Яна мерещилась ему днем, в лучах слепящего солнца, неизменно снилась по ночам, и сам он утерял способность видеть ее изъяны, отмечая и гипертрофируя лишь то, в чем она была хороша. Даже ее медные волосы, местами утерявшие надлежащий цвет, казались ему несказанно очаровательными.
Шива ясно понимал, что это любовь и был уверен, что именно эта любовь и есть та самая настоящая, одухотворяющая, что даруется лишь раз в жизни.
Не зная, как подступиться к объекту своего вожделения, он даже подумывал принять участие в предложенной ей игре вызвать на бой и победить ее на катури. Однако промысливая такой сценарий, Шива все же отказывался от затеи: совсем не так хотел он добиться ее взаимности только не силой, не принуждением.
Потому Шива просто продолжал наблюдать за боями девушки.
Снова не будешь добивать? чуть слышно пробормотал он, в то время как Яна сделала шаг назад от задыхающегося после меткого удара, но все еще сжимающего в своей руке катури соперника.
Все, все! нашлись недовольные таким добродушием. Мотай уже! Сдули тебя!
Тот недовольно обвел взглядом своих товарищей и, наконец отойдя от шока, выпрямил спину и поднял катури.
Раз так оно вышло, стоит еще кой-чего попробовать, хитро улыбнулся он, начав маневрировать вокруг своей цели. Вот так, например!
Воин опустил деревянное лезвие к земле и, незаметно ковырнув почву, метнул в обидчицу комок грязи, а после сразу бросился вперед с прямым выпадом. Комочек полетел так, как и хотел хитрый мариец, ровно Яне в лицо; по той же траектории следом направился и кончик катури.
Если бы она укрылась ладонью или закрыла глаза, времени для блока или уклонения не осталось. В таких случаях Вира учил девушку делать шаг в сторону, после чего «рубить набегающего». Прилежная ученица, она в точности исполнила заученное движение шаг вправо со взмахом меча, удар по правой кисти.
Однако и на этот раз упрямый мариец не пожелал сдаться: не в силах более крепко держать катури правой, он мигом сменил хват на двуручный.
Словно обозлившись на его упрямство, девушка немедля нанесла два несильных, но очень быстрых тычка легкий в шею, а затем в живот. После вскинула меч вверх, чтобы, вложив вес, сильно рубануть в место «слияния» рук и меча противника.
Не обращая внимания на одобрительные уханья, Яна устремила вопросительный взгляд на Киру, чуть ранее подошедшего к самому краю наспех сооруженной арены.
Тот с любопытством осмотрел полуголую, как принято в учебных марийских боях, девушку. Обычай марийцев оголять в тренировочных боях торс пошел от стремления повысить чувствительность от ударов тупого деревянного оружия.
Оденься и через половину часа будь у шатра гаири. Верхом и при оружии. И да, чуть принюхавшись, добавил командир, умойся!
Шива насторожился. Намечалось что-то серьезное, намечалось с ее, но без его участия. Прикусив от досады язык, он встал с насиженного места и вышел в центр пока еще пустующей арены. Подобрав с земли катури, Шива направил его на ближайших к нему зрителей:
Ну что? Дерзнет кто-нибудь выйти против меня?..
Яна же в означенный срок предстала перед гаири. В его огромном шатре уже собрались командиры, горячо обсуждая предстоящее дело. В дальнем от них углу скромно сидели наложницы, ни словом, ни звуком не напоминая мужчинам о своем существовании.
Без лишних церемоний девушка направилась прямо к Зиге. Завидев ее быструю поступь, один их командиров, люто не доверявший новенькой, преградил ей путь.
Спокойно, Мази! усмехнулся гаири, довольный заботой своего командира. А ты, девочка, он обратил лицо к Яне и приглашающе поманил рукой, давай сюда, не стесняйся.
Зачем звал?
