДД, где ему сообщили, что 17 февраля директор ООО «Хлебодар» снял автомобиль с учёта.
Директор явно совершил кражу автомобиля, поскольку о его действиях иным ответственным сотрудникам ООО «Хлебодар» не было известно, они ни с кем не согласовывались. Филиалов у ООО «Хлебодар» нет, как и нет планов их открывать в ближайшее время. Сведения о настоящем местонахождении директора и автомобиля отсутствуют»
Вы уже уходите? в дверях его кабинета стояла недовольная уборщица. А то мне здесь помыть надо.
Да, ухожу.
Припарковавшись у своего подъезда, Владимир по привычке обошёл вокруг машины, проверил, всё ли в порядке, и остановился на тротуаре.
Постоял немного.
Ночь была тихая, в ясном небе переливалась светомузыка звёзд.
Владимир не собирался идти домой, хотя от подъезда отделяло несколько шагов.
Он ждал.
Лёгкий, едва ощутимый порыв ветра коснулся его.
Владимир определил направление и неспешно пошёл за ним.
Такие прогулки посоветовал всё тот же дед Егор. Он говорил, что если совсем трудно и становится невмочь, то нужно ходить, но не куда-то или за чем-то, а просто ходить и стараться ни о чём не думать, раствориться в самом движении.
Просто почувствовать направление ветра, разрешить ему вести себя.
Если бы такой совет Владимиру дали всего полгода тому назад, он бы покрутил пальцем у виска. А если бы сказали, что он будет не только прислушиваться к такого рода советам, но и беспрекословно им следовать, он наверняка рассмеялся бы.
Но теперь всё изменилось.
Владимир шёл, стараясь избавиться от докучливых мыслей.
Самое трудное это ни о чём не думать
Иногда Владимиру казалось, что его ум живёт самостоятельной жизнью. Особенно это чувствовалось во время ночных прогулок. Осколки дня и мысли сами собой всплывали в его голове хаотично, бесконтрольно.
Возник образ икающего Сергея
Совсем ещё пацан.
На смену пришёл другой образ себя самого после института.
Да, он тоже был зелёный и глупый. Но другой
Он вспомнил, как первый раз вошёл в свой кабинет. Это чувство гордости и восторга, что охватило его тогда.
Его интересовало всё. Он ждал завершения учёбы и пришёл после института окрылённый и воодушевлённый. Ему казалось, что окружающие ничего не понимают, погрязли в какой-то рутине, заняты совсем не тем. А он, молодой специалист со свежим взглядом, быстро наведёт порядок и многого добьётся. Он смотрел на жизнь легко и зачарованно.
Долгие и непростые семь лет, семь лет его жизни прошли с тех пор.
Чего он добился?
Ничего.
Навёл порядок?
Теперь он не мог навести порядок в собственной голове.
Хотя. Он был хорошим работником. Он старался.
Это быстро заметили, и работы всегда хватало. Вот только повышения за его работу получали другие. Но он не расстраивался, он думал, что всё впереди. Что у него столько времени в запасе, что он всё успеет.
На нём ездили, он замечал это, но молчал и вёз.
Постепенно он стал меняться. Сам не заметил, как стал циничным и грубым. Люди, которым он хотел помогать, стали безразличны.
Возможно, на его месте другой бы запил или увлёкся наркотиками. Он сам видел немало таких примеров среди своих коллег. Кого-то разъедало одно, кого-то другое, многие совмещали всё, что могли совместить.
А Владимир ещё больше ударился в работу.
Это стало его отдушиной, его способом не думать о том, что же творится вокруг на самом деле. Почему так происходило, он не знал. Но чем больше он ненавидел систему, в которой работал, своих коллег, свой образ жизни, тем больше он уходил в эту самую работу.
Он так привык, это была его жизнь. Тогда вся его жизнь.
Если бы у него была семья, дети, он мог бы, наверное, переключить своё внимание на них, стать хорошим семьянином, отцом. Но он старательно избегал серьёзных отношений. И думать не хотел о браке.
Почему?
Скорее всего, боялся.