Владимир занимался этим делом. Анжелу быстро нашли. Оказалось, пьяные похитители решили не только развлечься, но и завести бизнес, продавая древние услуги. Денег заработать на своём коммерческом начинании они не успели, но проблемы заработали.
Все они остались на свободе, откупились у Папы, но договариваться им пришлось не только с ним, а ещё и с хозяевами похищенных, которые выставили за дерзкую выходку серьёзную сумму. Только Анжела и её подруга не получили никакой компенсации. Как бы то ни было, Анжела считала Владимира своим спасителем.
Как жизнь? спросил Владимир.
Потихоньку, ответила она, принимая протянутую им сигарету. У тебя?
Ничего.
Ничего это пустое место.
Значит, такая и жизнь, усмехнулся он.
Да, они давно были знакомы.
Каждый раз приезжая с компанией сослуживцев, он выбирал только её.
Они болтали ни о чём.
Возможно, из-за того освобождения из плена, возможно, потому, что он был необычным клиентом, она чувствовала к нему особое доверие.
Владимир не пользовался её услугами. У них был своеобразный договор. Он не хотел, чтобы сослуживцы узнали, что он избегает проституток, и замучили его расспросами и насмешками. Она поддерживала эту игру.
Единственной услугой, которую она ему оказывала, были пару стандартных фраз на прощание в присутствии остальных: «Ты самый лучший, милый» или «После тебя всегда голова кружится».
А у меня дочка уже неделю просит костюм феи купить, поделилась Анжела.
Для чего?
Ей сказали в садике, что так можно стать настоящей феей, мечтает творить чудеса!
Так купи.
И что? Она поймёт, что чудеса не получаются, и расстроится.
Расскажи правду.
Сказать, что фей нет, тоже не могу, это же её мечта. Я отговариваюсь, что нужно не обычное, а очень редкое платье и его тяжело найти, пока верит.
Анжела, неожиданно для себя спросил Владимир, а кем ты в детстве мечтала стать?
Что? переспросила она.
Ты же не мечтала стать проституткой?
Она не сразу ответила, затянулась сигаретой, демонстративно стряхнула пепел с сигареты прямо на пол.
А ты всегда мечтал стать ментом?
Нет, не всегда, усмехнулся Владимир.
Тут же он вспомнил. Деревня, луг. Босой мальчик с выструганной из ветки палкой, изображавшей копьё, он бежал по полю, угрожая невидимому противнику.
Ахиллес! Быстроногий Ахиллес, произнёс он вслух, вспоминая это чувство безграничной свободы, когда трава мягко ложится под босые ступни и ветер шумит в ушах. Он старался бежать как можно быстрее, чтобы доказать невидимому кому-то, насколько он способен, силён и быстр, что он достоин быть героем. Достоин принять сверхсилу. И ему казалось, что с каждым разом он становится всё сильнее и всё быстрее. Что его слышат и сделают героем.
Почему Ахиллесом? спросила Анжела.
Не помню, хотя мне читали книгу о его подвигах, мне казалось, что он самый сильный. Тогда не было ни супермена, ни человека-паука. О чём можно было мечтать? Не Буратино же стать.
А я не любила Ахиллеса, призналась Анжела, я всё не могла взять в толк, ладно, не повезло ему с родителями
Почему не повезло? прервал её Владимир.
Ну как же, родители явно не особо одарённые были. Я подробностей не помню, но они же его в реку окунали, чтобы он неуязвимым был?
Владимир кивнул.
Ну вот, и где у них мозги, окунули пацана в эту волшебную речку, а пятку помочить забыли. Что, тяжело было, когда из воды вытащили, ножки ему в речке пополоскать? И вообще, кто же ребёнка вниз головой, держа за пятку, в реке купает, будто утопить хотят? Надо было аккуратно под ручки взять и окунуть. Или с ним в речке искупаться, и ребёнку безопасно. Да и ладно родители несообразительные попались, почему он сам в речке не искупался, когда подрос, или хотя бы пятку свою не помочил?
А я тоже про это думал! Только я почему-то решил, что его пятка это такая плата за полученный дар. И знаешь, что придумал, если стану Ахиллесом?
Что?
Носок бронированный сделать! Конечно, тяжеловато на ноге, зато надёжно. Я даже учительницу в школе спрашивал, где бронь достать можно. Она сказала, как только найдёт, мне сразу скажет.
И как?
