Значит, сойдись Николай и Вильгельм на дуэли, то дело бы не поменялось? спросил Силов.
Нет. Кайзер и царь не больше как пешки в руках больших игроков.
А народ?
Народ был и останется серой кобылкой, которую по старости лет ведут на бойню.
Но ведь Энгельс говорил, будто народ возьмет власть в свои руки? Сам себя же хлещешь.
Энгельс не все мог нагадать. Хватит и этого, что нагадал.
Арсё, попыхивая трубкой, слушал полемику мужика с барином. Молчал и Журавушка, он чистил винтовку.
А чего вы молчите? спросил их Ванин.
То и молчим, что принято слушать умных людей, ответил Журавушка. У нас таким был дед Михайло. Он тоже доподлинно знал, что и как будет потом. Говорил о всемирной войне, что скоро должна быть, что будто людей рождается всё больше, а земли-то не прибывает. Всё будет, как у зверей: когда мало корму, то волк поедает волчонка, харза харзёнка, чтобы лишних ртов не было. Вымрет народ, останется его, как ягод на обобранном винограднике.
Значит, и у вас были провидцы? усмехнулся Ванин.
Были и есть. Война такая случится лет через сто, когда в небе будут летать железные птицы, по земле бегать железные кони.
Железные кони уже есть это паровозы, автомобили, даже есть и железные птицы это аэропланы, перебил Ванин.
Слыхали, что будто есть то и другое, но мало. Дед Михайло говорил, что их будет столь много, что в небе птицам места не будет, а коней железных столь же много, что настоящим коням негде будет ногой ступить. Тогда-то и начнется большая война. Война железных птиц и коней. И ими будет управлять безумец, который сметет все с лика земного. Ведь дед Михайло прожил за сто пятьдесят лет. Он видел ещё стрелы, потом познал порох, ружья, затем винтовки-самозарядки, из всего и заключил, что люд-создатель готовит себе же пагубу, ибо всё обретённое человеком будет пущено против него же.
Здесь есть правда. Человек изобрел стрелу, не только чтобы добыть себе пищу, но и чтобы убить врага. Теперь стрела игра для детей. А газ это уже пострашнее стрелы, им сразу можно убить целую армию, в раздумье говорил Ванин.
Так не ищите, снова стоял на своем Арсё. Не мог он понять, как это умные люди, заведомо зная, что они несут смерть, продолжали искать тот смертоносный камень.
Мы хотим отомстить за смерть наших людей, нахмурился Силов.
Как-то мы спросили деда Михайло, а можно ли убивать человека ради мести, проговорил Журавушка.
Что ответил дед Михайло? подался Федор.
Он ответил, что можно и должно, ежли тот принес тебе вред. Но не можно, если он оговорил тебя, от слов вреда будто мало. Тем паче, ежли ты понаслыху знаешь того говоруна. А ежли совсем не знаешь, кто оговорил, то вовсе не можно.
Наивно всё это, но зерно есть. Мы хотим мстить тем, кого не знаем, а кто он, кого наш газ прихватит, того не знаем. М-да, мир путан, мир запутался в своих же тенетах, согласился Ванин.
Все мы плохие люди: плохой германец, плохие вы, плохой я. Можно бы выкурить трубку и разойтись без драки. Все, кто затеял войну хунхуз, кто грабит тоже хунхуз. Твой отец тоже хунхуз, орет, трясет бородищей, а ты ноги бьешь по тайге. Всё для него, а тебе на обутки мало. Давайте делать большой костер, палатку ночевать вместе будем. Говорим много, а дело не двигается. Языки чешем, а что проку?
У тебя смешно получается, Арсё. Ответь мне честно, а я тоже хунхуз? засмеялся Ванин.
Тоже хунхуз, даже больше, чем его отец. Он грабит сына и тебя, а ты с другими грабишь землю. Зачем ищешь серебро?
Для России.
А его посадил в землю дух гор, ты воруешь у него то золото и серебро, Федька тебе помощник. Он тоже хунхуз, но маленький.
Значит, здесь, среди нас, нет честных людей?
Почему нет, есть: я, Журавушка, мы из тайги берем совсем мало; что взяли то съели. А вам надо взять всё. Раз так, значит, хунхузы. Кто берет от земли больше, чем может съесть, тот хунхуз.
