Довольно дорогие подарки, Майкл, неожиданно сказал Генри.
В его словах чувствовался вопрос.
Я не бедный парень, дядя Генри. Кстати, мне с собой Макс Ругер дал десять тысяч долларов. С ними что-то надо решать.
Ого! Майкл, ты не устаешь меня поражать. Мария боялась, что при твоей неограниченной свободе у тебя будут замашки уличного хулигана, а ты у нас оказался настоящим джентльменом. Теперь еще оказывается, что у этого молодого человека и деньги имеются. Что у тебя еще есть? Удивляй меня! Я слушаю. Хотя он говорил легко и дружески, но я-то чувствовал, как внутри он насторожился. Он все еще пытался найти решение загадки под названием Майкл Валентайн, которая никак не давалась ему в руки.
«Надо его успокоить», подумал я и сказал:
Вы хотите знать, откуда они? Скажу. Макс Ругер, будучи частным детективом, полгода тому назад очень сильно помог одному богатому человеку, который, помимо обещанного солидного гонорара, предложил в качестве дополнительной оплаты должность начальника охраны нового отеля. Половину полученных денег опекун записал на меня. Это все, что я знаю.
Судя по тому, что из глаз сенатора исчезла настороженность, такой ответ его вполне устроил. Он сделал большой глоток виски, с минуту крутил в руке стакан, в котором постукивали кубики льда, обдумывая мои слова, и только потом сказал:
Ты очень взрослый для своих лет подросток, Майкл. Твое сходство Нет, не так. Твое появление и твоя своевременная помощь оказались для нас в тот момент чуть ли не помощью свыше. Да, я знаю точно, что это была случайность. Я достал и прочитал полицейские отчеты, но так и не понял твою роль во всем этом деле. Согласно официальным документам, с Кинли и его подручными разобрался босс мафии Майами. Я не верю, что ты участвовал в чем-то плохом, но ведь откуда-то тебе стало известно о том месте.
Вы мне можете не верить, но это действительно было дело случая. Просто услышал разговор подвыпивших гангстеров. Еще я скажу, что у меня очень хорошая память, и я умею складывать факты. Этому меня научил Макс Ругер. И последнее. Моя детская жизнь закончилась в тот самый момент, когда сгорел дом с моими родителями, а я чудом сумел убежать. Так что принимайте меня таким, как есть, дядя Генри, или вообще не принимайте.
Нет, Майкл, так вопрос вообще не стоит. От себя скажу так: ты мне нравишься своим цельным и независимым характером. Наш сын был таким, сенатор помолчал, потом сказал: Так что оставим все, как есть. Знай, я ни в чем тебя не подозреваю. У меня даже мыслей таких не было. Просто твоя роль во всех этих событиях показалась мне весьма странной и необычной. Впору поверить в ангела-хранителя. И еще. Обещаю тебе больше этой темы не касаться.
Спасибо, дядя Генри. Я знал, что вы все поймете правильно.
Вот и отлично, облегченно выдохнул воздух сенатор. Видно, и для него этот разговор оказался непростым. Сейчас придет моя супруга, и мы поговорим
Тут он оборвал свою фразу, так как в этот момент в гостиную вошла его жена.
Так, о чем тут мужчины говорили? сразу поинтересовалась миссис Вильсон.
Дорогая, оказывается, Майкл богатый человек.
Богатый?
Сенаторша сначала бросила вопросительный взгляд на меня, а потом на мужа.
Дядя дал ему в дорогу десять тысяч долларов.
Не ожидала. Честное слово, весь день сплошные сюрпризы, которые сразу превращаются в достоинства. Теперь скажи мне, мой мальчик, а какие у тебя есть недостатки?
Много, тетя Мария, хотя лично я не считаю их своими недостатками. Первое. Я упрямый. Если считаю, что так надо, то иду и делаю, невзирая на препятствия. Как говорит Макс, это от того, что у меня особый взгляд на жизнь. Второе. Я хитрый и непредсказуемый. Это слова Евы. От себя могу сказать, что я люблю побеждать, причем не только на ринге.
