Псих?! Мне так не показалось, Илья!
Он не из буйных просто! Знаете же про тот тест с вагонетками? Макс не знает! Короче, суть в следующем: человеку одевают очки виртуальной реальности, там узкий мост, одна железнодорожная колея и две вагонетки, несущиеся навстречу друг другу. В одной десять человек, в другой двадцать, тебе показывают их лица, их ужас, чтобы ты успел испытать эмпатию. У тебя есть возможность переключить стрелки и пустить одну из вагонеток с моста. Так вот, Макс, нормальные люди теряются и не решаются дернуть ни первый, ни второй рычаг. В итоге все погибают, но обычному челу проще допустить большую трагедию, чем осознанно кого-то убить. А психи, вернее психопаты, те не колеблются!
Ты думаешь, он бы сделал рациональный выбор?
Да, но я при этом думаю, что наш красавчик не стал бы дергать рычаг, и что именно это и был бы его рациональный выбор! Не подсознательный, а именно рациональный!
А вам не показалось странным, что он ничего не сказал сестре про обыск?! Ведь у него был шанс дать ей подготовиться, а он этого не сделал!
Либо ему действительно нечего бояться, либо он блефует!
Или верит в камеры?
Нет, он сказал же, что не верит.
Было такое?
Да, иди, Макс, переслушай. И Киру отправь!
Мы неверно подходим к анализу.
А?! О чем ты, Жан?
Надо исходить из того, что он умнее нас. Мы недооцениваем его, а он, судя по всему, правда гений.
То есть?!
А я согласна с Ваней! Меня не покидало чувство, что он все мои вопросы знал заранее!
Как гипотеза он знает, что наркота только повод, понимает, что мы копаем под его исследования. Однако ляпнуть про обыск открыто значит, спугнуть нас, заставить действовать быстро. «Что-то предпринять» это может быть шифр, чтобы сестра начала уничтожать улики. Возможно, она уже этим занимается.
Блять! Вот только этого нам не хватало! Надеюсь, ты не прав, Жан!
Если они держат подопытных, их надо будет срочно умертвить и вывезти трупы. Или просто вывезти. Но я бы поставил патруль на выезде.
И как вы так лажанули с дроном?
Трындец, Илья! Мы, значит, лажанули! И должны были знать, что он в полшестого пописать пойдет и что у него в сортире окно панорамное! А ты, значит, когда распорядился комп хакнуть, белый и пушистый!
Давайте лучше подумаем, как выйти на доказательство.
С этими словами галдеж затих. В маленьком кабинете повисло молчание.
Не ссыте. Еще ничего не потеряно! У меня есть запасной план.
Что за план?
Пока еще рано для него. Макс, дружище, ты сегодня дежуришь у их фазенды. Если кто-нибудь выедет, организуй местных ребят. С утра тебя сменим.
Принял!
Кэт, завтра ему скажешь, что судя по камерам он не виновен. Проявишь все свое очарование, чтоб он не подавал на нас в суд. Подвезешь домой, разговоришь, а если получится, напросишься к ним в гости.
У него же машина здесь.
Эвакуируем!
Илья, ты думаешь, он клюнет?
Уверен! Он, может, и гений, но ты видела, как он на твои титьки пялился?
Фу, Илья!
Жан, ты расскажешь шефу ситуацию.
Я?!
Ты. Так надо! Объективно расскажи как есть. Он тебя любит, ругаться сильно не станет.
А я всегда думала, он меня любит!
Тебя он не любит, на тебя он любуется!
Хорошо, Илья, сделаю.
Добро! Ты, Макс, мчи в их деревню, а мы пока внимательно запись изучим.
6. Солнцева. У поместья
Утром пятницы последнего отведенного им дня, Катерина не слишком надеялась на благополучный исход этого дела. И срок, установленный для решения, был, по ее мнению, мал, и Северский оказался слишком скрытным и слишком умным, и Зайцев действовал слишком грубо и слишком прямолинейно.
«Впрочем, как и всегда», не без нотки злорадства отметила Катерина, накладывая в миску овсяную кашу.
Бросив в нее пару долек зеленого яблока и захватив ранее приготовленный кофе, она отправилась за столик к Лебедеву. Завтракать они условились вместе.
Завалим, как думаешь? села напротив Катерина.
Вероятно, согласился он, медленно ковыряя свой омлет. Было бы еще дня три, я думаю, мы бы вышли на доказательство.