Послушать тебя, так весь мир наполнен хунхузами? проворчал обиженный Силов. Но ведь и ты ходил со мной, руды искал.
Ходил, потому как мало думал. Стал думать больше, то не стал ходить. Больше не пойду. Журавушка не пойдет. Сами ходите.
Нам за это платят.
Ты тоже мне платил, Федька. Теперь хочу вернуть тебе те деньги. Плохие то деньги. У тебя, Федька, три рубахи, а у Ванина сто. Зачем сто рубашек? Одной хватит, можно две, постирал, надел, порвалась, то починил. Значит, хунхуз. Людей не убивает, но всё равно хунхуз.
Ты, Арсё, не видел больших городов, не знаешь нашего быта, людей. Если бы у меня была одна рубашка, то меня бы на порог не пустили. Надо мной бы смеялись, просто гнали в шею, пытался объяснить орочу Ванин.
Значит, в тех городах живут одни хунхузы. Зачем ругать человека, если он не хунхуз, если у него одна рубашка? А? Ругают, значит, сами хунхузы. А может быть, весь мир хунхузы
У рабочих по одной рубашке, вернее, по две: одна на работу, вторая на праздник, сказал Силов.
Это шибко хорошие люди, эти не будут хунхузами. Я, когда буду в городе, буду у них ночевать. Такие люди не прогонят меня, что на мне одна рубашка и одни штаны. Хватит. Говорим больше, чем собака виляет хвостом. Пошли дрова носить.
Споро разбили табор, натянули положок, настелили папоротника на постель, сели снова пить чай. В тайге чай заглавная еда. Снова потек неспешный разговор.
Борис Игнатьевич, вы человек грамотный, скажите нам, кто такие социал-демократы, которых ругают во всех газетах? спросил Федор Силов.
Это почти такие же люди, как наш Арсё. Всё взять от богатых, всё отдать бедным. И там, конечно, большинство грамотных людей. Они не рассуждают так примитивно, они готовят революцию и рвутся к власти, чтобы самим стать такими же, какими стали наши властители. Поймите, люди, что человек у власти это уже богач, или, как говорит Арсё, хунхуз. Кто, где, когда держал в руках власть и умер голодной смертью? Такого я не ведаю. Каждый властвующий так или иначе будет стоять над народом. Закон природы. Вожак волчьей стаи первым начинает есть, а уж за ним другие. При этом он съедает кусок повкуснее.
Тогда зачем же революция?
Затем, чтобы встряхнуть Россию, накормить народ, а сытым народом править легко. Того хотят большевики, эсеры, социал-демократы и другие партии, вплоть до анархистов, что хотят жить без старой власти, большевики в том числе, но эти, Арсё, хотят установить власть всех бедняков.
Вы сегодня стреляли в Юханьку, а он тоже называет себя красным большевиком, проговорил Арсё, посапывая трубкой.
Значит, и большевики хунхузы: у одного отобрать другому отдать, буркнул Федор.
Нет, Федор. Юханька может себя назвать и императором, но суть его останется. Он хунхуз. Большевики живы идеями Маркса и Энгельса. Эти будут пострашнее других партий. Эти возьмут власть в свои руки и установят диктатуру пролетариата. Диктатуру толпы. А толпа, ты сам знаешь, что это такое. Но я уже говорил, что не могу понять, как это безграмотный рабочий будет управлять страной. Это идёт от анархии. Ты захочешь управлять, я тоже захочу, а кто же будет работать?
Шишканов говорил, что ему ближе большевики. Если судить по нему, то они такие же хунхузы, как я китайский император. Эти готовы отдать последнее, абы сосед был сыт. Правдолюбцы.
Правдолюбцам во все времена не хватало места на земле. Не хватит и этим, ответил Ванин. Политика дело сложное. Но знайте, что кто вершит ту политику, кто будет вершить ее, тот и будет жить и спекулировать на чувствах народа, опираться на народ. Без народа любой политик ничто. Царь ведь тоже обращается к народу. А видел он лицо того народа? Нет. Другие будут взывать к народу, большевики ли, эсеры ли, кадеты ли, звать за собой народ. И вот, кто больше посулит народу, с теми будет народ. Народ ведь плывет туда, где берег ближе, вода тише. Кого-то запугают, затаскают, кому-то голову скрутят. К власти еще никто не приходил без крови. Давайте спать. Кто первый на часах?