С наступлением более резких морозов небо совершенно прояснилось. К счастью, поднялся северо-восточный ветер, который дул в сторону сибирского берега.
Яркие звезды освещали арктическое небо в эти долгие полярные ночи. Часто развертывалось веером северное сияние, восхищая изумленных путешественников и освещая причудливым светом ледяные скалы. Тогда забывалось и критическое положение и усталость, и все не отрывали глаз от этого красивого явления, присущего лишь полярным странам.
С тех пор как переменился ветер, льдина плыла медленнее. Ее несло лишь течением. Возможно, что льдина недолго будет плыть к западу, так как между айсбергами море стало затягиваться льдом, хотя этот, как говорят китоловы, «молодой лед» подавался от малейшего толчка. Между глыбами льда оставались иногда очень узкие промежутки, почти трещины, и льдина тогда цеплялась за них. Но, простояв неподвижно несколько часов, она вновь двигалась в путь. Тем не менее скоро предстояла окончательная остановка на всю зиму.
3 декабря, около полудня, Сергей Васильевич и Жан пошли на передний край льдины. Одевшись потеплее, Кайета, Наполеона и Сандр присоединились к ним.
По легкому свету на южной окраине неба можно было предположить, что солнце проходит через меридиан. Тусклый блеск, разлитый в пространстве, был, вероятно, отсветом какого-нибудь отдаленного северного сияния.
Все смотрели на айсберги, которые то передвигались с места на место, то ударялись с глухим шумом один о другой. У некоторых волны размывали нижнюю часть. Потеряв равновесие, такой айсберг падал верхушкой вниз, а нижней частью поворачивался кверху.
Вдруг глыба, примерзшая дня два назад к льдине, покачнулась и отвалилась, отломив при падении край льдины, на которую хлынула большая волна.
Все поспешно отскочили назад, но в ту же минуту раздался крик:
— Помогите! Помогите! Жан!
Это кричала Кайета.
Она стояла как раз на том куске льдины, который отделился и поплыл.
— Кайета!.. Кайета!.. — кричал Жан.
- Помогите! Помогите! Жан!
Но обломок, подхваченный боковым течением, плыл, огибая льдину, которая в это время остановилась. Еще несколько минут — и Кайета должна была исчезнуть среди айсбергов.
— Кайета! Кайета! — звал ее Жан.
— Жан! Жан! — откликнулась в последний раз молодая индеанка.
Услыхав эти крики, Каскабель и Корнелия бросились к Жану. В ужасе остановились они возле Сергея Васильевича, который точно остолбенел и не знал, чем помочь несчастной девушке.
В эту минуту глыба опять подплыла к льдине на расстоянии полутора-двух метров. Вдруг Жан, прежде чем его могли удержать, перепрыгнул это расстояние и очутился возле Кайеты.
— Мой сын!.. Мой сын!.. — крикнула Корнелия.
Помощь была невозможна. Прыгая, Жан оттолкнул ту льдину, на которой находилась девушка. Через несколько минут оба они скрылись среди других айсбергов. Скоро не стало слышно и их криков.
Простояв в темноте на краю льдины несколько часов, Сергей Васильевич и несчастные родители вернулись в лагерь. Какую тяжелую ночь провели они! С тоской бродили они вокруг «Красотки»! Жан и Кайета унесены морем… Без пристанища, без пищи… Что с ними будет! Корнелия заливалась слезами… Дети, Сандр и Наполеона, не отставали от нее. Окончательно убитый этим новым ударом, Каскабель лепетал какие-то несвязные слова о том, что причина всех несчастий, обрушившихся на его семью, он сам. Чем мог его утешить Сергей Васильевич, который сам был вне себя от горя?..
На следующий день, 4 декабря, около восьми часов утра, льдина вновь тронулась в путь. Поплыла она в том же направлении, куда течение унесло Жана и Кайету, но с момента несчастья прошло восемнадцать часов, и надо было отказаться от мысли столкнуться с ними или хоть издали увидеть их.