Хоть и спокойный, но все же, по его мнению, не подобающий обращению с гаири тон, взбесил Мази, лицо его скривилось. Зига улыбнулся. Его всегда забавляли подобные потуги сделать из гаири некое подобие бога.
Ты, милая, едешь со мной на переговоры.
Семь дней назад, пройдя мимо Син-Ти, марийское войско свернуло в земли Западного Корса. Местный князь Гуарт также посылал войска на сражение с марийцами и по его завершении недосчитался семи десятых своих солдат. Большая часть регулярного войска погибла, прочие, в основном из наемников и ополчения, разбежались.
По пути к замку Гуарта марийцы разорили и разграбили все близлежащие поселения. Грабеж у марийцев был также строго упорядочен. Разорением занимались не все четыре тысячи войска, а в порядке очередности один или два гая, в зависимости от размера поселения. Провиант шел на общие нужды армии, прочие ценности командир гая распределял между своими подчиненными, исходя из их недавних заслуг. Лишь полученные в бою трофеи по древнему марийскому обычаю отходили непосредственно их завоевателям.
Замок Гуарта оставался в полудне пути от лагеря марийцев. Переговоры в такой момент могли означать лишь то, что князь хочет заключить соглашение, не допуская неприятеля до столицы.
Сам Гуарт был из того поколения корсанских князей, что войне предпочитали торговлю и ремесло. Он уже давно платил марийцам, платил не только как слабый сильному, но и за защиту от других слабых иных корсанских князей, ализийцев, вандов и солитиканцев.
Благодаря марийскому протекторату и деловой хватке, княжество Гуарта стремительно разрасталось и богатело. Свободные ремесленники, торговцы, крестьяне и просто бездельники все стекались сюда в поисках спокойной и сытой жизни. Некогда небольшой княжеский замок очень скоро оброс многочисленными торговыми и рабочими кварталами.
Из-за быстрого роста экономики, ранее назначенная марийцами дань перестала быть обременительной. Даже с детьми Гуарт нашел простой для своих земель выход: у солитиканцев были приобретены невольники, они рожали детей, которых по достижении трехлетнего возраста он отнимал и отдавал марийцам.
И все же Гуарт просчитался. Восставшие корсанские князья собрали большую силу почти двенадцать тысяч человек, грозившую напрочь разбить марийцев. Взвесив шансы сторон на успех и ту плату, которую ему могут назначить победившие князья, он предпочел к ним присоединиться.
Теперь же ему предстояло найти аргументы, которые бы смогли удержать Зигу и его воинство от разорения Каелана большого города, выросшего вокруг замка князя Гуарта, его детища, его гордости, воплощения всей его жизни.
Какова моя задача? спросила Яна.
Твоя задача? Зига встал и медленно зашагал в сторону девушки. Быть рядом, внимательно слушать, и он подошел к ней вплотную, с высоты своего роста чуть нависнув над девушкой, и, возможно, я спрошу твоего совета.
Ты шутишь?
Гаири непонимающе мотнул головой.
Я ничего не смыслю в переговорах.
Искренне довольный честностью этого признания, признания своей слабости, на которое мало бы кто решился с такой легкостью, он рассмеялся и, по-отечески обняв ее за плечи, повел к выходу.
Мы, марийцы, вообще мало смыслим в переговорах, Зига с сожалением покачал головой. Думаешь, эти вояки, он кивнул на своих притихших командиров, ты думаешь, они что-то в этом смыслят? Не-а. Не смыслят! Только вид делают! гаири обернулся, чтобы добродушно подмигнуть уязвленным командирам. Но один я пойти не могу не принято так, и так, знаешь ли, небезопасно. А ты ты много лет жила среди этих мягкотелых, верно, и понимаешь их лучше нашего. Ум-м?
Приняв для себя, что главная ее задача обеспечивать безопасность миссии, Яна не стала более возражать. Оставалось уточнить один момент:
Переговоры с князем Гуартом?
Верно, одобрительно кивнул Зига. Что-то не так с ним?
Он знает меня. Это не страшно?