Но если бы когда-нибудь русские или американские инженеры вздумали построить мост, о котором мечтала Корнелия Каскабель, то островок мог бы служить отличной опорой для этого моста.
Прогуливаясь по островку, путешественники остерегались пугать тюленей. Но все-таки было видно, что присутствие людей тревожило этих животных. Громадные самцы пронзительным криком собирали вокруг себя свои многочисленные семейства.
Это враждебное настроение начало беспокоить Сергея Васильевича, особенно, когда он заметил, что животные намерены приблизиться к лагерю. Порознь тюлени совсем не опасны, но было бы трудно, даже невозможно противостоять такой огромной массе, если только они задумают напасть, чтобы изгнать с острова пришельцев. Жан и Сергей Васильевич, очень обеспокоенные, вернулись к месту привала.
День прошел благополучно, только ветер переменился и дул с юго-востока. Заметно было, что готовится сильная буря, быть может, один из тех арктических шквалов, которые продолжаются по нескольку дней. Барометр определенно указывал на бурю.
Ночь наступила довольно тревожная, к тому же к вою ветра примешивались злобные крики тюленей, уже окруживших «Красотку». Лошади испуганно ржали, а Маренго и Ваграм заливались отчаянным лаем. Надо было подняться, поставить поближе Гладиатора и Вермута, чтобы наблюдать за ними, а также зарядить ружья и револьверы. Но Сергей Васильевич советовал стрелять лишь в случае крайней необходимости.
Ночь была очень темная, и так как не было видно ни зги, то зажгли факелы. При свете стало видно, что «Красотку» окружили тысячи тюленей, которые, очевидно, дожидались утра, чтобы напасть на нее.
— Если они на нас нападут, то сопротивление невозможно, — сказал Сергей Васильевич, — и мы рискуем погибнуть.
— Но что же делать? — спросил Жан.
— Надо уехать!
— Когда?
— Сию минуту, — отвечал Сергей Васильевич.
Действительно, он был прав. Опасность была очень серьезна, и необходимо было немедленно уехать. Возможно, что тюлени хотели лишь прогнать докучливых пришельцев и не собирались их преследовать, как только те ступят на ледяное поле. Разогнать животных было невозможно. Что значили два ружья и два револьвера против нескольких тысяч этих животных!
Запрягли лошадей, заперли женщин в повозке, сами стали по обе стороны «Красотки», чтобы в случае надобности защищать ее, и маленький караван двинулся к западу.
Ночь была так темна, что фонари едва освещали дорогу. Буря так и бушевала вокруг. Сверху снег не шел, но ветер, налетая, подхватывал снег, лежащий на земле, крутил его и засыпал им путников. Если бы еще лед был крепок! Но нет! Там и сям слышались зловещие потрескивания, и на поверхности льда начала показываться вода.
Сергей Васильевич и его спутники шли таким образом около часа, трепеща при мысли, что каждую минуту они могут провалиться. Двигаться по заранее определенному направлению теперь было невозможно, хотя Жан старался по возможности придерживаться компаса. К счастью, теперь надо было лишь идти к западу, потому что не было опасности миновать берег, как это могло случиться с островком Диомида. Сибирский берег тянулся на горизонте, километрах в сорока, и нельзя было не заметить его.
Но надо было добраться до этого берега, а для этого первое условие — чтобы лед выдержал тяжесть «Красотки».
Это была не единственная опасность. Каждую минуту повозка рисковала опрокинуться от страшного юго-восточного ветра. Из предосторожности Корнелия, Наполеона и Кайета вышли из своего помещения и пошли с мужчинами, которые поддерживали «Красотку», не давая ей перевернуться. Лошади едва переступали, чувствуя, что почва уходит из-под ног.
26 октября утром, в половине шестого, лошади совсем выбились из сил. Пришлось остановиться среди непроглядной тьмы.
Ураган бушевал еще сильнее, и лед начал колыхаться под ногами.