Всеволод Алексеевич как раз успел сварить кофе.
– Сеня! – судя по рассеянному взгляду, Алёна Дмитриевна не то заскучала, не то мысли её были очень-очень далеко. – Роды бывают повторными. Вторичными роды не бывают. Нельзя запихнуть обратно и снова родить того же ребёнка.
– Это не ко мне! Это к журналюгам. Но по сути-то…
– По сути вполне достаточно было сказать, что главный городской акушер-гинеколог против лицензирования принятия младенцев на дому и ограничиться одной-единственной цитатой: «За последние восемь лет в столице в условиях домашнего родовспоможения зафиксированы двадцать случаев летального исхода среди новорождённых, в условиях стационара – только четыре». Садись, успокойся, испей прекрасного напитка…
Вернувшийся на лоджию Северный разлил кофе по трём фарфоровым чашкам.
– И это ещё только в абсолютных цифрах! – не желал успокаиваться Соколов. – Прикиньте цифры относительные и представьте себе истинные масштабы катастрофы!
– Сеня, что-то маловато – четыре за восемь лет по всей Москве, – вернулась в реальность Соловецкая, судя по менее отвлечённому тону. – Мало, мало! У нас одних три года назад две по данным годового отчёта было. И это мы ещё двоих недоношенных посчитали как поздняки… Поздние аборты, – пояснила Алёна Дмитриевна, наткнувшись на недоумённый взгляд Семёна Петровича. – Я всё время забываю, что у тебя всего лишь диплом медицинского вуза. Да… Так что сильно приукрашивают медицинскую действительность твои журналисты. Что, впрочем, не отменяет картины мира. В домашних родах действительно больше детей гибнет. А вообще-то, друзья мои, какая-то странная ночная беседа получается. У нас с Северным зарождаются, можно сказать, некоторые отношения. Ну, во всяком случае, первая сексуальная сессия уже состоялась. И пусть нам и помешал наш на всю голову обязательный и всем подряд сильно увлекающийся друг, но всё-таки мы могли бы поговорить о жизни, о любви или даже об отдельно взятом конкретном преступлении, а мы тут за всё про всё родовспоможение и вытекающую из него неонаталогию, педиатрию и танатологию несём. Мы с Сеней. Всеволод Алексеевич всё больше отмалчиваться изволят.