Сборы не заняли у девушки много времени. Лошадь снаряжена, седельные сумки собраны, прощаться не с кем.
Яль поймал сестру уже на ее подходе к вратам:
Все же уходишь? очень мягко и ласково, но без положенной в таких случаях толики сожаления спросил ее князь.
Весть о том, что героиня Син-Ти покидает свой замок, стала для Яля еще одним приятным сюрпризом. Он уже задавался вопросом, как в случае победы быть с Яной, авторитет которой вознесется до небес. Князь надеялся, что за счет ума и хитрости ему удастся управлять своей героической сестрой; и все же, хоть, по его мнению, она и была изрядно глупа, ее сумасбродство и непредсказуемость нельзя было недооценивать. Теперь же еще один камень упал с плеч молодого князя, и он едва сдерживал желавшую широко растянуть его губы улыбку.
Да, ответила ему Яна, совсем не желавшая встретить сейчас брата.
Яль распростер свои руки и, едва касаясь спины девушки, обнял ее.
Спасибо, сестра, за твой подвиг, за твою силу и твою поддержку! Я, да, думаю, нет, уверен, да и каждый подданный Южного Корса до конца жизни, до конца, Яль утер скупую слезу, которая сейчас уже точно была к месту, все мы будем поминать тебя словами благодарности и глубокого уважения! Мне бесконечно жаль, что ты покидаешь наше княжество Однако я понимаю, что великому герою нужно больше места для подвига! И не буду, не могу тебя удержать от этой судьбы
Князь говорил еще немного, а после поцеловал сестру в лоб и велел дать ей путь.
На выходе из замка Яну поджидал одинокий воин; все прочее марийское войско двумя неровными потоками текло мимо Син-Ти лишь он беспокойно кружил своего коня около ворот, по приказу гаири ожидая выхода рыжеволосой девушки.
Хм-м, а ты быстро, язвительно заметил воин, залихватски закидывая свою толстую, по-мужски грубо сплетенную косу за левое плечо.
Богатая и опрятная одежда воина выдавала его высокое в марийском войске положение. Простой солдат тоже мог сорвать с врага яркий наряд, однако сохранять его чистым было хлопотно, дорого и в бою бесполезно.
Девушка не ответила. Прилежная ученица, она переняла у Виры не только искусство боя, но также его нелюбовь к малозначимым разговорам. Если можно было молчать, она молчала, надо говорить говорила, но лишь немногим более нужного.
Остановив лошадь в паре шагов от воина, то и дело щурившего свои и без того неширокие глаза, Яна застыла в ожидании.
Следуй за мной! довольно улыбнулся мариец.
Влившись в поток солдат, девушка сразу же стала оценивать их снаряженье и силу. Преобладала пехота, чаще прочего вооруженная легкими мечами и круглыми деревянными щитами. Иные марийцы прямым мечам предпочитали палаши и топоры неизменно легкие, чтобы можно было орудовать одной рукой. Изредка встречались копейщики, щиты которых уже были заметно больше и тяжелее.
Марийцы не отличались крепким телосложением, будучи чаще худыми и жилистыми. С виду самые заурядные вояки, мало чем отличающиеся от отцовских дружинников. И все же Яна чувствовала, что они другие.
Долго взгляд девушки блуждал по сторонам, пока наконец к ней не пришло осознание. Марийцев выделяло не сложение или оружие, не сплошь черные волосы и карие глаза марийских воинов отличала радость, сугубо позитивное настроение, в котором они пребывали в военном походе. Кругом улыбающиеся лица, шутки не натужно-показные, как бывает при чувстве страха, а вполне себе обычные, естественные. Словно шли они не к очередному сражению, где каждый рискует расстаться с жизнью, а к праздничной площади, где их ждет редкое веселье, забавы и яркие представления.
Эй, ты вообще меня слушаешь?! прикрикнул мариец, заметив, что его спутница засмотрелась по сторонам и совсем не обращает внимания на его мерное бормотание.
Голос его был хрипло-звонким обычно преобладающий хрип иногда срывался на звон, что придавало ему бесспорную уникальность, не очень, однако, приятную обычному человеческому уху.
Нет, ответила Яна, решив, что молчания в этом случае будет уже недостаточно.
И зря, рыжая! Я вот тебе что говорил, мариец тронул лошадь поближе к девушке, дабы наверняка быть услышанным. Мариец радуется битве. Каждое сражение он ждет с нетерпением! Битва это праздник! А что сегодня сделала ты? он язвительно улыбнулся. Лишила их праздника! воскликнул он, привлекая внимание рядом идущих.
Яна не стала оправдываться. Девушка чувствовала, что это неправда, однако не могла сходу сказать почему, не могла подобрать нужных слов. Она вообще не была скорой на слово, а тут еще и сомневалась, действительно ли требуется что-то говорить.
Потому она снова молчала.
А?! обратился мариец к одному из воинов худому мечнику в изумительно грязной одежде. Лишили нас сегодня праздника! Верно ж, Кадана?!
Верно, Сумиля, довольно кивнул грязнуля.
Именно так! продолжал хрипеть мариец. Ни подраться, ни отдохнуть, ни с девками северными полюбиться! Боюсь, не примут тебя тут, с наигранным вздохом и едва скрываемой улыбкой он обернулся к Яне, ожидая ее реакции на этот выпад.
Ранее Яна никогда не оказывалась в подобных ситуациях. Отец был дружелюбен и ласков, Вира серьезен и честен, а дружинники и прислуга неизменно почтительны. Лишь Минг иногда позволял себе подшучивать над сестрой, да и то больше добро, почти с любовью: старший брат во всем брал пример с отца, а потому был с Яной заботлив и мягок.
Девушку не злили нападки и оговоры марийца: плохое отношение других ее не беспокоило, а Вира крепко выучил не злиться, какой бы повод для этого ни был. Яна всего лишь была растеряна, не представляя, как ей следует поступать. За растерянностью следовало смущение, за ним молчание.
Да что ж я! не встречая сопротивления со стороны девушки, продолжал наседать Сумиля. Надо ж рассказать тебе, что тут да как! Все новобранцы должны поначалу прислуживать кому-то из старших и опытных.
Мариец поймал едва заметное удивление, мелькнувшее на лице девушки.
Так заведено, словно извиняясь за обычаи, он пожал плечами. Уже сотни лет. Устраивает?
Рыжая корсанка сразу не понравилась Сумиле. Чужестранка, из стана битого ими врага, с неясными намерениями, убившая великолепного воина Марии, при помощи богов или, что, по разумению Сумили, было скорее, колдовством получившая личное приглашение Зиги. Учитывая последнее, ее должны были зачислить в красный отряд9 то, к чему сам Сумиля шел долгие восемь лет. Зависть, неприязнь, досада за глупость гаири все смешалось воедино.
Яна все еще не понимала, что происходит, твердо зная лишь то, что воин с косичкой и странным голосом говорит неправду. В людях она разбиралась плохо и вряд ли смогла бы отличить ложь от правды, однако учителем девушки был старый мариец:
«Мариец никому не прислуживает. Даже богам, говорил Вира о своих соотечественниках. Чужое командование он принимает лишь на время войны. И по своей воле».
Ничего не ответив, она отвернулась от обманщика, вновь обратив свой взор на идущее рядом с ними войско. Марийцы с любопытством разглядывали девушку, ее крашенную в цвет сажи одежду, белого в пятнышко коня и в особенности ее трофей, закрепленный слева от седла, огромный двуручный меч Дори.
Один из них крепкий на вид бородач не мог оторвать взгляда от кривого клинка и шел быстрее прочих, дабы не сильно отстать от вожделенного оружия.
Если не устраивает, возвращайся к себе домой! небрежно бросил Сумиля, державшийся чуть позади. Иначе никак!
Заметив бородача, он перевел взгляд на огромный меч, мастерски выкованный из превосходной стали. За такой кусок железа в Марии можно было получить небольшой дом или пару красивых невольниц. Если же посчастливится найти того, кому нужен гигантский меч, цена возросла бы вдвое.