Тут моя гадалка взяла и протянула мне свою ладонь.
Ты чего это? Хочешь, чтобы погадал тебе? усмехнулся я.
Не. Пятьсот рублей, как обещали.
А, ну да! я достал бумажник, самой мелкой оказалась тысячная купюра. Вот тебе тысяча, я протянул ей бумажку, а потом добавил, может, скажешь, как ее зовут, эту любовь мою будущую?
Не, этого по ладони не определить.
Она улыбнулась мне своей некрасивой улыбкой и вернулась к швабре.
Глава 2
Приехали. Заснеженный коттеджный поселок в нескольких километрах от Петрозаводска. Разношерстные домики, полутораметровые заборы финского стиля. Наспех очищенная дорога в одну полосу, где разойтись двум машинам уже никак. Редкие уличные фонари, лишь кусками теснящие непроглядную темень полярного вечера. Свет от фар двух наших машин освещает улицу и медленно падающие крупные снежинки.
А точно здесь? сомневается Мишка, выпрямляя затекшую спину и вытягивая в стороны уставшие руки. Уверен?!
Конечно, уверен! успокаиваю я.
Вадик прислал мне точные координаты, и мой планшет сообщал, что мы как раз там, где и должны быть. Плюс-минус десять метров. Пара ворот с обеих сторон, одни из которых должны быть его.
Вадя, дружище! прямо на улице кричу я в телефон, стремясь переорать плохую связь. Мы тут с Мишганом около забора твоего уже час битый топчемся! Ты хоть выйди, встреть нас, что ли! А то стоим тут, дорогу перегородили, соседей твоих смущаем!
За нами уже стоял какой-то джипчик, нервно мигая фарами.
Ничего, подождет, ответил я на озабоченный взгляд Мишки. Дороги надо нормально чистить, а не фарами мигать!
Стоим, смотрим вправо и влево, заглядывая через забор в ожидании Вадика. Нетерпеливый сосед уже жмет на клаксон.
В этом шуме мы не заметили, как, хрустя снегом, прямо сквозь свет наших фар подошел наш товарищ. Расстегнутый пуховик, шапка набекрень, едва заметная сдержанная улыбка.
Чего топчемся, мужики? подходя, говорит он. Ждете кого, что ли?
Обнялись, поцеловались. Наш торопыга уже вышел из своей машины и вовсю матерился. Я было повернулся в его сторону, чтобы объяснить ему, как надо вести себя в таких ситуациях.
Постой, Жень, опередил меня Вадик. Через тридцать метров справа наш дом. Там широкая площадка и ворота открыты. Езжайте, я успокою человека.
Ну, ты смотри, нервный он какой-то! Поосторожней с ним! шутил я, пребывая в приятном возбуждении.
Во дворе нас уже ждала Олеся, Вадина жена. Почти всегда жизнерадостная, улыбающаяся, выглядящая заметно моложе своих лет. Они поженились сразу после окончания института и до сих пор были вместе. Бывает же так.
Одну машину поставьте сюда! Нет, вот сюда!.. А вторую вот так, боком! командовала она, жестикулируя как регулировщик. Привет, Женя, сколько лет не виделись уже!
Привет, Лесенька! я наклонился, чтобы приобнять ее и поцеловать в щечку. А ты с каждым годом все краше!
Женя, ну неужели ты думаешь, что в сорок лет я все еще буду верить в столь явную лесть?! отшутилась она, отходя к Мишке.
Все шло просто замечательно, все соответствовало моим ожиданиям.
Появился Вадик. Спокойный, основательный запер ворота, неторопливо подошел ко мне.
Зря ты не предупредил про Мишку, с легкой улыбкой шепнул он мне. Мы бы комнату им приготовили.
Это сюрприз тебе был! Ты чего, не удивлен совсем?
Уже нет, дружелюбно подмигнул он. Ты ж, когда звонил, сказал, что он тоже здесь.
И точно! В легкой эйфории я и не заметил, как сболтнул лишнего. Сюрприз получился какой-то смазанный, да еще и с размещением Мишкиного семейства проблемы возникли.
Чего, совсем некуда их разложить тебе? озаботился я. Многовато их, конечно расплодились, понимаешь
Не переживай, опять та же холодная улыбка, растолкаем куда-нибудь. Кстати, что за голосистый чудак вместе с ними?
Да шурин вроде Мишкин. Не знаю, что за перец. Не парься о нем, сделаем так, что отсвечивать не будет!