Ага, я тоже так думаю.
Внимательно смотря на своего коллегу, Солнцева не могла понять, есть ли у нее какие-то чувства к нему, или их все же нет. Стоило ей вспомнить то дружеское согревание в деревенском поле, как ей казалось, что они есть. Но абстрагируясь от них, глядя на Ивана здесь и сейчас, она почему-то не чувствовала к нему тяги.
«Может быть, дело в Северском?» спрашивала себя Катерина.
В ходе вчерашнего допроса этот мужчина смог сильно ее впечатлить своей безграничной силой ума и неколебимой уверенностью, на фоне которых его взъерошенная прическа и живые карие глаза приобретали особое очарование и шарм. Когда же позже, в попытке расшифровать по записи его эмоции и мысли, она поняла, что тот и вправду засматривался на нее, Солнцева стала бояться, что может в него по-настоящему влюбиться.
И теперь, в преддверии скорого завершения дела и предстоящей с ним встречи, Катерину это нисколько не пугало, и даже наоборот, радовало. Она ощущала, как легкий выброс адреналина распространяется по ее кровеносным сосудам, как по ногам ее пробегают приятные мурашки, как сердце учащается в ожидании чего-то особенного.
Из задумчивости Солнцеву вырвал звонок телефона любимый ею «Come, Gentle Night» из современного саундтрека к «Ромео и Джульетте».
Да, Илья! ранний звонок Зайцева немало ее удивил.
Кэт, я облажался!..
Чего?! глаза ее наполнились тревогой.
Чуть отвернув от лица телефон, она поманила пальцем Лебедева, чтобы тот тоже мог слышать голос коллеги.
Облажался я! чуть не заорал Илья, так что ей пришлось прикрыть пальцем динамик.
Как облажался? шепотом спросила она. Говори потише, мы здесь на завтраке с Ваней!
Я в их ебучем подвале!..
Трындец прошептала Катерина, переглядываясь с Лебедевым.
И мне пиздец как херово, Кэт.
Да что с тобой?! Говори внятно!
Я оступился на гребаной лестнице. Кажется, ногу сломал Может, и не сломал, один хрен, встать не могу! И башкой долбанулся крепко, в кровищи все Короче, спасайте, братцы! Только шефу не говорите!
Ты че, все-таки туда полез? глаза Солнцевой округлились.
Да, полез, Кэт. Но все б нормуль было, если б не чертово масло на ступеньках.
Ну ты дебил, Илья! не смогла удержаться Катерина.
А что в подвале?
Это самое смешное, Жан! Тут дизель-генератор! Как можно было не додуматься, а?!
Ладно, держись там, мы едем!
Напрочь забыв о еде, незакрытом деле и душевных переживаниях, они синхронно встали и чуть не бегом ринулись на выход.
Ну дебил, ну дебил, бурчала себе под нос Солнцева, ведя машину по направлению к Сне. Есть мысли, что ей скажем?! Вань!
Ты чего кричишь? вырванный из задумчивости, улыбнулся ей Лебедев.
Я нервничаю так!
Тогда ясно. Сначала извинимся, попросим. Не поможет, тогда припугнем. Когда ее брат под следствием, ей нет смысла самой нарушать закон.
Тогда говорить будешь ты! Я не в себе от его тупости!
Прибыв на место, Лебедев долго жал на кнопку видеофона, однако ответ так и не последовал.
Звони ей, обернулся он к Солнцевой, после очередной неудачной попытки.
Я?
Да, он казался невозмутимым, слишком умная и слишком интеллигентная следователь, которая приглянулась ее брату.
Ладно, подобрела Солнцева. Так и быть, позвоню. Вот же дебил продолжала ругаться она, слушая длинные гудки телефона.
Слушаю, отозвался хрипловатый голос на той стороне.
Полина Евгеньевна, доброе утро! Меня зовут Катерина Солнцева, я веду дело о задержании вашего брата, он вчера звонил вам с моего телефона.
Слушаю, тот же неприветливый низкий голос.
Солнцева недовольно скривилась.
Полина Евгеньевна, мы с коллегой стоим у ваших ворот. Не могли бы вы выйти? Это очень срочный, можно сказать, неотложный вопрос.
В трубке продолжало висеть молчание.
Поверьте, в ваших с братом интересах поговорить сейчас с нами.
Молчание вновь повисло, и когда казалось, что нужно искать новые аргументы, динамик телефона ожил: