И так как светло будет еще часа два, то надо будет приложить все усилия, чтобы достигнуть его до наступления темноты.
— Не пойти ли мне вперед, чтобы посмотреть, как скорее туда попасть? — спросил Жан.
— Нет, Жан, это опасно! Ты рискуешь заблудиться благодаря метели. Что мы тогда будем делать? Это еще больше осложнит наше положение. Надо уж ориентироваться по компасу. Беда будет, если мы пройдем мимо этого островка, выше или ниже его: что тогда будет с нами?
— Тише, месье Серж, слушайте, — сказал вдруг Жан, нагибаясь над ледяным полем.
Сергей Васильевич тоже наклонился, и они ясно расслышали легкое потрескивание, будто разбивалось стекло. Что это? Неужели треснул лед? Но на поверхности пока трещин не было видно.
Положение становилось в высшей степени опасным. Нечего было и думать провести ночь на льду. Могла случиться страшная катастрофа. Единственное спасение — добраться до островка Диомида. Как жалел Сергей Васильевич, что не уговорил всех переждать еще несколько дней в порту Кларенс!
Жан и он вернулись к повозке и сообщили об опасности Каскабелю. Решили женщинам ничего не говорить, чтобы не испугать их. Мужчины припряглись к повозке и стали помогать лошадям, которые совсем выбились из сил.
Около двух часов дня снег стал утихать, и только отдельные снежинки носились в воздухе, легкие, как пух.
При помощи четырех сильных мужчин повозка продвигалась быстрее, но Сергей Васильевич решил, что остановятся они лишь тогда, когда «Красотка» въедет на берег островка.
Рассчитали, что теперь этот островок находится не дальше двух километров к западу, и, если хорошенько приналечь, то можно в час достигнуть берега.
К несчастью, быстро темнело, и приходилось двигаться вперед почти в темноте. Кто мог сказать, на верной ли они дороге? Как это проверить?
В эту минуту обе собаки громко залаяли. Что они почуяли? Не было ли где-нибудь поблизости эскимосов или чукчей? Они помогли бы добраться до острова, или, по крайней мере, точно указали, где он находится.
В то же время открылось одно из окошек повозки, и послышался голос Корнелии, которая спрашивала, почему лают Ваграм и Маренго.
Ей отвечали, что еще ничего не известно, но что, во всяком случае, беспокоиться нечего.
— Не выйти ли нам? — спросила она.
— Нет, нет, Корнелия! — отвечал Каскабель. — Вам там хорошо, и выходить не надо.
— А если собаки почуяли какое-нибудь животное?.. Медведя, например?..
— Ну так что же? Держи ружья наготове! А главное — не выходи!
— Затворите окно, госпожа Каскабель, — обратился к ней Сергей Васильевич. — Времени терять нельзя, мы трогаемся дальше.
Повозка, остановившаяся было при лае собак, вновь начала свое тяжелое путешествие.
Около получаса «Красотка» двигалась немного быстрее, так как поверхность льда стала менее шероховата. Уставшие лошади с опущенными головами напрягались изо всех сил. Но видно было, что это последнее усилие. Еще немного — и они свалятся.
Свет чуть брезжил. Казалось, что он исходит скорее снизу, от льда и снега, чем сверху.
А собаки все не переставали лаять. То забегая вперед, то возвращаясь к хозяевам, они точно говорили, что впереди что-то есть.
— Что-нибудь да есть там, — заметил Каскабель.
— Там островок Диомида! — воскликнул Жан, протягивая руку к группе скал, видневшихся в нескольких стах шагах к западу.
Жан не ошибался. Там виднелись темные точки, которые заметно выделялись на снегу.
— Очевидно, это островок, — сказал Сергей Васильевич.
— Мне кажется, что эти точки передвигаются с места на место! — вскричал Каскабель.
— Передвигаются?..
— Да!
— Вероятно, это тюлени, которые забрались на островок…
— Их там несколько тысяч…
— Как? Несколько тысяч тюленей? — удивился Каскабель.