То, что я о тебе знаю, говорит о том, что ты упорный, а не упрямый, а мнение Евы можешь не принимать во внимание, так как это просто ревность женщины, которая не хочет делить с кем-либо своего любимого мужчину. Так что я считаю, что все тобой перечисленное больше походит на достоинства, а не недостатки. Ты как считаешь, Генри?
Время покажет, дорогая, уклончиво ответил сенатор. Теперь, когда мы все вместе, мы можем поговорить о нашем путешествии. Для начала скажу, что для улаживания всех наших дел у нас есть месяц. Майкл, завтра ты, вместе со мной, поедешь в Министерство иностранных дел. Надеюсь, ты ничего не забыл из документов?
Все на месте. Все с собой.
Хорошо. Я договорился, что тебя запишут как нашего племянника. Мария с тобой уже говорила на эту тему, и ты выразил согласие. Ничего не поменялось?
Нет, дядя Генри.
Теперь насчет заграничного паспорта для тебя. Единственной помехой, возможно, будет получение для тебя визы в Советский Союз. В этом случае нам придется поехать всем вместе в советское генеральное консульство, в Нью-Йорке.
Генри, но ты же сказал, что все решишь, в голосе его жены послышались возмущенные нотки.
Я и решил. С выездными документами на Майкла нет никаких проблем, так же, как и с европейскими визами, но советская Россия это нечто иное. Вообще-то я думаю, что никаких проблем у нас не должно быть, а я, скорее всего, просто перестраховываюсь. Вылетаем из Нью-Йорка, затем через океан летим в Стокгольм Стоп. Забыл рассказать об одной новости. Неожиданно оказалось, в одном самолете с нами летит делегация из конгрессменов и промышленников, которые тоже направляются в Москву.
Зачем, дорогой?
Наши все никак не могут согласовать с русским правительством финансовые вопросы по ленд-лизу. Помнишь Вилли Кройца?
Несдержанный и вспыльчивый болван, тут же дала ему резкую характеристику леди Вильсон. Как только его включили в делегацию?
Ты же знаешь, дорогая, как у нас делается. Хорошие связи. Вот только если они рассчитывают получить сейчас чек от русских, то сильно ошибаются. В сорок восьмом году в Москву уже ездила не менее представительная делегация. И что? Вернулись с пустыми руками. Сейчас будет то же самое. Извините, я отвлекся. Значит, Стокгольм. Потом мы летим в Финляндию, в Хельсинки, а оттуда сразу в Москву.
То есть в Ленинград, Генри, мы не летим?
Как мне сказал один из членов делегации, есть предварительный договор, по которому русские должны прислать за правительственной делегацией самолет. Я уже переговорил кое с кем, так что у нас есть шанс лететь с ними до Москвы.
Пришлют? А что в этом Союзе пассажирских самолетов нет? спросил я. Ведь Хельсинки, я смотрел по карте, близко от Ленинграда.
У большевиков нет рейсов в Хельсинки.
Почему?
Все очень просто. После войны коммунистическая Россия испытывает большие трудности, как в экономике, так и в промышленности, и в сельском хозяйстве. Им надо поднимать целую страну, поэтому гражданская авиация у них сейчас, скажем так, на десятом месте.
Я понял.
Генри, а что насчет Ленинграда? У нас ничего не изменилось? вдруг неожиданно спросила его жена.
Раз я обещал тебе, дорогая, значит, выполню. Съездим туда обязательно.
Спасибо, милый. Говорят, что это очень красивый город, Майкл, эти слова уже относились мне. Я смотрела альбом. Там много старинных зданий, мосты, каналы.
Ух ты! Здорово! сделал я радостное лицо. На катере покатаемся!
Насчет этого сказать пока трудно. В России зима суровая, так что каналы могут замерзнуть, но будем надеяться на лучшее, подбодрил меня Генри. Из Союза, через Германию, полетим во Францию, а нашим конечным пунктом станет Испания.
Как я хочу в Испанию! неожиданно воскликнула Мария с каким-то непонятным для меня волнением.
Я бросил вопросительный взгляд на жену сенатора. Она поняла мой невысказанный вопрос и ответила:
Именно там мы с Генри познакомились.