Шурин и впрямь был горластый. Говорил громко и много. При этом пыжился, старался шутить, вести себя непринужденно. Пока Вадик показывал мне свой дом, мы постоянно слышали его раскатистый голос.
Жилищем Вадика оказался средних размеров двухэтажный дом. На первом ярусе большая гостиная, переходящая в кухню-столовую и одна, отведенная для меня, маленькая гостевая комната. На втором этаже четыре спальни и два санузла. Ремонт модерновый, эстетика минимализма. Темная мебель, шторы и светлые бежевые стены, зрительно расширяющие в общем-то небольшое пространство. Аккуратная искусственная елка, редкие гирлянды на стенах.
Чувствовалась забота о доме хозяйки. Все чисто, убрано, на телевизионной панели ни пылинки. На окне цветущие посреди зимы орхидеи, в духовке томящийся ужин.
Привет! десятилетний Алеша вышел из своей комнаты и деловито протянул мне руку. Меня Леша зовут.
Ха, Алешка, да ты не помнишь меня совсем! я потрепал его за волосы. Да как же! Совсем забыл. Я ж подарок тебе притаранил!
Последовала длительная суета. Подарки, взаимные комплименты, домашний ужин, тосты за встречу. Лица мелькали перед глазами, один разговор сменялся другим, и только Лешка, получив от меня Эйфелеву башню из лего, наглухо заперся в своей комнате, совершенно игнорируя Мишкиных детей и призывы Олеси поиграть с ними.
С едой закончили, близилась полночь, и мы, наконец, сели за карты. Расположились прямо в гостиной, за большим кухонным столом. Женщины, крикливый шурин и дети ушли на диван дамы быстро нашли общий язык и о чем-то мило щебетали, а шурин то забавлялся с Мишкиными детьми, то вмешивался в дамский разговор. Все так же громогласно, как и прежде.
Несколько раз за вечер я уже просил его быть потише, просил по-хорошему. Он соглашался, однако очень скоро забывал о своих обещаниях и вновь принимался за свое. Заметив, что Вадик недовольно косится в его сторону при каждом следующем выкрике, я выждал, когда хозяин уйдет в уборную, и подошел к нашему крикуну:
Еще раз вякнешь, я тебе зубы выбью, тихо сказал я, наклонившись к его уху. Усек?
Тот было дернулся, хотел возмутиться, но все же ретировался. Что-то, однако, подсказывало мне, что выбивать зубы таки придется.
Мужики, пойдем наверх, выручил горлопана Вадик. Шумновато здесь.
Поднялись в его кабинет скромную по размерам комнату с большим письменным столом и маркерной доской в половину стены. Диван с толстыми поручнями в проеме стены, длинная тумба с оргтехникой и небольшой пристенный шкаф вот, пожалуй, и вся обстановка его хоум-офиса.
Сначала я обрадовался, что последняя помеха устранена, и теперь все пойдет как надо. Но как надо не шло. Мишка плоско и неуместно шутил, повторяя услышанное им в комедийных передачах. Вадик из вежливости пытался улыбаться. Пару раз я вспоминал университетское прошлое, они оживлялись, но вскоре разговор опять затыкался, коробился, в общем, сходил на нет.
Молчания становилось больше, мое внимание обострилось, и тут, даже сквозь легкий хмель выдержанного коньяка, я заметил главное. Вадик, мой старый друг и товарищ, он изменился, стал другим! Его глаза не блестели, теперь он был совершенно спокоен. Спокоен не сосредоточенностью игрока, усилием воли сдерживающего азарт и эмоции, а отчужденностью человека, ничего от игры не ожидающего.
Первые мысли по этому поводу возникли после того, как на хорошей карте он остался «без двух». После этого я ожидал увидеть в его глазах ярость, задор, досаду а там ничего, лишь та же никчемная улыбка. Это стало для меня неожиданностью, я начал анализировать тщательнее и чем дальше, тем больше убеждался в том, что страсть к игре, без всяких сомнений, покинула его.
Видимо, на старых рефлексах и умениях Вадик все еще играл неплохо. Грамотно считал, верно анализировал, однако он уже совсем не хотел выиграть. Даже в конце партии, когда оставалось закрыть два очка и шел очередной круг распасов, он предпочел сыграть «семерик» и закрыть «пулю». И это несмотря на то, что на тот момент он проигрывал около двух «колес».