Тишина, наверное, ищет до сих пор.
Понятно а я балериной мечтала стать.
Почему балериной?
Мама хотела и меня как-то убедила, что я буду балериной.
Танцами занималась?
Да нет, не до того было.
Что так?
Вот так Да и ты без шлема и меча, как я погляжу, или дома держишь, пока носок не принесли?
Впервые за долгое время Владимир никого не играл, был собой. Вопрос, который не любила Анжела и на который всегда отшучивалась, вырвался сам собой:
Ну а с работой завязывать не собираешься?
Воспитывать будешь?
Нет.
Владимир посмотрел на неё и понял.
У тебя что, часто это спрашивают?
Частенько. Все вы об одном спрашиваете. Почему занялась, почему не бросаешь и можно ли дешевле договориться, если мимо сутенёра напрямую заплатить.
И что отвечаешь?
Так, общими фразами.
Владимир почувствовал, что она хотела поговорить об этом.
Так почему не бросаешь?
Хочу, но она замялась в нерешительности. Ты как будто не знаешь, у нас просто так не отпускают.
А если бы отпустили, ушла?
Она уверенно кивнула:
Да! У меня постоянный мужчина появился, хороший.
И он знает, чем ты занимаешься?
Нет, не знает замуж зовёт.
А ты?
Что я. Отговариваюсь. Не могу я так. Не хочу его обманывать. И признаться духу не хватает. Зачем ему жена-проститутка?
Так завязывай и иди замуж.
Вот пристал. Кто меня отпустит, говорю? Да и ему всё равно расскажу, кем была, не могу по-другому.
Не боишься, что уйдёт?
Боюсь.
Пока не расскажешь, не узнаешь.
Это ясно, но пока не призналась!
Сидели молча. В одну секунду Владимир отчётливо понял, что он должен и, главное, хочет сделать.
Ты с ним живёшь?
Сама с дочкой, а что?
Ничего, Ортак или твои хозяева у тебя на квартире бывают?
Нет.
Телефон свой диктуй.
Зачем?
Диктуй, я сказал, и мой запиши, сказал он требовательно. Если что, сразу мне звони.
Анжела в ответ непонимающе моргала.
Позови Ортака, а когда придёт, рот не открывай и делай только то, что я скажу, никого не слушай. Всё ясно?
Владимир говорил так, что Анжела не стала ничего переспрашивать, а только кивнула.
Она вышла и через минуту вернулась с улыбающимся Ортаком.
Что звал, дорогой? Что-то нужно? Говори, всё будет.
Она сегодня поедет со мной, негромко сказал Владимир.
Как поедет? Зачем поедет? Отдыхай здесь, зачем ехать, у нас всё есть.
Ты не понял, она сегодня поедет со мной и больше сюда не вернётся, повторил он громче, разделяя каждое слово.
Глаза Ортака сузились. Он продолжал улыбаться, но его улыбка стала походить скорее на злую усмешку.
Почему не вернётся, дорогой? Ей работать надо. Хочешь, для тебя я попрошу людей, чтобы дали ей отпуск пару дней? Отдохнёшь! Только для тебя!
Послушай, Ортак, может, я непонятно говорю. Она теперь моя женщина и больше не работает. Теперь всё ясно, вопросов нет? Владимир говорил твёрдо и жёстко.
Повисла тяжёлая тишина.
Наконец Ортак рассмеялся. Даже смеясь, он ни на секунду не отвёл взгляд от Владимира, пытаясь понять, насколько он серьёзен и не являются ли его слова просто болтовнёй подвыпившего клиента.
Во время разговора Анжела прижалась спиной к стене и испуганно смотрела то на одного, то на другого.
Вова, дорогой, вопрос сложный, один я ничего не решу, ты же знаешь. Давай так: ты поедешь домой, отдохнёшь, мы с ребятами посоветуемся, а завтра поговорим.
Владимир понимал, что завтра Анжелы уже здесь не будет.
Нет, она сегодня поедет со мной. Надо с кем-то решать? Иди решай. Надо пускай едут сюда, поговорим. Иди занимайся, я подожду.
Ортак снова расплылся в улыбке. Выходя, он сверкнул на Анжелу холодным колким взглядом. Та стояла, опустив глаза.
Ты с ума сошёл! зашипела она, как только дверь за Ортаком закрылась. Ты что делаешь?
Ты же хотела уйти?
Ты представляешь, что сейчас будет?